Последнее восстание интеллектуалов. Последнее восстание интеллектуалов События во франции 1968

Для финансового обеспечения себя и своей семьи важно найти хорошую работу с высокой заработной платой. К сожалению, это не так просто. Работодатели выдвигают массу требований к кандидатам, тщательно изучают резюме и выбирают специалистов с соответствующим образованием. Не каждый смог получить корочку в силу различных жизненных обстоятельств. Но существует прекрасный выход – купить диплом. Он обойдется совсем недорого.

когда срочно нужно купить диплом

Каждого современного человека хотя бы раз посещала мысль о важности получения специальности. Это можно сделать, поступив в ВУЗ на дневное или дистанционное обучение. К сожалению, это долгий и дорогостоящий вариант, который не каждому по карману. Намного быстрее и проще купить диплом в Москве. Помешать принятию такого решения могут страхи:

боязнь того, что кто-то узнает, что диплом куплен;
остаться без денег и заказанного документа.

Чтобы приобрести диплом специалиста без каких-либо рисков, в том числе и финансовых, нужно обязательно выбирать надежную компанию. Очень низкая цена может быть лишь у подделки. В этом важном деле не стоит экономить и осуществлять покупку в сомнительных местах, ведь на кону ваше благополучие.

Купить диплом в Москве на выгодных условиях

Покупая диплом в Москве именно в нашей компании, вы сможете:

сэкономить круглую сумму, которая необходима на обучение;
несколько лет жизни потратить с пользой, а не на учебу;
сохранить нервы, так как учебный процесс требует много сил и энергии.

Настоящий образовательный документ об окончании университета непременно даст следующие преимущества:

шанс найти хорошую должность с высокой заработной платой;
возможность приобрести несколько дипломов с разными профессиями, что ускорит поиск работы;
уважение коллег, благодаря наличию диплома магистра престижного университета;
карьерный рост;
возможность смены сферы деятельности, когда полученная профессия перестала быть актуальной.

Купить диплом университета на выгодных условиях можно в нашей компании. Мы предлагаем самые выгодные условия сотрудничества и следующие преимущества:

цены ниже, чем у других компаний;
изготовление на оригинальном бланке Гознак;
удобная доставка в любой регион России;
работа без предоплаты;
выполнение заказа в минимальный срок;
безвозвратное удаление информации о клиенте после совершения сделки.

Специалисты компании изготовят любой документ на официальном бланке на заказ. Вы сможете выбрать не только желаемое учебное заведение и специальность, а также нужные оценки в приложении. Красный диплом бакалавра, специалиста или магистра также не проблема. Дешево приобрести диплом в Москве с гарантией качества можно именно в нашей компании.

Последние отзывы

Всё нормально, спасибо за диплом!

Хочу поблагодарить представителей Вашей компании за предоставленную возможность купить диплом о втором высшем образовании. Я начинала учиться в университете, но рождение второго ребенка вынудило меня оставить его. Сейчас у меня есть столь желанный диплом, когда малышка подрастет, я смогу устроиться на работу по любимой специальности. Спасибо большое!

Станислав

Простота покупки свидетельства меня просто покорила. Я думал, что придется долго и нудно заполнять документы, а оказалось, что на все про все нужно буквально пять минут. Это отлично проработанный и продуманный сайт, пользоваться им очень просто. Сейчас жду свое свидетельство с нетерпением.

Как быстро заказать диплом в Москве

Продажа документации государственного образца – наша специализация. Сделать заказ диплома с доставкой не составит труда. Для этого нужно выполнить несколько простых действий:

Внимательно заполнить форму на главной странице сайта.
Ответить на вопросы менеджера в телефонном режиме.
Проверить макет документации (будет выслан на указанный электронный адрес).
Внести коррективы или отправить подтверждение о правильности заполнения данных.
Проверить заказ при получении, оплатить услуги.

Купить диплом института никогда не было так просто, а главное – безопасно. Наша компания имеет колоссальный опыт в сфере производства документации наивысшего качества. В разделе «Отзывы» можно ознакомиться с комментариями людей, которые воспользовались нашими услугами и смогли устроить свою жизнь. Доставка документации осуществляется курьером по Москве в день печати документа. В другие регионы заказ отправляется удобной почтовой службой с наложенным платежом. Уже через несколько дней вы получите желанный документ на подлинном бланке, который невозможно будет отличить от оригинала. На дипломе будут все важные уровни защиты, печати и подписи. Также его можно будет проверить под ультрафиолетом. Никто и никогда не усомнится в оригинальности вашего документа.

Чем занимаются наши сотрудники

Далеко не у всех есть желание служить в вооруженных силах, а если уже достигнут 40-летний возраст, то на это просто нет времени. В таком случае на помощь приходит наша компания. Мы занимаемся продажей документов государственного образца. Можно купить диплом и получить заветное рабочее место с высокооплачиваемой должностью. Раньше сложно было себе представить такое простое решение вопроса. А сегодня вы получите в сжатые сроки документы из военкомата, ЗАГСа, ВУЗа или любого другого учреждения. Мы вам в этом поможем.

Новый документ вам предоставит возможность:

избежать бумажной волокиты и траты времени в очередях;
при утере диплома гарантированное быстрое его восстановление;
замены оценок на более высокие;
получение достойного рабочего места;
подтверждение соответствующей квалификации;
изменить специализацию;без проблем получить учебную визу в другую страну;
получить отсрочку или освобождение от призыва в армию.

В Москве достаточно учебных заведением с прохождением военной кафедры. У вас появляется уникальная возможность получить и военную специальность, и гражданскую и все это без отрыва от места работы. Для своих клиентов мы предлагаем документы об окончании среднего образования, всевозможные справки для работы или по месту учебы. Если вы поступили в ВУЗ, но времени абсолютно нет на учебу, мы выдадим справку о посещении сессий или сразу же купите у нас диплом своего ВУЗа и занимайтесь своими делами. Также оформляем свидетельства о браке, рождении или смерти. Обратившись к нам, вы останетесь довольны результатом!

Последние вопросы

Александра

Скажите, если я живу не в России и не в СНГ, могу ли я заказать у Вас диплом о высшем образовании? Мне нужен педагогический ВУЗ, преподавание русского языка и литературы. Я родом из Украины, диплом мне нужен местный. Можете ли Вы мне помочь в моей ситуации?

Да, мы можем сделать Вам нужный документ. Оставляйте заявку у менеджеров и не забудьте оставить координаты для связи – номер телефона или электронную почту. Мы свяжемся с Вами для уточнения Вашего заказа.

Как мне поступить, если в документе я обнаружу ошибки или опечатки?

Перед тем, как принимать и оплачивать готовый документ, Вам нужно его внимательно проверить. Если Вы обнаружите в нем недочеты, не берите его и не платите, просто отдайте курьеру или верните обратно нам на переделку. Естественно, что все расходы мы берем на себя. Чтобы такие ситуации никогда не возникали, мы делаем для наших клиентов макет будущего документа и отправляем им на согласование. Когда заказчик проверит все детали и подтвердит согласие, мы пошлем макет на выполнение. Также можно сделать фото или видеозапись документа под лучами ультрафиолетовой лампы. Это подтвердит высокое качество готового изделия.

Сможете ли Вы сделать для меня академическую справку?

Да, мы делаем разные виды справок, в том числе и академические. С типами документов и ценами на нашу работу Вы можете ознакомиться на нашем сайте, в разделе «Цены».

Мы хотим чтобы вы имели диплом

Наша компания даст вам такие преимущества:

вы сэкономите 5 лет обучения;

у нас есть бюджетные документы, которые выполняются на обычной бумаге;

вы можете приобрести дорогой вариант диплома, который вам нужен, но со всеми защитами. Тогда никто не отличит сертификат от оригинала;

доставка курьером или почтой РФ;

наши клиенты попадают в федеральный реестр сразу же после сделки с нами;

вся информация о вас конфиденциальна;

у нас оплата только после того, как соответствующая «корочка» в ваших руках.

У нас самый широкий выбор дипломов. Вы можете с нами связаться любым приемлемым для вас способом. Например, позвонить по телефону, отослать письмо на электронный ящик. На сайте есть возможность заполнить форму, указав все необходимые параметры. Наши консультанты помогут вам выбрать ту корочку, которая необходима вам, чтобы выйти в люди. Мы с вами обязательно свяжемся и обсудим все интересующие вас детали.

Получение любого сертификата в наши дни – это не бездумная трата денег. Это – подъем вверх по карьерной лестнице. К вашему мнению будут прислушиваться не только рядовые коллеги, но и начальники. Измените свое будущее сейчас. Доставка документов на дом бесплатна!

Поёт вокалоид Мику Хацунэ (программа, разработанная японской компанией Yamaha, имитирующая поющий голос человека). Песня называется «Прекрасен месяц май в Париже». Именно её пели участники событий, в мае 1968 года.

Революция во Франции в мае 1968 года.
Это историческое событие началось со студенческих волнений, поэтому его иногда называют студенческим бунтом. На самом деле, это была самая, что ни на есть, настоящая революция. Именно так характеризовали это явление сами участники. И именно такова оценка многих историков. Но в исторической классификации событий XX века, такой термин (для обозначения, произошедшего во Франции) не используется. Более того, многие историки-исследователи, политологи, культурологи и социальные психологи боятся исследовать и анализировать это событие. Обходят его стороной, словно есть какое-то «табу» с самого «верху». Так в чём же дело?

