Восточно прусская операция русской армии. Самсоновская операция: поражение, которое спасло Францию. Решается на востоке

Одним из самых знаменитых эпизодов Первой мировой войны стал разгром частей 2-й русской армии в ходе Восточно-Прусской операции. Это сражение вошло в как битва при Танненберге (26 - 30 августа 1914 года).

20 августа 8-я германская армия под командованием генерал-полковника Притвица потерпела поражение в бою под Гумбиненом от 1-й русской армии. 21 августа границу Германии перешли основные части 2-й русской армии под командованием генерала Александра Васильевича Самсонова. Надо отметить, что штаб армии собирали «с миру по нитке», т. к. штаб Варшавского округа стал штабом Северо-Западного фронта, а штаб Виленского округа – штабом 1-й армии. Командармом назначили А. В. Самсонова (1859 – 30 августа 1914). Самсонов был участником русско-турецкой войны 1877-1878 годов, хорошо проявил себя в Японскую кампанию, командуя Уссурийской конной бригадой и Сибирской казачьей дивизией. Но большая часть его карьеры была связана со штабными и административными должностями, так, с 1896 года он был начальником Елисаветградского кавалерийского юнкерского училища, с 1906 года - начальником штаба Варшавского военного округа, с 1907 года был наказным атаманом Войска Донского, с 1909 года - Туркестанским генерал-губернатором и командующий войсками Туркестанского военного округа. Кроме того, с марта 1909 года являлся и наказным атаманом Семиреченского казачьего войска. Самсонов был болен астмой и в 1914 году лечился в Пятигорске. В процессе мобилизационных мероприятий вспомнили, что Самсонов был главой штаба Варшавского округа, и ему поручили командование армией. Хотя его «потолком» было командование кавалерийской дивизией. Не мог ему помочь, скорректировать деятельность и командующий фронтом - Яков Григорьевич Жилинский, который до войны занимал штабные, административные должности, занимался военно-исследовательской деятельностью, был военным дипломатом.

Во второй армии было 5 корпусов (1-й армейский корпус, 6-й АК, 13-й АК, 15-й АК, 23-й АК), в них было 12,5 пехотных и 3 кавалерийских дивизии. Части армии разворачивались слева направо по линии Млава – Мышинец: 1 корпус, 15-й и часть 23-го корпуса, 13, 6 корпуса. Надо сказать, что первоначально армия была сильнее – в ней было 7 корпусов (14,5 пехотных и 4 кавалерийских дивизий), но ряд частей был отозван для формирования 9-й армии, а 2-й АК передали 1-й армии. Это ослабило ударную мощь 2-й армии. Кроме того, к этому участку фронта было трудно перебрасывать подразделения – железная дорога подходила только к левому флангу армии, частям приходилось делать длительные марши ещё до начала войны.

По планам командования, 2-я армия была должна отсечь войска 8-й немецкой армии от Вислы, немцев хотели взять в «котёл». У 1-й армии Ренненкампфа дела шли хорошо, поэтому, чтобы разгромленная немецкая армия совсем не сбежала, ему приказали остановиться. А 2-ю армию подгоняли. Части шли по 12 часов, всё дальше отрываясь от тылов. К 23 августа 1 АК генерала Леонида Константиновича Артамонова занял приграничный город Зольдау. Как уже говорилось, на левом фланге была железная дорога, и здесь скопились другие части – пехотная дивизия из 23-го корпуса, две кавдивизии, артиллерия. Самсонов переподчинил их Артамонову, в итоге левый фланг был усилен, а другие направления ослаблены. Правее 1 АК наступала 2-я пехотная дивизия И. Мингина из состава 23 АК, она отстала от основных сил, но обогнала 1 АК. В центр, вглубь территории противника проник 15-й армейский корпус Николая Николаевича Мартоса. 15-й корпус разгромил в приграничном сражении 37-ю германскую дивизию и занял город Нейденбург. Далее двигался 13 АК под командованием Николая Николаевича Клюева, он наступал в направлении на Алленштейн. На правом фланге наступал 6 корпус Александра Александровича Благовещенского. Штаб армии отстал от наступающих соединений на 120 км, находясь в Остроленке, где была телефонная линия, соединявшая штаб с Белостоком (штабом фронта).

Не все корпусные командиры были «боевыми офицерами». Артамонов был больше военным дипломатом, разведчиком, «генералом для поручений», в русско-японскую войну Куропаткин пытался снять его с должности за панику и отступление при натиске врага. «Генералом для поручений» был Клюев, «штатским» считали и Благовещенского. Настоящим боевым командиром был Мартос. Наступавшие в центре 15 и 13-й корпуса считались хорошо подготовленными боевыми соединениями. 6-й корпус (правый фланг) был «сборным», созданным из резервных частей.

Большой ошибкой русского командования стал тот факт, что разведка вообще не была организована. Пользовались теми данными, которые передавали из штаба Северо-Западного фронта (а штаб Жилинского и сам знал не много). Самсонов усугубил ситуацию тем, что решил заворачивать войска на северо-запад, опасаясь, что немцы уйдут. А штаб фронта приказывал наступать на северо-восток, навстречу армии Ренненкампфа. С корпусами телефонной связи не было, немцы уничтожали линии. Связь держали по радио (немцы перехватывали эти сообщения), а чаще конными эстафетами, это приводили к большой задержке информации. В результате корпуса оказались предоставлены самим себе, утратив единое командование.

Надо отметить, что у немцев с разведкой дело обстояло хорошо, часто местные жители сообщали о русских войсках, бывало просто по телефону. В результате немецкое командование хорошо представляло картину движения русской армии. Кроме того, немцы хорошо подготовили территории к вторжению – припасы были вывезены, сено сожжено, подожгли склады в Нейденбурге.

Первые боестолкновения

23 августа разведка 15-го АК Мартоса обнаружила севернее Нейденбурга, у деревень Орлау и Франкенау, немецкие позиции. Там занимал оборону 20 корпус генерала Шольца, усиленный ландверными частями. По численности он соответствовал двум русским корпусам: две пехотные дивизии, 1 резервная дивизия, 1 ландверная дивизия, 1 кавдивизия, 2 ландверные бригады.

У Орлау и Франкенау держали оборону две дивизии при 16 артиллерийских батареях. Мартос развернул свои части и после артподготовки атаковал. Русские части ворвались в Орлау, но немцы контратаковали, ввели в бой резерв. Бой был ожесточённым, один полк был окружён, но смог прорваться к своим. Утром Мартос перегруппировал силы и возобновил наступление, по выявленным немецким позициям был нанесён артудар. Пехота ещё в темноте подобралась к немецким позициям и дружно атаковала. Немцы не выдержали и бежали. Была полностью разгромлена 37-я пехотная дивизия. Об ожесточённости боя говорят потери 15 АК: 2,5 тыс. человек убитыми и ранеными, в том числе 2 комбрига и 3 комполка.