Краткая хронология того, что произошло в мае 1968 года во Франции:

Первые «искры».
20 марта. Арест 6-ти членов «Национального комитета в защиту Вьетнама».
22 марта. В Нантере несколько студенческих групп захватили здание административного корпуса, требуя освобождения своих товарищей.
29 марта. Студенты захватили один из залов в Сорбонском университете в Париже и провели в нем митинг.
30 апреля. Администрация учебного заведения обвинила восьмерых лидеров студенческих беспорядков в «подстрекательстве к насилию» и прекратила занятия в университете.
1 мая. К студентам присоединились представители рабочей молодёжи. Сто тысяч человек вышли на улицы Парижа. Были выставлены требования социального характера.
2 мая. Национальный студенческий Союз Франции совместно с Национальным профсоюзом работников высшего образования призвали студентов к забастовке. Начались столкновения с полицией, в знак протеста митинги и демонстрации прошли практически во всех университетских городах Франции.
3 мая. Внезапно забастовали водители парижских автобусов. С угрозой забастовки выступили типографские рабочие. Ректор Сорбонны объявил об отмене занятий и вызвал полицию, которая атаковала студентов, применив дубинки и гранаты со слезоточивым газом. Студенты взялись за булыжники. Столкновения распространились практически на весь Латинский квартал Парижа. В них участвовали 2 тысячи полицейских и 2 тысячи студентов, несколько сот человек было ранено, 596 студентов арестовано.
4 мая. Сорбонна была закрыта. До этого, так поступили только фашистские оккупанты.
5 мая. 13 студентов были осуждены парижским судом. Преподаватели поддержали учащихся и призвали к всеобщей забастовке в университетах.
6 мая. 20 тысяч человек вышли на демонстрацию протеста. В голове колонны несли плакат «Мы - маленькая кучка экстремистов» (так власти накануне назвали участников студенческих волнений). На обратном пути, колонну атаковали 6 тысяч полицейских. В рядах демонстрантов были не только студенты, но и преподаватели, лицеисты, школьники. 600 человек (с обеих сторон) были ранены, 421 арестованы. В знак солидарности по всей стране вспыхнули забастовки и демонстрации студентов, рабочих и служащих самых разных отраслей и профессий.
7 мая. Забастовали все высшие учебные заведения и лицеи Парижа. На демонстрацию вышли 50 тысяч студентов, колонну вновь атаковали силы полиции.

Всё это время, Президент Франции молчал, делая вид, что ничего особенного не происходит.

Разгорается «пламя».
Вечер 7 мая был началом перелома в общественном мнении. Студентов поддержали профсоюзы преподавателей, учителей и научных работников, а также Французская лига прав человека. Профсоюз работников телевидения выступил с заявлением протеста в связи с отсутствием объективности в СМИ. Металлурги блокировали одну из общенациональных автомагистралей.
8 мая. Наконец-то, Президент «заметил» происходящее, выступил по радио и заявил: «Я не уступлю насилию». В ответ на это, группа известнейших французских журналистов создала «Комитет против репрессий». Крупнейшие представители французской интеллигенции (Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар, Натали Саррот, Франсуаза Саган, Андре Горц, Франсуа Мориак и многие другие) выступили в поддержку студентов. Французские лауреаты Нобелевской премии также выступили с аналогичным заявлением. Студентов поддержали крупнейшие профцентры Франции, а затем и партии коммунистов, социалистов и левых радикалов. В этот день большие демонстрации опять прошли в целом ряде городов, а в Париже на улицу вышли почти все жители, полиция была вынуждена уйти.
10 мая. 20-тысячная демонстрация молодёжи была блокирована, с разных сторон, силами правопорядка порядка. Демонстранты соорудили 60 баррикад, некоторые из них достигали 2 метров в высоту. Знаменитый бульвар Сен-Мишель полностью лишился брусчатки, которую молодёжь использовала в качестве оружия против полицейских. До самого утра окружённым демонстрантам, удавалось сопротивляться полиции. 367 человек было ранено, 460 арестовано. Разгон демонстрации привел к общеполитическому кризису.
Ночь с 10 на 11 мая (впоследствии её назовут «Ночь баррикад»).
Прибыли спецподразделения. Полиция применила гранаты со слезоточивым газом и перешла в наступление. Восставшие подожгли автомашины, из которых были сооружены баррикады.
11 мая. Все оппозиционные партии потребовали срочного созыва Национального Собрания.
Революция началась!
13 мая. Забастовка не только не прекращается, но перерастает в бессрочную. 10 миллионов человек бастуют по всей стране. Все уже забыли о студентах, с которых всё и началось. Рабочие требуют сорокачасовой рабочей недели и повышения минимальной зарплаты до 1000 франков. В Париже прошла грандиозная 800-тысячная демонстрация (!), в первом ряду которой шли рука об руку коммунист Жорж Сеги и анархист Кон-Бендит. В крупных провинциальных городах прошли многотысячные демонстрации солидарности (например, в Марселе и в Бордо по 50 тысяч человек, Тулузе - 40 тысяч, Лионе - 60 тысяч).
14 мая. Рабочие компании «Сюд-Авиасьон» захватили предприятие. Моментально захваты предприятий рабочими стали распространяться по всей Франции. Стачечная волна охватила металлургическую и машиностроительную промышленность, а затем распространилась на другие отрасли. Над воротами многих заводов и фабрик были надписи «Занято персоналом».
15 мая. Восставшие захватили парижский театр «Одеон» и превратили его в открытый дискуссионный клуб, подняв над ним два флага: красный и черный. Были захвачены автозаводы «Рено», судоверфи, больницы. Повсюду висели красные флаги. Соблюдалась строжайшая дисциплина.
16 мая. Закрылись порты Марселя и Гавра, был прерван маршрут Трансъевропейского экспресса. Газеты стали выходить под контролем типографских рабочих. Многие общественные службы функционировали только с разрешения бастующих.
17 мая. Забастовали телеграф, телефон, почта, общественный транспорт. Экономика страны парализована.
Маленькое отступление: Но граждане не хотели беспорядков. Желание людей самим установить порядок было столь сильным, что городским властям и полиции пришлось отступить. Работницы заводов и фабрик взяли под контроль снабжение местных магазинов продовольствием и организацию торговых точек в школах. Рабочие и студенты организовали выезд на фермы с целью помочь крестьянам сажать картофель. Революционными властями была запрещена деятельность фирм-посредников. И сразу упали розничные цены! На сельскохозяйственную продукцию цены снизились от 2-х до 5-ти раз. Дополнительно действовало бесплатное распределение товаров и продуктов нуждающимся семьям. Организовывались детские сады и ясли для детей бастующих. Было обеспечено бесперебойное снабжение ферм и хозяйств электроэнергией, налажена регулярная доставка горючего. Больницы переходили на самоуправление, в них избирались и действовали комитеты врачей и пациентов. Осуществлялся контроль за движением транспорта. На блокпостах, дежурили школьники старших классов. В стране сложилось двоевластие - с одной стороны деморализованная государственная машина, с другой стороны самодеятельные органы рабочего, крестьянского и студенческого самоуправления.
21-22 мая. В Национальном Собрании обсуждается вопрос о недоверии правительству. Для вотума недоверия не хватило 1 (одного единственного!) голоса.

Всё это время, Президент Франции молчал, словно забыв о происходящем.

22 мая. «Ночь гнева». Столкновения на баррикадах. Горит здание Парижской биржи.
24 мая. После долгого молчания, Президент выступил по радио с речью, в которой предложил провести референдум о «формах участия» простых людей в управлении предприятиями.
25 мая. Начались трехсторонние переговоры между правительством, профсоюзами и Национальным советом французских предпринимателей. Выработанные ими соглашения предусматривали существенное увеличение зарплаты, однако не все были удовлетворены этими уступками и продолжали призывать к продолжению забастовки. Социалисты во главе с Франсуа Миттераном (который впоследствии станет Президентом, кстати) собрали митинг и потребовали создания Временного правительства. В ответ на это власти во многих городах применили силу. Ночь 25 мая получила название «кровавая пятница».
29 мая. Появилась информация, что Президент покинул Францию. Революционные лидеры призвали к захвату власти, поскольку она «валяется на улице». Взять власть, было предложено коммунистической партии Франции. Коммунисты отказались.

Маленькое отступление: А вот теперь, что бы понять то, что произошло дальше, надо задуматься о том, кто именно был Президентом Франции в то время. Так, кто же? Им был генерал Шарль де Голль. Живая легенда, национальный герой, чьё имя у французов, стоит в одном ряду с Жанной д’Арк и Наполеоном (все трое, сейчас, вполне официально, считаются величайшими героями нации, которые пришли на помощь стране в трудную годину).