Сообщения о поражениях под Гумбинненом и Орлау вызвали панику в Германии. Она была следствием информационной кампании, которую проводили до войны, рассказывая о «русских варварах». Газеты и прочие пропагандистские материалы рассказывали о поголовных изнасилованиях, убийствах младенцев и пр. В Берлине решили перебросить на Восточный фронт два с половиной корпуса (Мольтке первоначально подумывал даже о 6 корпусах), заменив командование 8-й армии на Гинденбурга и Людендорфа.

В это время русское командование совершает роковые ошибки. Командование Северо-Западным фронтом, узнав о быстром отступлении немецких войск перед фронтом 1-й армии, решило, что германское командование отводит войска за Вислу, и сочло операцию законченной. Основные задачи для 1-й армии были изменены: главные силы армии Ренненкампфа были направлены не навстречу 2-й армии, а на отсечение Кенигсберга, где, по предположению Жилинского, укрылась часть 8-й немецкой армии, и на преследование «отступавших к Висле» немцев. Командарм 2-й армии также решил перехватить «отступавших к Висле» немцев и настоял на перенесении главного удара с северо-восточного направления на северо-западное. В итоге 1-я и 2-я армии стали наступать по расходящимся направлениям, и между ними образовалась большая брешь в 125 км. Ставка также сочла операцию в Восточной Пруссии в основном завершённой и стала прорабатывать план наступления вглубь Германии, поэтому Жилинскому отказали в усилении 2-й армии гвардейским корпусом.

План немецкого командования, перегруппировка сил

После того, как первоначальный план провалился (разгромить сначала 1-ю армию, а затем 2-ю), командование 8-й армии ещё до приезда Людендорфа и Гинденбурга стало реализовывать новый план: оторваться от 1-й армии и разбить 2-ю. В принципе, этот план отрабатывался ещё до войны.

Для этого имелись и инфраструктурные предпосылки. Через Пруссию проходило три параллельные железные дороги: вдоль моря через Мариенбург и Кёнигсберг, южнее дорога шла через Остероде и Алленштейн, и третья была у границы – проходила по Зольдау и Нейденбургу. Дороги были связаны поперечными ветками.

Против 1-й армии оставили 1,5 дивизии Кёнигсбергского гарнизона, 1 кавдивизию и бригаду ландвера. Все остальные войска - 11,5 дивизий, сосредоточили против 2-й армии Самсонова. 1-й АК Франсуа направили к Кёнигсбергу, посадили в эшелоны и кружным путём перебросили к Мариенбургу, а оттуда к Зольдау, на левый фланг 2-й армии. 1-й резервный АК Белова и 17-й АК Макензена отвели на правый фланг 2-й русской армии.

Вопрос был в том, что стоило предпринять: нанести фланговый удар и просто оттеснить русские войска или надо было решиться устроить «Канны» - разгромить фланги и окружить русскую армию. Командование 8-й армии сомневалось, уж очень рискованной была операция по окружению. Если бы 1-я армия продолжала движение на запад, 8-я немецкая армия стояла перед угрозой полного разгрома. Начальник оперативного отдела штаба Макс Гофман доказывал, что бояться не надо, необходимо действовать решительнее. Между 1-й и 2-й армиями было 125 км, и армия Ренненкампфа при быстром ударе не смогла бы вмешаться. Он даже запустил байку о том, что Ренненкампф не будет помогать Самсонову, т. к. тот его оскорбил во время Японской кампании – нанёс удар по лицу. Так этот миф стал гулять по литературе. Но решающим аргументом стали перехваченные радиограммы (их тогда не шифровали). В них командарм 1-й армии извещал Самсонова о своём расположении, и говорил о приказе командующего 2-й армии продолжать наступление.

Немцы решили оттеснить фланговые корпуса 2-й армии и окружить расположенные в центре части. В центре, чтобы корпус Мартоса не прорвался дальше, решили укрепить 20 АК Шольца. Ему на помощь выделили 1 резервную и 1,5 ландверные дивизии.

На пути к разгрому

Самсонов получил известие о сражении под Орлау только 24 августа. В это же время поступила информация от 1 АК, что на левом фланге накапливается противник (начали подходить эшелоны с частями 1 корпуса Франсуа). Командарм предложил штабу фронта остановиться, подтянуть тылы, провести дополнительную разведку. Командующий фронтом не только отказал сделать это, но и обвинил Самсонова в трусости: «Видеть противника там, где его нет – трусость, а трусить я не позволю генералу Самсонову. Командир 2-й армии не стал настаивать и отбросил всякую осторожность. Он подтвердил войскам приказ – «вперёд» и решил перенести штаб в Нейденбург. На левом фланге 15-я кавдивизия Любомирова, приданная 1 АК, захватила город Уздау. 15-й корпус, преследуя немцев, заворачивал на запад, 13 АК, не встречая сопротивления, шёл на Алленштейн. На левом фланге 6 АК занял Бишофсбург и заворачивал на северо-восток. Корпуса продолжили расходиться веером на 200 км фронте.

На позиции корпуса Шольца, укреплённого резервными и ландверными соединениями, вышла 2-я пехотная дивизия Мингина из 23 АК. Комдив принял решение атаковать немцев с ходу. Правое крыло дивизии наступало успешно и вклинилось в позиции врага, но левый фланг был разбит. Командир 15 АК Мартос узнал о бое и появлении противника и в это же время получил приказ о движении на северо-восток, на Хохштайн. Таким образом, корпус подставлял врагу тыл. Исходя из ситуации, он приказал повернуть основные силы на запад, на Хохштайн направил два полка. Мартос попросил командира 13 АК Клюева помочь, а Самсонову предложил направить к нему весь 13 корпус, чтобы нанести врагу поражение. При выполнении этого замысла, план противника бы рухнул – разгром корпуса Шольца, мог привести к очень тяжёлому положению двух немецких корпусов. Клюев выделил Мартосу одну бригаду.

Поражение 6 корпуса. В это время командование фронта спохватилось и решило собрать корпуса. Ориентировались на вырвавшийся вперёд 13 АК. К нему приказали сдвинуть наступавший слева 15 АК и справа - 6 АК. Затем спохватились, поняв, что восточный фланг останется неприкрытым и 6 АК оставили прежнюю задачу, быть у Бишофсбурга. Но приказ опоздал, 26 августа 6 АК уже выступил на Алленштайн. Шли двумя колоннами – дивизии Комарова и Рихтера. Разведка 4-й пехотной дивизии Комаров сообщила, что в тылу движутся войска противника. Комдив решил, что это немцы, которые бегут после разгрома, от 1-й армии и решил ударить. А это был 17 АК Маккензена, который готовился к фланговому удару. У селения Гросс-Бессау произошёл встречный бой. Комаров отбиваясь от атак вражеского корпуса, позвал на помощь 16-ю пехотную дивизию Рихтера, тот уже ушёл на 14 км. Рихтер повернул и по пути к Комарову столкнулся с 1-м резервным АК Белова. В это время дивизия Комарова потеряла 4 тыс. убитыми и ранеными и начала отступать, части Рихтера также стали отходить.