Контрреволюция наносит ответный удар.
30 мая. Президент внезапно появляется и переходит к решительным действиям. Всё это время, он выжидал, лавировал и собирал силы. Де Голль выступает с пламенной речью. Он заявляет, что отказывается от своих обещаний данных им 24 мая, от обещанного референдума и распускает Национальное Собрание (!), при этом обещает внеочередные парламентские выборы. Он призывает своих сторонников продемонстрировать твердость характера и выйти на улицы.
И сторонники откликнулись в тот же день! Они («голлисты») проводят 500-тысячную демонстрацию поддержки, скандируя: «Де Голль, ты не один!».
Происходит резкий перелом в ходе событий.
1 - 6 июня. Правительство, профсоюзы и предприниматели садятся за стол переговоров и достигают некоторого согласия. Профсоюзы переходят на сторону правительства и призывают рабочих прекратить забастовки.
12 июня. Власть перешла в наступление. Были запрещены организации левого толка. Предприятия, захваченные рабочими, «зачищаются» силами полиции.
14 июня - 17 июня. Полиция захватывает «Одеон», Сорбонну, «Рено» и остальные объекты.
И вот, наконец-то, с 23 по 30 июня проходят парламентские выборы. Результат ошеломляющий. «Голлисты» получают 73,8 % мест в Национальном собрании. Впервые, за историю французских парламентских выборов, одна партия получила в нижней палате абсолютное и подавляющее число голосов. Большинство французов выразили доверие генералу де Голлю!
Итог:
А вот итог оказался более плачевным для контрреволюционеров, чем для их противников. Последствия революции не замедлили сказаться. Следом за увеличением заработной платы (уступка, на которую пошло правительство профсоюзам), поднялись цены. Инфляция привела к быстрому сокращению золотого запаса страны (значительная часть которого переместилась в США). В ноябре 1968 года во Франции разразился финансовый кризис. Все меры стабилизации экономики, которые предпринял Президент, были крайне непопулярны у всего населения страны. Единственный способ поправить положение, Президент Франции увидел в изменении территориально-административного устройства страны, расширение роли регионов (наделить их большими правами, для решения вопросов самостоятельно), с последующим реформированием Сената.
В поисках поддержки населения де Голль прибег к референдуму. Он заявил, что если законопроект будет, отвергнут, он уйдёт в отставку. Оппозиция немедленно начала кампанию против законопроекта. На референдум, был вынесен вопрос: «Одобряете ли Вы законопроект, представленный французскому народу Президентом Республики?». Референдум с треском провалился. Сторонники де Голля, из числа простых обывателей, отвернулись от «голлистов». Генерал подаёт в отставку. Партия власти сломлена и раздавлена.
Проиграв «бой», французские революционеры, в конечном итоге, выиграли «войну». Президент ушёл. Система сломана. Майские события 1968 года в корне изменили облик Франции и всей Европы. Произошёл поворот в сторону социально ориентированной политики. Слово «революция», кстати, и означает поворот (от лат. revolutio — поворот). Вопросы прав и свобод граждан становятся стержнем политики большинства развитых европейских стран. Многие лозунги того времени стали «крылатыми выражениями». Одни звучат актуально и сейчас: «Как ни проголосуешь, нет или да, из тебя всё равно сделают козла!», «Структуры для людей, а не люди для структур!». Другие стали лозунгами различных движений: «Революцию не делают в галстуках!», «На смену олигархам должен прийти народ!», «Мы не будем ничего требовать и просить: Мы возьмём и захватим!».
А вот какие выводы сделал я (они объясняют, почему информация об этой революции искажается и частично замалчивается):
1. Революция, проходившая под лозунгами левых движений, была национальной. Парадокс, но это так. Без национальной сплочённости французов, столь массовое восстание было бы невозможно. И «сильные мира сего» сделали из этого соответствующие выводы.
2. Главной движущей силой революции оказались профсоюзы, наглядно показав, что имеют реальные рычаги управления самыми различными ситуациями в стране. Именно после 1968 года, спецслужбы многих стран, активно взялись за разработку методик тайного манипулирования профсоюзами. Именно после событий этой революции, европейские страны стали активно «подсаживаться» на дешёвую гастарбайтерскую силу, как наркоманы на иглу, ослабляя тем самым национальные профсоюзы. В той же Франции, с начала 70-х, иностранных рабочих стали зазывать, специально выделяя им рабочие места. Сейчас, значительная часть из них, не работает вообще и с ними сделать ничего нельзя. Все эти люди уже французы. Но подчиняются, они только лидерам своих национальных общин. На французские профсоюзы они плевать хотели. Список профессиональных сфер для иностранных рабочих во Франции сокращен только сейчас, но уже поздно.
3. Душой революции выступила национальная интеллигенция (преподаватели, журналисты, учёные). Национальное самосознание невозможно без национальной интеллигенции. Возможно, с этим связано сознательное и повсеместное снижение, во многих странах, потенциального уровня учащейся молодёжи и качество образования вообще (замена экзаменов такими видами тестирования как ЕГЭ, SAT, ACT, Abitur и т.п.). Также, возможно с этим, связано взятие курса на создание компрадорской интеллигенции руководством многих государств (введение уроков толерантности в учебных заведениях, создание из этого социологического термина отдельного предмета преподавания и т.д.).
4. Эта революция - образец революции в индустриально-развитой капиталистической стране. Правители и «сильные мира сего» понимают, что с массовым восстанием такого рода, мог справиться только очень волевой и очень популярный лидер. Шарль Андре Жозеф Мари де Голль - наивеличайший государственный деятель и Национальный герой Франции (он бы и с референдумом справился, но ему было уже 79 (!) лет). Они понимают, что сами они, окажись в подобной ситуации, не стоили бы и мизинца с его левой ноги. Понимают и боятся, что подобное может повториться.
5. Франция 1968 года созрела для социального взрыва, состояние общества, образно выражаясь, напоминало пороховую бочку. Не хватало только «искры». Во Франции, такой искрой оказалась недовольство крохотной группы студентов войной во Вьетнаме. Но могла быть и любая другая. В современной России, если допустить хоть какую-то аналогию, такой «искрой» может оказаться фальсификация выборов Президента РФ.
6. Сейчас от былой сплочённости французов не осталось и следа. Население Франции разобщено. Выиграв «войну», революционеры потеряли страну. Если бы я был французом и жил в то время, я был бы «голлистом». Однозначно. Но я живу, в современной России и случись подобные события у нас, сейчас, скорее всего, был бы в рядах восставших. Парадокс? Да, парадоксально. Но - факт!

Еще этот пост можно было назвать " Как наказывают неугодных президентов".

Henri Cartier-Bresson

в 1965 году президент Франции Шарль де Голль потребовал от США – в соответствии с действующей тогда бреттон-вудской международной валютной системой – обменять 1,5 миллиарда бумажных долларов на золото по официальному курсу: 35 долларов за унцию.

Тогдашний президент США Линдон Джонсон, которому доложили, что французский корабль, груженный долларами, находится в нью-йоркском порту, а в аэропорту приземлился французский самолет с таким же «багажом», пообещал де Голлю серьезные проблемы. Де Голль в ответ объявил об эвакуации с территории Франции штаб-квартиры НАТО, 29 военных баз НАТО и США, а также о выводе 35 тысяч военнослужащих альянса. В конечном итоге это и было сделано, плюс к тому, де Голль за два года облегчил знаменитый Форт-Нокс более чем на 3 тысячи тонн золота.

Де Голль выступает со знаменитой речью о «Европе от Атлантики до Урала». В грядущем политическом союзе стран Европы и дружбе с СССР президент видит альтернативу «англосаксонскому» НАТО, при этом Великобритания в его понятие Европы не входила – он препятствовал ее вступлению в Общий рынок. Франция официально признает Китайскую Народную Республику. С 1960 года в стране ускорена развитие программ ядерного вооружения. 1964 году заключают ряд торговых и научно-технических соглашений с СССР (с которым генерал сотрудничал со времен войны, преследуя цель исключить узурпацию власти в послевоенной Франции американцами). Президент требует вывода французских войск из подчинения НАТО и вывода штаба НАТО из Франции.

1965 год - год переизбрания де Голля на второй президентский срок. В 1966 году наступает развязка семилетней борьбы де Голля с присутствием во Франции НАТО. В официальной ноте правительство Помпиду объявило об эвакуации 29 баз с 33 тысячами человек личного состава с территории страны. Республика выходит из военной организации НАТО, оставаясь участницей Североатлантического договора. К 1966 году президент Франции наносит 11 визит в СССР, посещая ряд городов, вплоть до Новосибирского Академгородка. Официальная позиция Франции в международной политике становится резко антиамериканской. Генерал осуждает действия Израиля в Шестидневной войне в 1967 году, а затем и Вьетнамскую войну.

Надо сказать, что и де Голль обещанных проблем не избежал и долго у власти не продержался. В 1968-м массовые студенческие волнения захлестнули Францию, Париж был перекрыт баррикадами, и в апреле 1969-го, раньше положенного срока, де Голль добровольно покинул свой пост.

Парадоксально, но кризис мая 1968 происходит на фоне десятилетия беспрецедентного экономического роста. В экономике это было время апогея «Славного тридцатилетия». В это время уровень жизни во Франции стал одним из самых высоких в мире, что определило формирование потребительского общества в стране.

События мая 1968 года начались в парижских университетах, сперва в университете Париж X - Нантер, а затем и самой Сорбонне; одни из самых известных лидеров студентов - 23-летний анархист Даниэль Кон-Бендит и 26-летний Ален Кривин. Движущей силой студентов, помимо общего молодёжного протеста (самый знаменитый лозунг - «Запрещать запрещается»), были различного рода крайне левые идеи: марксистско-ленинские, троцкистские, маоистские, анархистские и т. п., нередко также перетолкованные в романтически-протестном духе. Общее название этих взглядов, или, вернее, настроений - «гошизм» (фр. gauchisme), первоначально обозначало «левизну» в переводе работы Ленина «Детская болезнь левизны в коммунизме»

Подогретые различными событиями и людьми группы студентов сначала устраивают демонстрации, потом начинают захватывать один университет за другим. Возбужденная «тинейджеризация» студенчества привела к ожесточенным столкновениям. Строятся баррикады, полиция разгоняет манифестации, общее число раненых с обеих сторон за месяц достигает нескольких тысяч. Бастующих стали поддерживать сплоченные профсоюзы, массовые забастовки. Сорбонной стал управлять оккупационный комитет из 15 человек (об этом отдельно чуть ниже).

Во главе студентов встает некто Кон-Бендит (Daniel Marc Cohn-Bendit), гражданин ФРГ (в официальной прессе его «толерантно» именуют «Жид» и «Немец»), изучающий социологию в Сорбонне, завоевывает популярность призывами «разрушить буржуазное общество», совершить революцию «здесь и сейчас». Отвергает какой-либо конкретный идеал и ратует за перманентную революцию, ввязывается в драки с полицией, призывает к «немедленным выступлениям против существующей системы». Типичный провокатор, «нео-Гапон».

К падению администрации де Голля приводят Майские события во Франции 1968 – прообраз «оранжевой революции». 2 мая 1968 года в Латинском квартале - парижском районе, где находятся многие институты, факультеты Сорбонны, студенческие общежития - вспыхивает студенческий мятеж.

Особенно смешной протест

Рэволюсьонные лозунги

«Скука контрреволюционна» (L’ennui est contre-révolutionnaire).
«С 1936 года я боролся за повышение зарплаты. Раньше за это же боролся мой отец. Теперь у меня есть телевизор, холодильник и фольксваген, и всё же я прожил жизнь, как козёл. Не торгуйтесь с боссами! Упраздните их!» (Depuis 1936 j’ai lutté pour les augmentations de salaire. Mon père avant moi a lutté pour les augmentations de salaire. Maintenant j’ai une télé, un frigo, une VW. Et cependant j’ai vécu toujours la vie d’un con. Ne négociez pas avec les patrons. Abolissez-les!). «Твоё счастье купили. Укради его!» (On achète ton bonheur. Vole-le!).
«Живи, не тратя время (на работу), радуйся без препятствий!» (Vivre sans temps mort, jouir sans entraves!)
«Алкоголь убивает. Принимайте ЛСД» (L‘alcool tue. Prenez du L.S.D).
«Пролетарии всех стран, развлекайтесь!» (Travailleurs de tous les pays, amusez-vous!)
«Звонит будильник. Первое унижение за день» (Le réveil sonne: Première humiliation de la journée!)
«В обществе, отменившем все авантюры, единственная авантюра - отменить общество!» (Dans une société qui a aboli toute aventure, la seule aventure qui reste est celle d‘abolir la société!).

И далее:
«Секс – это прекрасно! (Мао Цзэ-дун)», «Всё – и немедленно!», «Реформизм – это современный мазохизм», «Оргазм – здесь и сейчас!», «Война – это мир», «Революция должна произойти до того, как она станет реальностью», «Нет экзаменам!», «Свобода – это рабство», «Границы – это репрессии», «Анархия – это я», «Незнание – сила», «Распахните окна ваших сердец!», «Нельзя влюбиться в прирост промышленного производства!», «Освобождение человека должно быть тотальным, либо его не будет совсем» и т.д.

23 и 30 июня прошли парламентские выборы, голлисты получили большинство мест – средний класс дружно проголосовал за де Голля.

7 июля в телевизионном обращении де Голль дал оценку произошедшим событиям: «Этот взрыв был вызван определенными группами лиц, бунтующими против современного общества, общества потребления, механического общества – как восточного, так и западного – капиталистического типа. Людьми, не знающими, чем бы они хотели заменить прежние общества, и обожествляющими негативность, разрушение, насилие, анархию; выступающими под черными знаменами».

События нe прошли бесследно для французской экономики. Инфляция, вызванная увеличением заработной платы и ростом цен, привела к сильному сокращению золотого запаса страны. Финансовый кризис, разразившийся в ноябре 1968, угрожал подорвать экономику. Чтобы спасти финансовую систему, де Голль вынужден предложить непопулярные меры стабилизации, включая строгий контроль над заработной платой и ценами, контроль за денежным обращением и повышение налогов. Его предложения отклоняются. 28 апреля 1969 де Голль уходит в отставку.

Шарль Де Голль в Москве

И творческое переосмысление этих событий

Жоан Миро
Май 1968

использовались материалы

Почти за четверть века после победы над фашизмом, установления биполярного геополитического устройства и начала «холодной войны» жители планеты Земля привыкли к относительной стабильности. К середине 1960-х даже перспектива атомного кошмара стала привычной и из области массовых страхов постепенно переместилась в сферу политической риторики. И вдруг мир ощутимо затрясло. Неудивительно, что многим свидетелям потрясений 1968 года показалось, что мир «ни с того ни с сего» сошел с ума. Чем же была эта внезапная лихорадка: симптомом новой, еще неизвестной общественной болезни или всего лишь последним приступом хорошо знакомого благополучным странам недуга пресыщения? Последовало ли за этим приступом выздоровление западной культуры? А может быть, она просто умерла?

«Год, изменивший мир», «Год, который сделал нас теми, кто мы есть» — такими заголовками американская пресса отмечает 40-летие 1968-го. Баррикады в Париже и советские танки на улицах Праги, многотысячные студенческие демонстрации и беснующиеся хунвейбины в Китае, политические убийства и партизанские походы, расстрел пятисот мирных крестьян вьетнамской деревни Сонгми, сексуальная революция и массовое увлечение наркотиками (лидеры контркультур видели в них способ «расширения сознания», солдаты во Вьетнаме - способ забыться, и так далее), расцвет «альтернативного» искусства как части массовой культуры… Все это - приметы и парадоксы времени, имя которым легион. Однако первое, что бросается в глаза с высоты исторического полета, - все же последняя в ХХ веке и почти «неспровоцированная» великая волна социального протеста.

Поколение бунтовщиков

Те, кто в советское время изучал теорию марксизма, возможно, помнят ленинские «основные признаки революционной ситуации». В их числе значились: «обострение выше обычного нужды и бедствий угнетенных классов» и невозможность для «верхов» сохранять свое господство в неизменном виде, то есть кризис власти.

Удивительно, но страны, оказавшиеся в 1968 году на грани революций и гражданских войн, подошли к ним на фоне стабильного экономического роста, улучшения положения пресловутых «масс», в условиях сильной, динамичной и инициативной власти, которая, по видимости, заботилась о «всеобщем благосостоянии». Так, в США в 1961-1966 годах валовой национальный продукт рос примерно на 4-6% в год, что, между прочим, в два раза быстрее темпов пяти предыдущих лет. Безработица сократилась до рекордно низкого уровня. Администрация президента-демократа Линдона Джонсона во всеуслышание заявила о невиданной задаче: стремительно наращивая социальные расходы, она собиралась полностью победить бедность, создать общедоступные системы образования и пенсионного обеспечения и, наконец, уничтожить на корню систему расовой сегрегации.

Еще более активно вело себя правительство во Франции . Президент де Голль объявил себя сторонником так называемого «третьего пути» - не коммунистического, но и не либерально-капиталистического. Государству, по его мнению, следовало не только «дирижировать» экономикой, но и снимать социальные противоречия, обеспечивать компромисс между «трудом и капиталом». Финансовая стабилизация, выплата внешнего долга, резкий рост промышленного и аграрного производства, бурное развитие новых, наукоемких технологий - эти достижения бывшего лидера Сопротивления к середине 1960-х полностью вывели республику из послевоенного застоя и апатии.

И вот при всем этом именно Америка и Франция стали ареной грозных народных возмущений, до основания потрясших западное общество.

Одно из возможных объяснений этому парадоксу могут дать социология и демография. После окончания Второй мировой войны во всех воевавших странах происходил бурный рост рождаемости, а экономический расцвет 1950-х только способствовал ему. Многочисленное поколение людей, появившихся на свет в это время (по-американски их принято называть baby boomers), выросло в сравнительно комфортных условиях свободы, заботливого внимания со стороны старших и таких прежде неведомых форм массовой коммуникации, как, скажем, телевидение. «Бумеры», в отличие от их родителей, не пережили ни нищих 1930-х, ни кровавых 1940-х. Резко возросшее материальное благополучие казалось им не важнейшим и удивительным достижением, а само собой разумеющимся фоном… или даже чем-то отрицательным, неприятным. Они хотели не большего, а иного. Среди граффити, которые оставляли на стенах восставшие студенты Сорбонны в мае 1968-го, встречались такие: «Нельзя влюбиться в прирост промышленного производства!»; «С 1936 года я боролся за повышение зарплаты. Раньше за это же боролся мой отец. Теперь у меня есть телевизор, холодильник и «фольксваген», и все же я прожил жизнь, как козел. Не торгуйтесь с боссами! Упраздните их!» И тому подобное.

Новое поколение уверенно выбирало нонконформизм, индивидуализм, смелые эксперименты и социальную справедливость. (Между прочим, для следующего поколения - «поздних бумеров», рожденных в десятилетие 1955-1965-х, этот список кардинально изменился: недоверие к власти, пессимизм и цинизм.) Любопытно, что такие «чисто западные» наблюдения хоть и в сильно измененном виде, но все же подходят, по мнению исследователей, и к СССР, что лишний раз подтверждает: человеческая природа не зависит от географического положения относительно «железного занавеса».