Немцы не смогли их преследовать, т. к. встретили сопротивление арьергарда под командованием Нечволодова (2 полка, 7 сотен казаков, дивизион мортир). Они посчитали, что против них стоит весь корпус. Комкор Благовещенский не смог перегруппировать свои силы в Бишофсбурге и расстроенная масса, продолжила отступление к границе.

Ставка проявила беспокойство. 26 августа великий князь Николай Николаевич посетил штаб Северо-Западного фронта, и приказал нацелить 1-ю армию на установление связи с 2-й армией. Армия Ренненкампфа в это время захватила Инстербург и перерезала железную дорогу на Мемель (Клайпеду) и вышла к Балтийскому морю у Лабиау в 50 км от Кёнигсберга. Но Жилинский стоял на своём заблуждении и приказал начать осаду Кёнигсберга. Штаб 2-й армии, добравшись до Нейденбурга и не представляя общей ситуации, отказал Мартосу в поддержке 13 АК.

Отступление 1 корпуса. 27 августа ситуация ещё более осложнилась. Немецкая авиаразведка обнаружила, что 6 АК отступил далеко на юг, в русском фронте образовалась большая дыра. Корпус Маккензена продолжил наступление на юг, а корпус Белова - на запад, к Алленштейну.

1-й АК Франсуа нанёс удар по Уздау. Удар был хорошо подготовлен: после часового артобстрела немецкие дивизии пошли в атаку. Для окружения русских войск приготовили летучий отряд (кавалеристы, мотоциклисты, велосипедисты, пехота на автотранспорте), который планировали бросить на Нейденбург. Но атака провалилась, комбриг Савицкий и полковник Генштаба Крымов организовали оборону. Немецкие густые цепи просто скосил огонь артиллерии, пулемётов и ружей. Петровский и Нейшлотский полки ударили в штыки. Противник был разгромлен, возникла даже паника, одно из немецких подразделений умудрилось отступить на 45 км.

Но человеческий фактор сломал блестящую возможность довершить разгром корпуса Франсуа. Комкор Артамонов струсил и приказал отходить к Зольдау. Ещё и соврал Самсонову: «Все атаки отбиты, держусь как скала. Выполню задачу до конца». Франсуа занял оставленный Уздау, но в отступление русских не верил и окапывался, готовясь к обороне.

В это же время корпус Мартоса, уступая немцам в силах в 1,5 раза, вёл бой силами Шольца. Причём весь день бой шёл в пользу русских. Немецкая оборона была прорвана, немцы отброшены, чтобы восстановить положение немецкому командованию пришлось перебрасывать новую дивизию. Не удалось обхватить корпус Мартоса и с флангов, русские отбивали все атаки врага.

Роковая ошибка командарма. В штаб со всех сторон сыпались тревожные сообщения. Обозначилась угроза «клещёй». Но Самсонов опять приказал наступать. Только узнав о разгроме полков дивизии Мингина, командарм дал приказ 13 АК идти на помощь 15 корпусу Мартоса. Случайные кавалеристы сообщили о сдаче Артамоновым Уздау. Разгневанный Самсонов снял Артамонова с поста и назначил на его место Душкевича.

В принципе, ситуация ещё не была критической. Её даже можно было переломить в свою пользу. Если бы удалось перегруппировать силы на левом фланге (там было до трети всех сил армии), которые бездействовали, можно было разгромить корпус Франсуа. После этого поддержать силами левого фланга корпуса центра (15 и 13). Можно было вообще не рисковать и отвести 15 и 13 корпуса назад.

Но верно распорядиться своими силами Самсонов не смог. Он принял наиболее неправильное решение – уехал на передовую (в штаб 15 АК), чтобы разобраться с ситуацией, в итоге управление армией было полностью утеряно. Это было его последнее сообщение в штаб фронта.

К вечеру 27-го в штабе фронта поняли, что немцы не отступают за Вислу, а атакуют 2-ю армию. 1-я армия получает приказ послать кавалерийские части и установить связь с 2 армией. 28 августа части 1-й армии выступили, но время было упущено - разрыв в 100 км, они преодолеть не успевали.

13 корпус. Корпус Клюева вошёл в Алленштейн. Штаб корпуса не знал об отступлении 6 АК. Когда авиаразведка сообщила, что с востока идут войска, посчитали, что это части Благовещенского. Поэтому корпус спокойно пошёл к 15 АК, оставив в городе всего два батальона. Русские части были смяты почти мгновенно, к тому же с тыла ударили горожане. Корпус Белова продолжил преследование.

Клюев обнаружив в тылу немцев решил, что это небольшие вспомогательные отряды и ставил в арьергарде один полк - Дорогобужский 143-й пехотный полк (ослабленный, один из его батальонов был оставлен в Алленштейне). К тому же без артиллерии и с ограниченным запасом патронов. Комполка Владимир Кабанов занял позицию между озёрами и отбивал атаки дивизии врага. Помогло то, что немцы не могли обойти полк. Патроны вскоре кончились, немцев отбрасывали штыковыми атаками. Кабанов погиб, батальоны истекали кровью, но до наступления ночи продержались. Ночью остатки полка снялись, забрав тело командира.

15 и 13 корпуса. 28 августа уже русский корпус отбивал атаки немцев. Особенно жестокий бой шёл у позиций бригады 13 АК – у Хохштайна, которую Клюев выслал на помощь первой. Нарвский 3-й пехотный полк и Копорский 4-й пехотный полк были в полуокружении, но стояли крепко, раз за разом отбрасывая немцев. Боеприпасы корпуса подошли к концу, и продолжать бой было уже нельзя.

Корпус Клюева в этот день вышел к Хохштайну, но командир не решился атаковать без приказа командующего армией и упустил возможность нанести немцам сильный удар. Только один полк (Невский 1-й пехотный полк) был выслан вперёд, и его внезапный удар обратил в бегство целую немецкую дивизию. Но успех не развили, Клюев приказал отходить.

Вечером прибыл Самсонов. Обсудив положение, поняли, что надо отходить. Был разработан план «скользящего щита»: сначала отходили обозы, потом соединения 13 АК, затем 15 АК и последними шли части 23 АК. Отходить планировали к Нейденбургу. Оборудовать позиции у Нейденбурга поручили Мартосу, убрав с передовой наиболее боевого командира, - его захватила в плен вышедшая в тыл немецкая кавалерия. В тыл отправился и Самсонова, у него обострилась болезнь. В результате отступающие войска были фактически обезглавлены. Клюев, которому поручили руководить отступлением, не смог его организовать. Части отходили сами по себе.

Правда, и немцы в центре не смогли организовать преследование. Так, наступая за корпусом Мартоса, они ночью напоролись на засаду, которую организовали Алексопольский 31-й пехотный полк и Кременчугский 32-й пехотный полк. Вражеская колонна была расстреляна. Гинденбург, узнав о движении 1-й армии, отдал приказ корпусам Белова и Макензена разворачиваться. Но Макензен его не выполнил, обозлённый противоречивыми указаниями и повёл корпус навстречу Франсуа, который, увидев, что ему ничего не угрожает, возобновил наступление. Центр 2-й русской армии был окружён.