Движущей силой великого протеста оказались на сей раз не столько социальные низы, как раньше, сколько молодежь, причем в наибольшей степени - выходцы из среднего класса, не удовлетворенные буржуазной приземленностью отцовских интересов. В Новом Свете к этому возрастному признаку только добавился расово-этнический. «Получилось» еще и десятилетие бескомпромиссной борьбы цветного населения Америки за лучшее устройство мира: афроамериканцы требовали реализации своих провозглашенных когда-то, но так и не воплощенных в жизнь гражданских прав, политически активное население латиноамериканских стран противостояло «империализму гринго».

Все это естественно: родившись в условиях свободы и экономической стабильности, протест по определению не мог свестись к борьбе «трудящихся за свои права» в духе классического марксизма. «Права завоеваны, а что дальше?» - спрашивали недовольные. Рабочий класс в развитых странах, обрастая имуществом и благами, перестает быть революционной силой - делали вывод одни. Его место должны занять студенчество и интеллектуалы. Другие отвергали политический активизм в принципе, проповедуя этику буддийского недеяния или превращение жизни в непрерывный перформанс в духе авангардного искусства. При этом даже у наиболее политизированной части молодежи - так называемых «новых левых» - реальный социализм в том виде, в каком он существовал в странах советского лагеря, не вызывал особого энтузиазма. И дело не только в шокировавших буржуазный мир рассказах о репрессиях в ГУЛАГе. В праве на будущее государствам, подобным СССР, отказывали, скорее, по эстетическим, чем по этическим причинам. В них слишком много иерархии, жестких правил, слишком мало поэзии и свободы самовыражения - вот как полагал юный бунтарь-европеец образца 1968-го. Русская революция приручена и убита, ее апостолы превратились в бюрократов, ниспровергатели - в стражей «нового порядка», борцы с драконами сами стали драконами. Неудивительно, что в среде западных радикалов большой популярностью пользовались несоветские, альтернативные модели социализма. В первую очередь, конечно же, учение Председателя Мао.

Огонь по культуре!

В 1968 году Китайская Народная Республика находилась на пике небезызвестной «культурной революции» - явления, в сущности, не менее загадочного, чем сталинский Большой террор. Историки до сих пор спорят о соотношении в ней неверно понятого марксизма и конфуцианства, жестокой и прагматичной борьбы за власть и безграничного утопизма. Еще в конце 1950-х окончилась провалом провозглашенная Мао политика «большого скачка», в процессе которого китайских крестьян сгоняли в коммуны, обобществляли все вплоть до жен и тарелок и заставляли людей в свободное от сельского хозяйства время выплавлять на огородах сталь, чтобы «догнать и перегнать» Америку и Россию. Очень скоро начался голод, погибли миллионы. Тогда под огнем критики со стороны товарищей по партии Председатель вынужден был немного отступить и затаиться.

Но в 1966-м он вновь перешел в наступление. Объектом нападок, быстро превратившихся в убийственный разгром, стала прежде всего партийно-государственная номенклатура и интеллигенция. Их обвинили в «правом уклоне» и «буржуазном перерождении». «Огонь по штабам!» - воскликнул Мао. К кому же он обращался, кто откликнулся на его лозунг охотнее всего? Опять-таки молодежь! Это «самая активная, самая жизнедеятельная сила общества, - утверждал вождь КНР. - Она с наибольшей охотой учится и меньше всего подвержена консерватизму…»

Жизнедеятельная сила немедленно организовалась в отряды так называемых хунвейбинов («красных охранников») и цзаофаней («бунтарей»). Теоретически ее подковывали, заставляя заучивать наизусть сборник изречений Мао на все случаи жизни - так называемую «маленькую красную книжечку». Ее издали миллиардным (!) тиражом и перевели на все основные языки мира. Радикалы в США, Европе, Латинской Америке немедленно принялись штудировать «цитатник». Получилась в известном смысле «книга десятилетия».

«Красные отряды», получив почти безграничное право громить и наказывать, быстро переродились в настоящие государственные банды, которые грабили и убивали направо и налево, вступали в вооруженное противостояние друг с другом, а порой и с армейскими частями. Скоро Мао вынужден был заново наводить порядок в им же ввергнутой в хаос стране, усмирять самых горячих «революционеров». В 1968 году процесс усмирения как раз находился в разгаре. Хунвейбинов и цзаофаней стали десятками тысяч высылать в отдаленные сельские районы для оздоровительных занятий физическим трудом и сближения с народом. В свинарниках и коровниках бесчисленных китайских деревень многие из них сблизились с репрессированными ранее - выжившими «буржуазными перерожденцами».

Количество жертв «культурной революции» в полном соответствии с традиционными китайскими масштабами не поддается подсчету. Их - миллионы. Но при этом колоссальный заряд эгалитаризма и революционности в самых пламенных ее формах привлек к Китаю симпатии крайних левых во многих странах мира. Некогда, в 1930-е годы «перманентные революционеры» - троцкисты противостояли по всему миру «реакционерам» - сталинистам. В 1960-е роль первых перешла к маоистам. Мировое левое движение в очередной раз раскололось…

Команданте навсегда

Учение Председателя вызывало энтузиазм не только у экстремистов, но и у рафинированных европейских интеллектуалов. По словам исследователя феминизма тех лет Торил Мой, желание «переписать историю как незавершенный открытый текст… разрушение институтов традиционной интеллектуальной власти, казалось, указывали для Запада путь вперед». Европейцы «тогда, разумеется, не знали, что за фасадом улыбающихся лиц китайских интеллигентов, с радостью ухаживающих за свиньями или разбрасывающих навоз, чтобы повысить уровень своего понимания материализма, скрывалась другая, куда более мрачная реальность: замученные пытками, мертвые или умирающие китайцы, в равной мере интеллигенты или неинтеллигенты, принесенные в жертву ради великой славы Председателя Мао». А возможно, в соответствии с человеческой природой, не желали знать.

Впрочем, важно не это, а то, что само безоглядное сочувствие революционному «ниспровержению авторитетов» демонстрировало меру неприятия институтов видимой и невидимой власти, которые, как панцирем, сковывали и капиталистическое, и социалистическое общества. Считаться сторонником существующего порядка, сохранения статус-кво или даже приверженцем постепенных реформ в 1960-е годы было просто неприлично!

«Реформизм - это современный мазохизм», - гласил один из студенческих лозунгов эпохи.

«Будьте реалистами - требуйте невозможного!» - под этой знаменитой фразой Че подписывались миллионы.

Эрнесто Че Гевара де ла Серна был пленен и расстрелян без всякого суда 9 октября 1967 года в Боливии , где он целый год перед тем безуспешно пытался развернуть партизанскую войну против местного диктатора генерала Рене Баррьетоса Ортуньо - ставленника, конечно же, США. По убеждению команданте, Латинская Америка стояла на самом пороге антиимпериалистической революции, оставалось ее лишь слегка подтолкнуть. Высадка горстки революционеров в боливийских лесах должна была сыграть роль такого же детонатора, какой десятью годами раньше сработал на Кубе. Местные крестьяне, считал Гевара, поддержат революционеров, затем восстание перекинется в города, а регулярная армия неуловимым партизанам ничего не сможет противопоставить.

Расчет оказался неверным. Смерть Че вдобавок сильно поколебала уверенность левых в возможности разрушить капиталистическую систему с наскока. Правда, одновременно утвердился великий образ погибшего команданте - бессмертный символ новой революционной волны. Для молодежи всего мира этот человек, отказавшийся от власти, почета и личной безопасности ради переустройства жизни на земле, стал святым. На фоне пожилых, упитанных и осторожных советских руководителей (не говоря уже об истеблишменте империалистических стран) он выглядел неотразимо.

Латиноамериканская теория герильи была, по сути, очень близка маоизму. Не случайно важным вкладом «великого кормчего» в дело революции считалась идея длительной партизанской войны как метода борьбы революционеров с правительствами в отсталых крестьянских странах. И хотя маоисты официально называли геварианцев «мелкобуржуазными волюнтаристами», намекая на их интеллигентское происхождение, те и другие, несомненно, разделяли глубокую антипатию к расчетливой постепенности, недоверие к институциональным формам власти, делали ставку на рывок и спонтанное «творчество масс». По этой логике новая реальность имела гораздо больше шансов на воплощение не в развитых государствах с устоявшимися формами организации общества и власти (будь то США, Франция или СССР), а в молодых странах третьего мира. При этом «народным демократиям» следовало не учиться у «большого брата» (Советского Союза), а, напротив, нести свежий ветер в обветшалый мир реального социализма.

Народное движение в США против вьетнамской войны нарастает. У Пентагона. Октябрь 1967 года. Фото: ULLSTEIN/VOSTOCK PHOTO

Уничтожить, чтобы спасти

Вся власть воображению!

Здесь искрой, из которой разгорелось пламя, тоже стала война во Вьетнаме . В марте 1968 года несколько студентов напали на парижское представительство агентства «Америкэн экспресс». А потом, уже протестуя против ареста своих товарищей, учащиеся Университета Париж-X Нантер (филиала Сорбонны) захватили здание университетской администрации.