Разгром

29 августа Жилинскому сообщили об отходе части штаба 2-й армии и он решил, что армия отступает, поэтому нет надобности в движении частей 1-й армии. Ренненкампфу приказывают остановить движение. Но тот отказывается, отдав своим войскам приказ идти на помощь 2-й армии.

Русский арьергард - Каширский 144-й пехотный полк Каховского и подразделения Нарвского 3 пехотного полка 13 АК - принял бой у Хохштайна. Против 16 русских пушек было 86 немецких, полк дрался до 14 часов в полном окружении. Комполка Каховский пал в рукопашной схватке у знамени полка. Остатки полка дрались до вечера. Софийский 2-й пехотный полк прикрывавший отход 13 АК, дрался до 15 часов, затем отошёл.

Хотя в целом плотного окружения не было – заставы, разъезды, бронемашины на дорогах. При хорошей организации, концентрированным ударом прорваться было можно. Но ночью отступающие смешались, люди устали – несколько дней боёв, постоянные марши, кончилось продовольствие, на исходе боеприпасы. Верховного командования не было. Клюев решил сдаться – часть корпуса последовала за ним, большинство отказалось и прорвалось к своим. Мартос нарвался на немцев и был пленён. Самсонов пытался командовать отступающими, потом впал в прострацию, его мучила астма и совесть. С небольшой группой он почти вышел из окружения, но совесть его добила: «Царь доверился мне. Как я встречусь с ним после такого разгрома?» Он застрелился. А через несколько часов его спутники вышли к своим.

Основные причины поражения

Крупные просчёты и ошибки командования. В первую очередь, командующего Северо-Западным фронтом Жилинского, его штаба, Самсонова и штаба 2-й армии. Ошибки и некомпетентность большинства корпусных командиров 2-й армии.

Оперативные действия немецкого командования, хорошо поставленная разведка, быстрота передвижения войск (развитая дорожная инфраструктура страны).

Итоги

Немцы раздули масштаб победы. Говорили о 70-90 тыс. пленных, 20 тыс. убитых, 300-600 захваченных орудиях. В реальности было окружено 5 дивизий неполного состава – они на момент начала наступления насчитывали до 80 тыс. человек и 200 орудий. В боях погибло до 6 тыс. человек, ранено было ещё около 20 тыс., более 20 тыс. смогли прорваться или выйти из окружения. Поэтому пленено было, вместе с ранеными до 50 тыс. человек. Да и орудий, было захвачено меньше 200 – часть была повреждена в бою, часть уничтожена артиллеристами.

8-я немецкая армия также понесла серьёзные потери: до 30 тыс. убитыми и ранеными. Были разгромлены или сильно обескровлены – 4 пехотных, 1 ландверная дивизии, 2 ландверные бригады.

Немцам удалось предотвратить падение Восточной Пруссии и разгромить 2,5 корпуса. Но этот успех был достигнут за счёт стратегического поражения на Западном фронте.

Вопреки немецкой пропаганде русская 2-я армия не была полностью разгромлена и уничтожена. Большая её часть просто отступила. Армию возглавил энергичный и опытный боевой офицер – С. М. Шейдеман. Он быстро привёл армию в порядок, и она уже в начале сентября вела активные боевые действия.

В результате расследования провалилась попытка Жилинского свалить свою вину на Ренненкампфа. Со своих постов были сняты Жилинский, Артамонов. Кондратович, Благовещенский. Высоко оценены действия командиров и солдат 15 корпуса Мартоса и комдива Мингина (2-я пехотная), которые «дрались героями, доблестно и стойко выдерживали огонь и натиск превосходящих сил противника», отошли только после полного истощения своих резервов.

Лето-осень 1914 года – время боев русской армии в Пруссии и Галиции. Сейчас мы поговорим о деталях первого наступления нашей армии, но общую канву тех событий необходимо напомнить.

Итак, во время Восточно-Прусской операции 2-я армия генерала Самсонова потерпела тяжелое поражение, а 1-я Ренненкампфа - отступила.

В каком тоне обычно рассказывают о неудачной операции в Пруссии? Можно выделить два подхода: прямое обливание грязью нашей страны и более тонкое, изощренное издевательство.

Первый подход. Войска бросили в наступление без надлежащей подготовки, неукомплектованными, с плохой организацией тыла. Простые солдаты, разумеется, мужественны, но никакого героизма не хватит, чтобы компенсировать некомпетентность и тем более предательство генералов. Так что крах русских армий закономерен. Вывод из этого следует более чем очевидный и многократно озвученный: Российская империя прогнила, ни система в целом, ни руководство армией в частности никуда не годились. В общем, «проклятый царизм».

Второй, более хитрый подход построен как бы на патриотических позициях. Суть его в следующем. Немцы теснили французов к Парижу, а Россия, верная союзническому долгу, бросилась на выручку. Германия, столкнувшись с нашим наступлением на востоке, перебрасывает с западного фронта часть своих сил и наносит русским поражение. Толком не подготовившись, не завершив мобилизацию, русские своей кровью спасли союзника. Ура русскому солдату и офицеру! Ну и какой же вывод из этого можно сделать? Да практически точно такой же, что и в первом случае.

Судите сами: Россия спасает Францию, думает о союзнике, а своих солдат бросает в неподготовленное наступление, завершившееся крахом. Россия ведет войну не за свои интересы, а за чужие. Ну и кто после этого руководители страны? В лучшем случае – идиоты, в худшем – предатели. И опять получаем «проклятый царизм». Вроде бы и шли другой дорогой, а все равно пришли туда же.

Какова же объективная сторона вопроса? План командования Германской империи базировался на идеях Шлиффена. Находясь во главе немецкого Генерального штаба, он разработал стратегию войны на два фронта. Предполагалось сконцентрировать максимальное количество войск против Франции и сначала разгромить ее быстрым ударом, а потом уже, развернувшись, всей мощью обрушиться на Россию. При этом считалось, что русская мобилизация пройдет медленно, и наша армия не успеет воспользоваться тем, что немцы оставляют на Востоке сравнительно незначительный заслон.

Но если сработает план Шлиффена, то миллионы немецких солдат двинутся на Россию. Этого ни в коем случае нельзя было допускать, и русское командование сделало все, чтобы сорвать немецкий блицкриг. В той ситуации счет шел буквально на дни: ведь противник исходил из того, что займет Париж за 39 дней войны. Русским нужно было действовать максимально быстро, этим и объясняется на первый взгляд посредственная подготовка операции. Хотелось бы задать вопрос тем, кто видит здесь признаки «бездарности» и «проклятого царизма»: а как должно было поступить наше верховное командование? Дождаться полной мобилизации, подтянуть значительные резервы, укрепить тылы и… оказаться один на один со всей колоссальной германской армией, переброшенной с Запада на Восток?

Видный германский военачальник Макс Гофман впоследствии писал, что выступление двух российских армий ожидалось немцами между 15 и 20 августа 1914 года. Однако еще до 14 августа они получили сведения, что крупные русские силы пришли в движение.

Предприняв наступление в Пруссии, Россия спасала не Францию, а себя, воевала за свои интересы, а не за чужие, и справилась со своими задачами просто блестяще. Блицкриг оказался сорван. Немцы не сумели додавить Францию, увязнув в позиционных боях, и тем самым не смогли перейти ко второй части плана Шлиффена, предусматривавшего удар всеми силами по России.

Тем не менее, есть смысл разобраться и в конкретных действиях наших командиров, а вот тут начинают всплывать очень странные вещи. По итогам поражения Самсонова царь Николай II приказал генералу Пантелееву провести расследование событий. Пантелеев опросил целый ряд чинов высшего командного состава, участвовавших в наступлении, а кроме того изучил массив соответствующих документов: приказы и донесения. Результаты своей работы Пантелеев изложил в специальном докладе Николаю II. Текст записки впоследствии был опубликован и сейчас доступен любому желающему.

Итак, согласно плану, 1-й и 2-й русским армиям вторжения предписывалось охватить группировку противника с двух флангов. Ренненкампф наступал севернее Мазурских болот, Самсонов обходил их с юго-запада. В случае успеха, немецкие войска, расположенные между Вислой и Мазурскими озерами, попадали бы клещи.

Ренненкампф действовал в точности так, как указывала директива Главнокомандующего армиями фронта и побеждал. В первом же бою под Сталлупененом 17 августа 1914 года русские части 1-й армии заставили противника отступить. 19 августа атака конной гвардии Врангеля решила исход второго боя и вновь в нашу пользу. 20 августа в сражении под Гумбинненом сошлись 74,4 тыс. штыков немцев при 224-х пулеметах против 63,8 тыс. штыков русских при 252-х пулеметах; 408 русских орудий против 453 германских орудий. Немцы снова отступают.

Германский командующий Притвиц впадает в панику и принимает решение начать общее отступление всей своей 8-й армии за Вислу. Его тут же отправляют в отставку, и руководство переходит к знаменитому тандему Гинденбург-Людендорф, однако угроза полного окружения всей немецкой группировки становится более чем реальной.
Ренненкампф сделал свое дело, теперь все зависело от Самсонова. И вот в этот важный момент Самсонов неожиданно вышел из подчинения. Ни с того ни с сего он взялся реализовывать свой собственный план, который сломал все предвоенные расчеты. Генерал решил осуществить более глубокий охват немцев. По сравнению с позициями, прописанными в директиве, отклонил части 2-й армии более чем на 20 км к Западу.

Столь явное нарушение приказа сразу привело к нежелательным последствиям. 2-я армия сильно оторвалась от 1-й, между ними возникло свободное пространство, которое позволило немцам маневрировать и наносить поочередно удары по Ренненкампфу и Самсонову.

Главнокомандующий армиями Северо-Западного Фронта – генерал Жилинский потребовал от Самсонова прекратить самовольничать и действовать, согласно разработанному ранее плану. И что вы думаете? Самсонов проигнорировал прямой приказ начальства.

Армия Ренненкампфа успешно наступала и гнала немцев на Запад, ударом в их тыл Самсонов должен был захлопнуть ловушку, однако 2-я армия опаздывала, хотя поначалу и ей сопутствовал успех. В бою под Франкенау русская армия Самсонова буквально разгромила немцев. И все же самовольные импровизации нашего командующего в конечном итоге испортили дело.

Нарушение директивы привело к чрезмерному растяжению 2-й армии, и ее корпуса оказались изолированы друг от друга. Тут уже Жилинскому пришлось на ходу перекраивать план общего наступления, поскольку новые обстоятельства сделали бессмысленными предвоенные расчеты. Проблема в том, что сами эти «новые обстоятельства» возникли из-за уклонения Самсонова от исходной директивы, а попытка Жилинского заставить генерала действовать по разработанной схеме, потерпела неудачу. Самсонов не слушал Главнокомандующего армиями Северо-Западного Фронта.

Жилинский не оставлял попыток образумить Самсонова и продолжал слать ему приказы по телеграфу. А что же Самсонов? Ему надоело слушать критику в свой адрес, и он отключил телеграфный аппарат. Повторяю, связь не была выведена из строя, просто Самсонов в одностороннем порядке прекратил общение с Главнокомандующим. Жилинский пытался связаться с Самсоновым и отправлял к генералу самолеты и автомобили. Безрезультатно.

Тем временем Восточно-Прусская операция постепенно подходила к переломному моменту. Русские одержали несколько побед, однако надежды Самсонова совершить глубокий охват противника рушились на глазах. Немцы наращивали свою группировку, и против центра войск Самсонова из 5 дивизий сражались 13 дивизий германцев.

Быстрое отступление могло спасти 2-ю армию, но Самсонов не желал примириться с очевидной неудачей своего плана. Чисто психологически ход его рассуждений понятен. Нарушение приказов начальства могут простить в случае успеха. Окружи Самсонов германцев, и «победителя не судят», однако 2-я армия сама оказалась на грани окружения. Когда Самсонов опомнился было уже почти поздно. Шанс отступить в Россию еще оставался, но теперь он зависел от того, сможет ли одна пехотная дивизия русских удержать контрнаступление немцев, тем самым прикрыв отход двух корпусов.

К сожалению, наша дивизия не удержалась на позициях. Противник отрезал удобные пути отхода, в результате чего русские корпуса (XV и XIII) вышли на одни и те же дороги, а их части начали перемешиваться. Управление двумя корпусами оказалось затруднено, а вскоре и утеряно. В конечном итоге два корпуса попали в окружение, потерпел поражение и XXIII корпус, большинство наших солдат и офицеров сдалось в плен. Из немецкого кольца вышло 10 тысяч человек.

Проигнорировав директиву, Самсонов подставил не только себя и своих подчиненных, но и 1-ю армию Ренненкампфа. Одержав верх, над Самсоновым, немцы обратили свой взор на север, намереваясь разгромить русских. Гинденбург получил с Западного фронта подкрепления, и немцы превосходили наших не только по численности орудий (1146 орудий против 724), но и в живой силе. Однако части Ренненкампфа оказали упорное сопротивление, проводили успешные контратаки, и в полном порядке отступили к границе.

Что касается Самсонова, то считается, что он покончил жизнь самоубийством. Он тоже попал в окружение, и в числе небольшой группы старших офицеров пытался пробиться к своим. Его соратники вырвались из германского кольца, но по пути «потеряли» генерала. Опрос вышедших из окружения показал, что ни один офицер не видел, как застрелился Самсонов. Более того, никто толком не смог объяснить, как так получилось, что генерал отстал от своих и потерялся в лесах. Путаные и неясные показания вызвали явное недоумение у генерала Пантелеева, проводившего расследование. Однако сколько он ни старался, а добиться четкой картины происшедшего, Пантелеев не смог. Что на самом деле произошло в прусских лесах, теперь точно установить невозможно.

Самсонов не был ни бездарностью, ни трусом. Участник русско-японской войны, он уже тогда показал себя отличным полководцем. О его личной храбрости есть немало свидетельств. Вряд ли возможно доподлинно выяснить, что заставило генерала игнорировать приказы Жилинского, и подменить директиву своим собственным планом действий. Мы можем только догадываться, и, пожалуй, наиболее вероятное объяснение банально.