Лидером французского движения стал Даниэль Кон-Бендит - студент-анархист, который еще раньше прославился тем, что во время торжественного выступления министра образования попросил у него закурить, а затем потребовал свободного доступа в женское общежитие (сейчас Кон-Бендит - респектабельный политик, противник экстремизма и один из лидеров фракции «зеленых» в Европарламенте).

После серии конфликтов студентов с полицией 2 мая власти, не настроенные «либеральничать», объявили о прекращении занятий. На следующий день в знак поддержки товарищей на демонстрацию вышли учащиеся Сорбонны, разогнанные с помощью дубинок и слезоточивого газа. 4 мая была закрыта уже вся Сорбонна, а 6 мая на улицы вышли около 20 000 студентов, преподавателей и сочувствующих, приветствуемые парижанами. Столкновения продолжались всю ночь, появились первые баррикады.

Студентов немедленно морально поддержали авторитетнейшие интеллектуалы эпохи - Жан Поль Сартр , Симона де Бовуар , Франсуа Мориак … Возвысили голос профсоюзы и левые партии. 10-11 мая после ожесточенных столкновений восставших с полицией перепуганный премьер-министр Жорж Помпиду объявил о скором открытии университета, деятельность которого была приостановлена, но не был поддержан президентом де Голлем. 14 мая на улицы вышли уже 800 000 парижан, а всю страну охватила всеобщая забастовка. Начавшись как студенческая и столичная, эта революция - в точности по сценарию Великой французской - становилась общенациональной. По всей стране захватывались учебные заведения, фабрики и заводы, создавались «комитеты действия». Вот как выглядели популярнейшие лозунги-граффити в мае 1968 года в Париже:
«Запрещается запрещать!»
«Вся власть воображению!»
«Всё - и немедленно!»
«Скука контрреволюционна!»
«Под булыжниками мостовой - пляж!»
«Всё хорошо: дважды два уже не четыре!»
« Структуры для людей, а не люди для структур!»
« Университеты - студентам, заводы - рабочим, радио - журналистам, власть - всем!»
« В обществе, отменившем авантюры, единственная авантюра - отменить общество!»
«Пролетарии всех стран, развлекайтесь!»
«Человечеству не видать счастья, пока последнего капиталиста не задушат кишкой последнего бюрократа»
«Никогда не работай!»

Власть из последних сил пыталась расколоть движение и предложила сделку профсоюзам: умиротворение в обмен на повышение зарплаты. Последовали так называемые «Гренельские соглашения», которые нанесли серьезный удар растущему восстанию, но все же… 29 мая президент де Голль исчез. О том, куда он отправился, ничего не знал даже премьер, вынужденный отслеживать перемещения президентского самолета с помощью средств ПВО. Позже выяснилось, что генерал летал в Германию заручаться поддержкой расквартированных там французских воинских частей.

То был ключевой момент революции. Уже на следующий день некоторые революционные лидеры заявили о необходимости захвата власти, а президент по радио (телевидение бастовало) объявил о роспуске Национального собрания и своей готовности ввести чрезвычайное положение, если беспорядки не прекратятся.

Если бы мятежникам хватило тогда чуть больше организованности, единства и поддержки средних слоев, весьма возможно, что Пятая республика была бы свергнута в эти дни. Но в течение июня правительство постепенно восстановило контроль над страной. Парламентские выборы принесли убедительную победу голлистам, собравшим 73%. Испуганные французские обыватели - большинство этой буржуазной нации - однозначно выбрали порядок.

Ранняя осень в Праге

Французские события 1968 года стали самым наглядным, ярким, но далеко не единственным эпизодом революционной борьбы, прокатившейся по капиталистическому миру: Западная Германия, Италия , Голландия , Испания , Япония , далее везде. Мало того, она отозвалась и в социалистическом лагере: властям пришлось подавлять студенческие выступления в Польше и Югославии.

Ну а главные события по нашу сторону «железного занавеса» развернулись, конечно, в Чехословакии.

На первый взгляд удивительно, но коммунисты отнеслись к радикальным протестам на Западе без особой симпатии. Тому было множество причин. Установившееся во время «холодной войны» геополитическое равновесие Москву, скорее, устраивало, чем нет. Не то чтобы СССР и его союзники перестали выступать за крах капиталистической системы и с сочувствием относиться к «освободительному движению». Однако «революция революции рознь», и правильными признавались лишь те формы, которые соответствовали представлениям советского руководства и вписывались в стратегию Кремля. Карибский кризис 1962 года убедил Советский Союз в непродуктивности «резких движений» (так называемого «волюнтаризма», за который поплатился Хрущев) и в необходимости, наоборот, опираясь на достигнутое, усиливать влияние в мире медленно и осторожно. Кроме того, в СССР хорошо знали, что западные «новые левые» готовы, скорее, критиковать Москву, чем руководствоваться ее указаниями. А гибель Че и поражение парижского восстания еще больше укрепили брежневское Политбюро в мысли: такой курс правилен.

Советские танки в Праге. 1968 год. Фото: PHOTOSHOTVOSTOCK PHOTO

Поэтому по-своему правы были «гошисты» (то есть французские левые), когда объявляли социалистический и капиталистический истеблишмент двумя сторонами одной ненавистной медали. А если у кого-то на Западе и имелись иллюзии по этому поводу, то они в прах развеялись Пражской весной 1968 года. Оттепель в Чехословакии началась в первых числах января, когда 46-летний словацкий политик Александр Дубчек сменил на посту генерального секретаря КПЧ консервативного Антонина Новотны. Развернутая программа построения «социализма с человеческим лицом» была сформулирована новым руководством в апреле. В ее основу легла типичная для 1960-х идея, что социализм должен «не только освободить рабочий класс от эксплуатации, но и создать условия для более полного развития личности, чем это возможно в условиях любой буржуазной демократии». «Программа действий» предполагала развитие демократических свобод (слова, печати, собраний), переориентацию экономики на потребительский сектор, допущение элементов рынка, ограничение всевластия партии при сохранении за ней лидирующих позиций и установление равноправных экономических отношений с СССР.

В результате ограничения, а затем и отмены цензуры, ослабления спецслужб и идеологического диктата в чехословацком обществе началось бурное и неконтролируемое обсуждение множества болезненных вопросов. Естественно, тут же выявилось и более радикальное, а по сути - антисоветское направление «демократизации». Правда, участникам событий запомнилось не это, а удивительное, почти эйфорическое ощущение внезапно пришедшей свободы, просто недоступное жителям западных стран (и это, пожалуй, можно считать наиболее существенным отличием чешских событий от французских). Во многих отношениях Пражская весна напоминала годы «перестройки» в СССР. Однако тут события развивались гораздо быстрее, а результат оказался прямо противоположным.

СССР и социалистические страны-соседи (прежде всего ГДР и Польша), встревоженные тем, что местные власти утрачивают контроль над страной, безуспешно пытались добиться от Дубчека более жесткой линии во внутренней политике. В ходе неоднократных встреч и переговоров, пик которых пришелся на лето, тот неизменно уверял, что контролирует ситуацию и что в любом случае ЧССР сохранит верность союзникам по Варшавскому договору. Между тем в Москве серьезно опасались, что «чехословацкий сценарий» может стать повторением «венгерского» (в 1956 году «оттепель» в Венгрии закончилась советской интервенцией и настоящей войной с тысячами погибших). И в какой-то момент, решив, что методы «братского убеждения» исчерпаны, Брежнев принял непростое решение о начале военной операции. Вторжение началось в ночь с 20 на 21 августа. Сопротивление местного населения ограничилось стихийными вспышками и организованного характера не приняло (во многом из-за призывов чехословацкого руководства не противодействовать войскам союзников). Тем не менее 72 жителя страны погибли, 266 были тяжело ранены, десятки тысяч бежали из страны. Примечательно, что президент Джонсон в ходе телефонных консультаций с советским лидером фактически признал правомерность вторжения (контроль СССР над Чехословакией интерпретировался сторонами как часть геополитической системы, установленной Ялтинско-Потсдамскими соглашениями). Демократические резоны явно отступили перед геополитическими.

Трагический конец Пражской весны не привел к массовым репрессиям в духе 1950-х, но окончательно похоронил и на Западе, и на Востоке образ Советского Союза как «оплота демократии». Внутри же нашей страны с тех пор стало особенно бурно развиваться диссидентское движение и окончательно свернулись всякие попытки обновления строя. Начался пресловутый «застой».

Make love, not war

Несмотря на расцвет первого «глобального» СМИ, телевидения, вплоть до середины 1960-х человеческое общество оставалось на удивление разнообразным - даже в пределах «первого» и «второго» миров. Культурная глобализация была, скорее, обещанием, проектом, чем реальным делом и потому не пугала, а завораживала своими перспективами. Идея множественности культур, их принципиальной несводимости к единому образцу еще не владела умами, и даже изоляционистские, по сути, доктрины вроде Black power! облекались в глобалистские одежды марксизма.

Индивидуализм и отстаивание «я» как первичного творческого начала нисколько не противоречили тяге к публичности и коллективному творчеству. Неслучайно самым ярким явлением в искусстве десятилетия стала немыслимая без того и другого рок-музыка. 1968-й и последующие годы - время расцвета рока во всех его классических проявлениях: даже не как музыкального или поэтического жанра, а как особого нонконформистского стиля жизни. Это лучшие годы The Beatles и Rolling Stones, Doors и Velvet Underground, годы молодости и становления Pink Floyd и Led Zeppelin, Deep Purple и Jethro Tull. Это время, когда «коммерческая» музыка и «альтернативная» еще не противостояли друг другу так яростно, а профессиональные продюсеры только осваивали эту часть рынка и часто бывали здесь биты. О времени Джима Моррисона и Джимми Хендрикса, Дженис Джоплин и Нико сейчас, спустя четыре десятилетия, с чувством ностальгии говорят даже те, кто тогда еще не родился.

Конечно, непокорного зверя пытались приручить и массовая культура, и интеллектуалы. Результаты выглядели порой парадоксально. На Бродвее в 1968-м вышел мюзикл «Волосы», ставший хитом благодаря финансовому покровительству предпринимателя Майкла Батлера, который решил «въехать» в Сенат на популярных антивоенных лозунгах. Правда, когда Батлер впервые увидел анонсы мюзикла, он решил, что речь в нем идет вовсе не о проповедовавших любовь как способ жизни длинноволосых хиппи, а о любовной истории в индейском племени... Как бы там ни было, спектакль, обыгравший все возможные «темы дня» - наркотики, сексуальную революцию, войну, расизм и входивший в моду оккультизм, - имел небывалый успех у публики, а вот рок-музыканты увидели в нем донельзя тоскливое шоу. «Это такая выхолощенная версия того, что происходит на самом деле, что я не чувствовал ничего, кроме скуки», - заявил после просмотра Джон Фогерти из группы Creedence. Столь же скептически оценила контркультура снятый в США фильм лидера европейского интеллектуального кино Микеланджело Антониони «Забриски Пойнт», где знаменитый режиссер пытался воссоздать атмосферу «бунтующих» 1960-х.

В конечном счете западное общество проявило немалую гибкость и «приспособляемость», проглотив и переварив протест «поколения бумеров». Конечно, культурный и политический истеблишмент не сразу разобрался, сколь далеко стоит идти по пути уступок. В 1972 году на съезде стремительно «омолодившейся» Демократической партии США один из умеренных ее членов с неодобрением говорил: «Здесь слишком много длинных волос и явный недостаток людей с сигарами». Но уже через пару лет этот перегиб был устранен. К середине 1970-х левые движения перестали представлять угрозу стабильности западного общества, заняв определенное, весьма скромное место в политике и достаточно заметное - в искусстве.

Разной оказалась и мера конформизма самих «бумеров». Среди них оказалось немало и таких, как Билл Клинтон, - у них протест в форме покуривания травки и вялого уклонения от призыва в армию неплохо ужился с карьерными амбициями.

В конце концов, представители именно того поколения до сих пор в значительной степени определяют лицо мировой культуры, бизнеса и политики. Несмотря на все разочарования, а может быть, благодаря им, это было на удивление оптимистическое время. Однако этот оптимизм не имел ничего общего ни со спокойствием и комфортом, ни с предвкушением счастливого будущего. Вероятно, можно сравнить его с оптимизмом первых христиан, с нетерпением и надеждой ожидавших конца света. Правда, в евангелии молодежной контркультуры место веры занимал бунт, а место надежды - скепсис, но зато в призывах к любви недостатка не было. «Make love, not war!» - лозунг движения хиппи, который трудно перевести (make означает в нем одновременно «заниматься» и «создавать, производить»). Это наследие 1968 года вряд ли когда-нибудь удастся оспорить.

К 16 мая закрылись порты Марселя и Гавра, прервал свой маршрут Трансъевропейский экспресс. Газеты все еще выходили, но печатники осуществляли частичный контроль над тем, что печатается. Многие общественные службы функционировали только с разрешения бастующих. В центре департамента - Нанте, Центральный забастовочный комитет взял на себя осуществление контроля за движением транспорта на въездах и выездах из города. На блок-постах, сооруженных транспортными рабочими, дежурили школьники. Желание людей самим установить порядок было столь сильным, что городским властям и полиции пришлось отступить. Работницы заводов и фабрик взяли под контроль снабжение местных магазинов продовольствием и организацию торговых точек в школах. Рабочие и студенты организовали выезд на фермы с целью помочь крестьянам сажать картофель.

Изгнав из сферы сбыта посредников (комиссионеров), революционные власти снизили розничные цены: литр молока стоил теперь 50 сантимов вместо 80, а килограмм картофеля - 12 вместо 70. Чтобы поддержать нуждающиеся семьи, профсоюзы распределили среди них продовольственные купоны. Учителя организовывали детские сады и ясли для детей бастующих. Энергетики взялись обеспечить бесперебойное снабжение молочных ферм электроэнергией, организовали регулярную доставку кормов и горючего в крестьянские хозяйства. Крестьяне, в свою очередь, приезжали в города для участия в демонстрациях. Больницы переходили на самоуправление, в них избирались и действовали комитеты врачей, пациентов, практикантов, медсестер и санитаров.

Де Голль в это время не делал никаких заявлений. Более того, он отправился в запланированный официальный визит в Румынию, как будто ничего не случилось, но 18 мая прервал его и вернулся в страну. 20 мая число бастующих достигло 10 миллионов, на заводах возникли «комитеты самоуправления» и «комитеты действия», неконтролируемые профсоюзами, в провинции рабочие комитеты начали бесплатное распределение товаров и продуктов нуждающимся. В стране сложилось двоевластие – с одной стороны деморализованная государственная машина, с другой стороны самодеятельные органы рабочего, крестьянского и студенческого самоуправления.

21–22 мая в Национальном Собрании обсуждался вопрос о недоверии правительству. Для вотума недоверия не хватило 1 голоса! 22 мая власти пытаются выслать из страны Даниэля Кон-Бендита как иностранца. В ответ студенты устраивают в Латинском квартале «ночь гнева», устраивая баррикады. Кто-то поджигает здание Парижской биржи.

Наконец, 24 мая де Голль выступил по радио с речью, в которой «признал», что доля участия французского народа в управлении обществом ничтожна. Он предложил провести референдум о «формах участия» простых людей в управлении предприятиями (позже он от этого обещания откажется). На настроение общества это выступление влияния не оказало.

25 мая начались трехсторонние переговоры между правительством, профсоюзами и Национальным советом французских предпринимателей. Выработанные ими соглашения предусматривали существенное увеличение зарплаты, однако ВКТ была не удовлетворена этими уступками и призвала к продолжению забастовки. Социалисты во главе с Франсуа Миттераном собирают на стадионе грандиозный митинг, где осуждают профсоюзы и де Голля и требуют создания Временного правительства. В ответ на это власти во многих городах применяют силу, и ночь 25 мая получила название «кровавая пятница».

29 числа, в день чрезвычайного заседания кабинета министров, стало известно, что бесследно исчез президент де Голль. Страна в шоке. Лидеры «Красного Мая» призывают к захвату власти, поскольку она «валяется на улице».

30 мая де Голль появляется и выступает с крайне жесткой речью. Он отказывается от референдума, объявляет о роспуске Национального Собрания и проведении досрочных парламентских выборов . В тот же день голлисты проводят 500-тысячную демонстрацию на Елисейских полях. Они скандируют «Верните наши заводы!» и «Де Голль, ты не один!». Происходит перелом в ходе событий. Многие предприятия еще будут бастовать недели две. В начале июня профсоюзы проведут новые переговоры и добьются новых экономических уступок, после чего волна забастовок спадет. Предприятия, захваченные рабочими, начинают «очищаться» силами полиции (например, заводы «Рено»).

Ю. Дубинин пишет об этом моменте: «30 мая де Голль выступил с речью, демонстрируя твердость и решимость навести порядок. Он объявил о роспуске Национального собрания. За этим последовала внушительная демонстрация сторонников де Голля... Де Голль провел глубокую реорганизацию правительства Помпиду, заменив девять министров. Правительство, профсоюзы и предприниматели провели упорные переговоры и к 6 июня сумели достигнуть нелегкого согласия, которым, однако, были удовлетворены все. Жизнь во Франции начала входить в нормальную колею”.

12 июня власть перешла в наступление. Были запрещены основные левацкие группировки, Кон-Бендит был выслан в ФРГ. 14 июня полиция очистила от студентов «Одеон», 16-го – захватила Сорбонну, 17 июня возобновили работу конвейеры «Рено».

23 и 30 июня прошли (в два тура) парламентские выборы. Организовав кампанию шантажа угрозой коммунистического заговора, голлисты получили большинство мест – испуганный призраком революции средний класс дружно проголосовал за де Голля.

7 июля в телевизионном обращении де Голль дал разумную, хотя и поверхностную квалификацию произошедшим событиям: «Этот взрыв был вызван определенными группами лиц, бунтующими против современного общества, общества потребления, механического общества – как восточного, так и западного – капиталистического типа. Людьми, не знающими, чем бы они хотели заменить прежние общества, и обожествляющими негативность, разрушение, насилие, анархию; выступающими под черными знаменами».

Одним из итогов «красного мая» было удовлетворение ряда социальных требований трудящихся (увеличение пособий по безработице и т.д.). Студенческие протесты побудили к демократизации высшей и средней школы, была улучшена координация высшей школы с потребностями народного хозяйства в специалистах. Но майские события на прошли бесследно для французской экономики. Инфляция, вызванная увеличением заработной платы и ростом цен, привела к сильному сокращению золотого запаса страны. Финансовый кризис, разразившийся в ноябре 1968, угрожал подорвать экономику. Чтобы спасти финансовую систему, де Голль пошел на крайне непопулярные меры стабилизации, включая строгий контроль над заработной платой и ценами, контроль за денежным обращением и повышение налогов. 28 апреля 1969 де Голль ушел в отставку после того, как были отклонены его предложения по конституционной реформе.