Тщеславие. Подспудное соперничество с Ренненкампфом привело Самсонова к катастрофе. Он хотел громкой победы, глубокого охвата немцев, с тотальным разгромом противника, но все сложилось иначе.

Ренненкампф не был предателем, как его иногда называли в публицистике и в художественной литературе на военную тему. Он строго выполнял приказ, добился ряда побед, и с честью вывел свои войска из под удара сильного врага. Его обвиняют в том, что мол, Ренненкампф не захотел спасти Самсонова. Эти нелепые рассуждения не учитывают очевидной вещи: армия построена на субординации. Ренненкампф не получал приказа деблокировать Самсонова. Более того, если верить генералу Курлову, Ренненкампф обратился к верховному начальству с просьбой дать ему разрешение прийти на помощь Самсонову, но в этом ему было отказано.

Оценивая итоги Восточно-Прусской операции, надо сказать, что Германия хотя добилась тактической победы, но потерпела стратегическое поражение. Русское наступление сорвало блицкриг, переброска немецких войск с французского фронта на русский не позволила Германии разгромить Францию, а это означало крах всей стратегической идеи немецкого командования.

Шансы на победу в войне у Германии были только при условии, если бы удалось разбить противников поодиночке: раздавить Францию, а потом взяться за Россию. Этого не удалось сделать, благодаря быстрому продвижению русских войск в Пруссию. Западный фронт стал основным, и сковал главные силы Германии, что сохранило миллионы жизней на Восточном фронте. Россия спасала не Францию, а себя, и Восточно- Прусская операция – пример стратегического успеха, на фоне тактического поражения. Победа Германии оказалась пирровой, да и недешево стоила немецкой армии.

Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Операция в Восточной Пруссии закончилась пленением десятков тысяч русских солдат

В конце августа 1914 года русские войска начали масштабное наступление в Восточной Пруссии, которое закончилось разгромом 2-й армии генерала Александра Самсонова. Одно из самых трагических поражений российской армии в ходе Первой мировой войны в итоге обернулось спасением западного фронта.

С начала августа Германия развернула масштабное наступление на Бельгию и Францию, рассчитывая в кратчайшие сроки занять Париж и руководствуясь так называемым "планом Шлиффена", разработанным еще за 10 лет до начала войны.

Продвижение германских войск было стремительным и успешным. 16 августа пала хорошо укрепленная бельгийская крепость Льеж, а 20 августа немцы взяли Брюссель.

Французские войска при поддержке английского экспедиционного корпуса не могли сдержать хорошо отлаженную немецкую машину и терпели одно поражение за другим. По итогам августовских сражений при Арденнах, при Шарлеруа и при Монсе французы понесли огромные потери и продолжали отступать, а немцы неумолимо продвигались к Парижу.

Французское командование, находясь на грани отчаяния, обратилось к Российской империи с просьбой как можно скорее начать масштабное наступление на востоке. Это позволило бы оттянуть часть германских соединений с западного фронта и не допустить полного поражения Франции уже в первые месяцы войны.

Впрочем, впервые Париж попросил помощи у Петербурга гораздо раньше, всего через день после вступления Франции в войну.

"Французская армия вынуждена будет выдержать могущественный натиск 25 германских корпусов. Я умоляю Ваше Величество приказать вашим войскам немедленное наступление. Иначе французская армия рискует быть раздавленной", - писал посол Франции в России Морис Палеолог русскому императору Николаю II 5 августа 1914 года.

Первые успехи

Российские власти уступили настойчивым просьбам союзников. Главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал Яков Жилинский распорядился начать наступление в Восточной Пруссии 17 августа, на несколько недель раньше, чем изначально планировалось.

Согласно амбициозным планам русского командования, 1-я и 2-я армии, наступающие по отдельности, должны были окружить с двух флангов германскую 8-ю армию под командованием генерала Макса фон Притвица.

Хотя Россия еще не была полностью подготовлена к такой масштабной операции, шансы на успех наступления были весьма высоки, так как обе наступающие русские армии имели превосходство над 8-й армией фон Притвица.

Начало наступления ознаменовалось быстрой победой в первом же сражении при Гумбиннене. 20 августа 1-я армия под командованием генерала Павла Ренненкампфа разгромила 17-й корпус генерала Августа фон Макензена, который потерял около 8 тысяч человек и был вынужден отступить.

Разгром сильнейшего корпуса 8-й армии вызвал панику в ее штабе. Притвиц в телефонном разговоре с германским генштабом просил разрешения на отступление и даже допускал возможность потери всей Восточной Пруссии.

Однако на следующий же день после поражения при Гумбиннене Притвиц был снят со своей должности, и на его место был назначен генерал Пауль фон Гинденбург. Начальником штаба восточного фронта стал генерал Эрих Людендорф.

В историю эти два полководца войдут как главные германские стратеги Первой мировой войны. До самого конца конфликта они оставались единомышленниками во всех важнейших стратегических и тактических решениях.

От эйфории к катастрофе

Битва при Гумбиннене могла бы сыграть решающую роль в Восточно-Прусской операции, однако 1-я армия генерала Ренненкампфа, обеспечившая эту победу, не торопилась развить свой успех.

Между тем, новое руководство 8-й армии успело быстро перегруппировать свои силы и подготовиться к контрнаступлению.

2-я армия генерала Александра Самсонова стремительно продвигалась вглубь Восточной Пруссии, не подозревая о новых планах германского командования. В российском генштабе были уверены, что немцы продолжают отступать после поражения при Гумбиннене, и требовали от Самсонова перехватить их отступление.

Продвижение самсоновской армии шло очень быстрыми темпами, солдаты были измотаны бесконечными маршами.

"Продовольствие не поступало, солдаты съели неприкосновенный запас, деревни были покинуты, сено и овес не убраны, мало что можно было достать для людей и лошадей. Все командиры корпусов требовали остановки. Офицер Генерального штаба доносил в штаб Жилинского о "мизерном" продовольственном обеспечении войск", - пишет американская писательница и историк Барбара Такман.

Однако генерал Жилинский упорно стоял на своем и требовал от Самсонова наступать, не обращая внимания на тревожные донесения. Когда же Самсонов доложил, что перед ним уже отнюдь не отступающая армия, а передислоцированные части, готовые наступать, то Жилинский ответил на это жесткой фразой:

"Видеть противника там, где его нет, - трусость. Я не разрешу генералу Самсонову праздновать труса. Я настаиваю на том, чтобы он продолжал наступление".

Гибель 2-й армии

Положение войск Самсонова изо дня в день становилось все более неопределенным и напряженным. Фронтовая разведка практически не велась, связь с 1-й армией Ренненкампфа отсутствовала, а распоряжения из генштаба приходили с большим опозданием.

Кроме того, почти вся оперативная информация передавалась по радио открытым текстом, без использования шифров, что позволяло немцам без труда прочитывать перехваченные телеграммы русских.

"У нас был союзник - наш враг. Мы знали все планы противника. Благодаря сообщениям по радио клером мы знали силу русских войск и точное назначение каждой из задействованных русских частей", - вспоминал впоследствии начальник оперативного штаба 8-й армии генерал Макс Гофман.

У нас был союзник - наш враг. Мы знали все планы противника. Благодаря сообщениям по радио клером мы знали силу русских войск и точное назначение каждой из задействованных русских частей Генерал Макс Гофман

Таким образом, у германского командования появилась возможность разгромить выбившуюся из сил и заблудившуюся на незнакомой местности армию Самсонова, пока к ней на помощь не подоспела 1-я армия Ренненкампфа.

Немцы атаковали растерявшиеся русские части с обоих флангов, и вскоре вся Самсоновская армия оказалась в плотном кольце.

Некоторым полкам и дивизиям удалось оказать ожесточенное сопротивление немцам и даже разбить несколько вражеских дивизий, однако отдельные победоносные бои не смогли предотвратить разгрома армии.

Самое ожесточенное сражение развернулось у деревни Танненберг. По иронии судьбы, именно в этих местах в 1410 году произошла знаменитая Грюнвальдская битва, в ходе которой польско-литовским войскам удалось остановить продвижение рыцарей тевтонского ордена на восток.

Генерал Самсонов в отчаянии наблюдал за тем, как элитные части русской армии одна за другой терпят сокрушительное поражение.

"Император верил мне. Как же я смогу посмотреть ему в лицо после такого несчастья?" - воскликнул он, обращаясь к руководителям своего штаба. Вскоре после этого Самсонов застрелился в лесу.

К 30 августа 2-я армия была полностью разбита. Немцы захватили почти 90 тысяч пленных, в Германию было отправлено 60 поездов с трофеями. Количество убитых солдат с российской стороны превышало 30 тысяч.

Спасение Франции

Историки, анализировавшие трагическое поражение Самсоновской армии, сходятся во мнении, что его вряд ли можно причислить к наиболее выдающимся успехам германской армии в ходе войны.

"Русские войска в конечном результате потерпели поражение не столько от германских войск, сколько от своих бездарных высших начальников. Своей боевой службой войска восполняли оперативную немощь высших штабов и начальников, расплачиваясь потерями и поражениями", - отмечает военный историк Андрей Зайончковский.

Поражение 2-й армии в конечном итоге помогло изменить баланс сил на западном фронте в пользу Антанты.

Нужно отдать должное русской армии за ее благородное мужество и лояльность к союзникам, с которыми она бросилась в войну. Если бы русские руководствовались лишь собственными интересами, то они должны были бы отвести свои армии от границы до тех пор, пока не закончится мобилизация огромной страны Уинстон Черчилль

Неожиданное наступление русской армии в Восточной Пруссии вынудило германский генштаб срочно вывести из Франции два армейских корпуса и одну кавалерийскую дивизию и перебросить их на восток для усиления 8-й армии.

В итоге французам удалось остановить наступление немцев и нанести им первое крупное поражение в битве на Марне в сентябре 1914 года. Опасность падения Парижа была устранена.

Французский генерал Фердинанд Фош позже отмечал, что русская армия отвлекла на себя значительную часть войск противника и тем самым сделала возможной победу на Марне.

Жертвенный порыв русской армии в августе 1914 года впоследствии оценил и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль.

"Нужно отдать должное русской армии за ее благородное мужество и лояльность к союзникам, с которыми она бросилась в войну. Если бы русские руководствовались лишь собственными интересами, то они должны были бы отвести свои армии от границы до тех пор, пока не закончится мобилизация огромной страны. Вместо этого они одновременно с мобилизацией начали быстрое продвижение не только против Австрии, но и против Германии", - пишет Черчилль в своей книге "Мировой кризис".

Восточно-Прусская операция стала первой наступательной операцией, предпринятой русскими войсками в ходе Первой мировой войны. Началась операция 14 августа (здесь и далее – даты по новому стилю) 1914 года переброской на границу империи предназначенных для наступления армий и завершилась ровно через месяц, 14 сентября. Стратегической целью русских войск был захват Восточной Пруссии, одной из коренных территорий государства, объединившего Германию. Таким образом, должна была ликвидироваться угроза потенциального флангового удара по войскам, сосредоточенным в Царстве Польском, а кроме того, война сразу же переносилась на территорию неприятеля, что должно было иметь для него ошеломляющий психологический эффект. Вынужденный защищаться, он должен был бы снизить темп наступления на Францию, чье стратегическое положение к середине августа было незавидным: прорваться в Эльзас и Лотарингию не удавалось, а между тем, немецкая армия уверенно продвигалась по территории Бельгии и грозила всей мощью обрушиться на слабый левый фланг французских войск.

Осуществлялась операция войсками 1-й (командующий – Павел Карлович Ренненкампф) и 2-й (командующий – Александр Васильевич Самсонов) армий Северо-Западного фронта. Им противостояла германская 8-я армия Максимилиана фон Приттвица. Русские войска насчитывали в сумме 19 пехотных и 8,5 кавалерийских дивизий, немецкие – 14,5 пехотных и 1 кавалерийскую дивизию. Численный перевес был на стороне русской армии и в артиллерии – 1140 орудий против 800 полевых пушек у немцев.

Обе русские армии начали движение к границе одновременно. 1-я имела задачей отсечь германские войска от Кенигсберга, охватить их левый фланг и блокировать город. 2-я должна была обойти Мазурские озера и угрожать правому флангу противника. Однако 1-я армия, наносившая основной удар, двигалась быстрее. Уже 17 августа, когда силы Самсонова еще не подошли к границе, войска Ренненкампфа уже пересекали ее и вступали в первые бои с германской армией (у Сталлупенена и, вскоре, у Каушена). Фон Приттвиц решился парировать первый натиск русских собственным ударом. 20 августа он атаковал остановившиеся было на отдых войска Ренненкампфа под Гумбинненом. Однако, несмотря на усталость, 1-я армия отбросила неприятеля. Соотношение потерь было в пользу немцев, однако они все равно были весьма тяжелыми - 17-й корпус под командованием Августа фон Макензена был попросту разгромлен. Это оказало самое удручающее воздействие на фон Приттвица, и он принял решение отступать за Вислу прежде, чем окажется зажатым между двумя русскими армиями. Но такое решение не одобрило германское верховное командование. 21-го августа оно приказало перебросить на помощь отступающей 8-й армии шесть корпусов с Западного фронта, кроме того, на следующий день во ее главе был поставлен вызванный из отставки многоопытный Пауль фон Гинденбург, а начальником штаба был назначен Эрих Людендорф, уже успевший прославиться взятием бельгийской крепости Льеж.

Пока в германской армии происходили все эти изменения, Ренненкампф дал своим войскам долгожданный отдых, после чего продолжил наступление в район Кенигсберга. Победа под Гумбинненом обеспечила выполнение самой актуальной задачи операции – ослабить натиск неприятеля на Францию в тот момент, когда ей приходилось тяжелее всего (21 августа французами было проиграно сражение при Шарлеруа). Однако, продолжая последовательно выполнять указания командования, Ренненкампф потерял соприкосновение с противником, дал ему время перегруппироваться и сильно удалился от армии Самсонова, которая вступила в первое соприкосновение с противником только 23 августа (бои у Орлау и Франкенау). Пробившись на этом участке, 2-я армия по настоянию Ставки продолжила наступление на север, для перехвата отступающих к Висле (как полагало русское командование) немцев. Однако Гинденбург не собирался отступать. Имея в своем распоряжении свежие силы и точные сведения о планах противника (сообщения между русскими армиями передавались без шифрования), он всеми силами ударил на Самсонова, выставив против Ренненкампфа только конницу и ландвер (резервистов). 26 августа были атакованы I-й и VI-й корпуса 2-й армии, шедшие на отлете и прикрывавшие продвижение основных сил с флангов. Оба они были отброшены: VI-й – в тот же день, I-й продержался до 27-го числа. Остальные войска продолжали наступать, однако путь им уже преградили германские части. 28 августа стало очевидно, что вокруг 2-й армии сжимается неприятельское кольцо, но предпринять эффективные меры генерал Самсонов уже не успевал. На следующий день немецкий удар обрушился с тыла на центр 2-й армии и практически уничтожил его. Русские войска были разгромлены и сдались в плен, генерал Самсонов застрелился. Ренненкампф получил указание из штаба фронта содействовать 2-й армии только 27 августа и выслал подмогу на следующий же день. Однако возможность спасти 2-ю армию была уже упущена, и солдат пришлось вернуть с полдороги.

Бои вспыхнули вновь 7 сентября, когда войска Гинденбурга, стремясь окончательно очистить Восточную Пруссию от русских, атаковали 1-ю армию Ренненкампфа. Та уверенно отбивалась до 9-го числа, но тяжелое положение на левом фланге заставило командующего отдать приказ об отступлении, пока оно было еще возможно. Это своевременное решение спасло 1-ю армию от судьбы 2-й, и 14 сентября последние ее части отошли за Неман. Тяжелые потери при этом понес левый фланг, прикрывавший весь маневр, но остальные войска удалось сохранить.

Так завершилось первое русское наступление Великой войны, успешно решившее первичные задачи, но обернувшееся непропорционально большими потерями из-за ряда как случайностей, так и стратегических просчетов.

БАГРАТИОН Петр Иванович (1765-1812), грузин, князь, российский генерал от инфантерии (1809). Участник Итальянского и Швейцарского походов А. В. Суворова, войн с Францией, Швецией и Турцией (в 1809-10 главнокомандующий Молдавской армией). В Отечественную войну 1812 главнокомандующий 2-й армией, смертельно ранен в Бородинском сражении.

Петр Иванович Багратион происходил из грузинских князей царского рода Багратионов. Отличался горячим характером, отвагой и храбростью, заботой о подчиненных, что, вместе взятое, способствовало его популярности в войсках. На военную службу Багратион был записан 1 мая 1783 рядовым в Астраханский пехотный полк и в том же году получил чин прапорщика. Родственные связи в среде высшей имперской аристократии и личная храбрость молодого офицера способствовали взлету его быстрой воинской карьеры. Около 12 лет его служба проходила на адъютантских должностях у видных полководцев и известных русских военачальников, и долгое нахождение при них стало хорошей школой по приобретению опыта руководства войсками. За проявленную храбрость и боевые заслуги при штурме турецкой крепости Очаков в 1789 Багратион из подпоручиков был произведен в капитаны, отличившись при взятии Праги (предместья Варшавы), в 1794 обратил на себя внимание самого А. В. Суворова. В царствование императора Павла I Петр Иванович пользовался большой благосклонностью этого монарха, женился на графине Е. П. Скавронской, имевшей родственные связи с царской фамилией (шафером на свадьбе был сам император), и 4 февраля 1799 пожалован чином генерал-майора.
В 1799-1800 он находился в Итальянском и Швейцарском походах, принимал активное участие во многих крупных сражениях, с блеском командовал авангардом. Это упрочило его репутацию одного из самых боевых генералов русской армии, он считался любимым учеником прославленного Суворова. Свое воинское мастерство Багратион подтвердил в кампании 1805 против французов в бою под Шенграбеном, где возглавляемый им русский арьергард отразил все атаки и задержал продвижение превосходящего противника, а затем прорвался и соединился с главными силами. За этот подвиг он получил чин генерал-лейтенанта и был награжден орденом Св. Георгия 2-го класса. В неудачном для русских Аустерлицком сражении ведомая им колонна смогла с минимальными потерями пробиться сквозь неприятельские ряды и оторваться от наполеоновских войск.

В кампаниях 1806-07 он командовал 4-й дивизией и главным авангардом, принимал участие во всех главных боевых столкновениях с французами. Во время русско-шведской войны 1808-09 Багратион командовал 21-й дивизией, очистившей от шведов южное побережье Финляндии, а в 1809 возглавил крупный отряд, совершивший переход по льду Ботнического залива на Аландские острова, за что был произведен в генералы от инфантерии. В 1809 Багратион был назначен главнокомандующим Молдавской армией; под его руководством русские войска захватили ряд крепостей на Дунае и смогли нанести туркам поражения под Рассеватом и Татарицей.
В 1812, несмотря на личное нерасположение Александра I, он занял пост главнокомандующего 2-й Западной армии, прикрывавшей центральное направление. При вторжении Наполеона на территорию России, получив приказ не вступать в столкновение с превосходящими силами противника, Багратион сумел блестяще организовать отступление своих войск и после боев под Миром и Салтановкой, используя несогласованность действий французских военачальников, смог оторваться от преследования и соединиться с 1-й Западной армией под Смоленском. В этот период военная оппозиция среди генералитета и офицерского корпуса, опираясь на высокую популярность Багратиона в войсках и славу любимого суворовского ученика и сподвижника, стала использовать его имя в борьбе против М. Б. Барклая де Толли и проводимой им отступательной тактики, выдвигая именно его кандидатуру на пост единого главнокомандующего. Но до прибытия М. И. Кутузова, несмотря на значительные расхождения во взглядах на способы ведения войны, Багратион был вынужден номинально подчиняться Барклаю, так как был младше и командовал меньшей по численности армией. В Бородинском сражении его войска защищали левый фланг русской позиции и приняли на себя в начале боя главный удар превосходящих сил Наполеона. Стойко обороняя занятые рубежи, Багратион неоднократно лично водил свои части в контратаки. В одной из атак Петр Иванович получил тяжелую рану осколком гранаты в берцовую кость левой ноги и был вывезен с поля боя сначала в Москву, а затем в село Симы, где скончался во время лечения и был погребен. Причем интересен факт, что поначалу рана стала заживать, и Багратион начинал поправляться, однако при известии о сдаче Москвы горячий полководец резко вскочил с постели, что привело к разрыву и воспалению раны, и последующей смерти героя. В 1839 прах Багратиона торжественно перезахоронили на Бородинском поле. Багратион по праву считался одним из лучших русских полководцев суворовской школы, он отличался личной отвагой в бою, славился своей энергией и напористостью при достижении поставленных задач, был любим простыми солдатами и офицерами.