Революция 1968 г. и внешние силы . То, что мятежный импульс, захвативший очень значительную часть населения Франции, иссяк всего за один месяц, во многом определяется и отсутствием поддержки извне. Революционные события мая 1968 г. во Франции не поддержали и не пожелали использовать обе сверхдержавы – СССР и США. Более того, власти Франции имели и время и поле для маневра потому, что в критический момент, даже если бы произошел раскол в их государственном аппарате и силовых структурах, они могли рассчитывать на вооруженную помощь НАТО.

Ю.Дубинин пишет: «28 мая мой хороший знакомый – член руководства правящей деголлевской партии Лео Амон (позже он войдет в состав правительства) срочно пригласил меня на завтрак. До 27 мая, сказал он, обстановка была сложной, тяжелой для правительства, однако не угрожавшей самому деголлевскому режиму и де Голлю лично. На волне широкого забастовочного движения ВКТ (за которой, по убеждению Амона, стояла компартия) предъявила правительству очень высокие требования, но в то же время ВКТ вступила в переговоры с правительством и вела их жестко, но конструктивно. Это давало основания считать, что ВКТ и ФКП стремятся к достижению своих целей без свержения де Голля. Однако после 27 мая положение радикально изменилось. Бастующие рабочие отвергли договоренность, достигнутую между профсоюзами и правительством. Каков может быть поворот дел? Далее собеседник говорит, чеканя слова:

– Нынешняя ситуация в какой-то степени напоминает ту, которая существовала в России в предоктябрьский период 1917 года. Однако сейчас международная обстановка иная: существует НАТО».

Ю.Дубинин продолжает: «В договоре о создании Североатлантического пакта действительно имеется статья, предусматривающая вмешательство альянса в случае дестабилизации внутриполитического положения в одном из государств-участников… Слова Амона – показатель серьезности обстановки в стране, того, как ее оценивает руководство Франции».

Это, кстати, объясняет, почему применение через три месяца после этих событий вооруженных сил СССР и Варшавского договора для наведения порядка в Чехословакии не вызвало серьезных демаршей со стороны государств Запада. Им пришлось мобилизовать для скандала свои же левые силы и советских диссидентов.

Что же касается СССР и французской компартии, то их позиция была разумной и ответственной. С самого начала массовых выступлений Французская коммунистическая партия (ФКП) осудила «бунтарей», заявив о том, что «леваки, анархисты и псевдореволюционеры» мешают студентам сдавать экзамены! И только 11 мая ФКП призвала рабочих к однодневной забастовке солидарности со студентами, стараясь в то же время не допустить выхода протеста за рамки традиционной забастовки. Генеральный секретарь ВКТ Жорж Сеги предупреждал рабочих «Рено»: «Любой призыв к восстанию может изменить характер вашей забастовки!»

Разрешению кризиса во многом помогла деятельность советского посольства, через которое происходил обмен информацией между коммунистами и властью. По словам Ю.Дубинина, генеральный секретарь Французской компартии Вальдек Роше сказал ему: “Мы прошли через очень трудные дни. Был момент, когда казалось, власть испарилась. Можно было беспрепятственно войти и в Елисейский дворец, и в телецентр. Но мы хорошо понимали, что это было бы авантюрой, и никто из руководства ФКП даже не помышлял о таком шаге”.

Уроки студенческой революции . Какие же выводы можно сделать из событий Красного мая?

Май 1968 года – исключительно важное явление, плохо изученное и объясненное. Социальные психологи и культурологи как будто боятся его тронуть. Это симптом глубокого кризиса современного промышленного общества, основанного на принципах Просвещения – первая массированная атака постмодерна. Рациональное сознание, высокое достижение европейской культуры, дало сбой. Николай Заболоцкий, как будто предвидя май 1968 г., писал:элитарная социальная группа (студенты университета Сорбонны!) начинает мятеж, не ставящий перед собой никакой цели и никакого предела. Речь идет именно о беспределе разрушения, об иррациональности оснований для бунта. «Запрещается запрещать!», «Дважды два уже не четыре!»

Действия, которые предпринимали бунтующие студенты – учреждение каких-то ассамблей, чтение самодеятельных лекций, регулирование уличного движения или раздача бесплатных продуктов бедным – все это было отчаянной попыткой схватиться за какие-то соломинки воображаемого порядка, за что-то разумное. В этом не было и следов связного проекта, это были жесты-заклинания, бессознательная защита от хаоса. Если бы советские люди смогли тогда внимательно изучить этот опыт, они бы устояли против перестройки Горбачева.

Но в этой книге мы не можем углубляться в общую проблему кризиса Просвещения и наступления того иррационализма, который уже обосновался и оформился в узаконенных рамках в так называемых «развитых странах». Джинн 68-го года загнан Западом в бутылку и верно служит своему хозяину прямо из этой бутылки. Здесь наша тема ограничена технической стороной «Красного мая». Уже эта сторона очень обширна и дает много пищи для размышлений.

Прежде всего, фундаментальное значение имеет сам факт, что в студенческой среде при некоторых условиях может без веских причин возникнуть такое состояние коллективного сознания, при котором возникает самоубийственно целеустремленная и тоталитарно мыслящая толпа, способная разрушить жизнеустройство всей страны. Это новое явление культуры большого города, в котором возникает высокая концентрация молодежи, отделенной от мира физического труда и традиционных межпоколенческих и социальных связей.

Студенчество конца ХХ века оказалось новым, ранее неизвестным социальным типом – элитарным и в то же время маргинальным, со своими особыми типом мышления, шкалой ценностей, системой коммуникаций. Постепенно этот тип приобретал вненациональные космополитические черты и становился влиятельной, хотя и манипулируемой политической силой. В 1968 г. в Париже политическая радикализация студенчества произошла внезапно и стихийно. Но внимательное изучение этого случая давало возможность и искусственно создавать нужные для такой радикализации условия, чтобы затем «канализировать» энергию возбужденных студентов на нужные объекты. Так уже в 80-е годы студенчество стало одним из главных контингентов, привлекаемых для выполнения «бархатных революций».

Второй факт, который наглядно выявили события 1968 г. во Франции, состоит в том, что при современной системе связи (даже без Интернета и мобильных телефонов) самоорганизация возбужденного студенчества может исключительно быстро распространиться в национальном и даже международном масштабе. При этом свойства студенчества как социальной системы таковы, что она мобилизует очень большой творческий потенциал – и в создании новых организационных форм, и в применении интеллектуальных и художественных средств.

Эти черты студенческого бунта очаровывают общество и быстро мобилизуют в его поддержку близкие по духу влиятельные социальные слои, прежде всего интеллигенцию и молодежь. В совокупности эти силы способны очень быстро подорвать культурную гегемонию правящего режима в городском обществе, что резко затрудняет для власти использование традиционных (например, полицейских) средств подавления волнений. Это создает неопределенность: отказ от применения силы при уличных беспорядках ускоряет самоорганизацию мятежной оппозиции, но в то же время насилие полиции чревато риском быстрой радикализации конфликта.

Третий урок «революции 68-го» состоит в том, что энергия городского бунта, который не опирается на связный проект (выработанный самими «революционерами» или навязанный им извне), иссякает достаточно быстро. Для властей важно не подпитывать эту энергию неосторожными действиями, перебором в применении «как кнута, так и пряника». Власти Парижа проявили выдержку, не создав необратимости в действиях студентов, не спровоцировав их на то, чтобы выйти за рамки в общем ненасильственных действий. Де Голль дал «выгореть» энергии студентов.

Опыт майских событий показал, что комбинация переговоров с применением умеренного насилия истощает силы мятежной оппозиции, если она не выдвигает социального проекта, на базе которого нарастает массовая поддержка. Поняв это, правительство де Голля сосредоточило усилия на том, чтобы отсечь от студентов рабочих - ту втянутую в волнения часть общества, которая имела ясно осознаваемые социальные цели и, вследствие этого, обладала потенциалом для эскалации противостояния (с ней, впрочем, было и гораздо легче вести рациональные переговоры). Ведущую роль в майском мятеже 1968 г. играли студенты и школьники. Рабочие лишь поддержали их бунтарский порыв, не помышляя о смене общественного строя. С ними компромисс был вполне возможен.

Наконец, май 1968 г. показал удивительную способность студенческого протеста к мимикрии (вероятно, это общее свойство интеллигентского мышления, не связанного традиционными догмами и запретами). Формулируя основания для своих действий против государства и общества (в данном случае против буржуазного государства и общества, но это было несущественно уже тогда), революционеры 1968 г. выбирали объекты отрицания ситуативно . Это отрицание не было диалектически связано с позитивными идеалами. Такая особенность сознания открывает неограниченные возможности для манипуляции – если ценностью становится сам протест и отрицание не связано с реальными сущностями, то устраняется сама проблема истинности или ложности твоих установок. Коллектив становится толпой, которую при известной интеллектуальной ловкости можно натравить на любой образ зла .

События 1968 г. в Париже начались с протестов против войны во Вьетнаме. Но было ли сочувствие Вьетнаму фундаментальным, был ли важен вообще Вьетнам для этого протеста? Вот французский философ Андре Глюксманн. В 1968 г. он был ультралевым вождем того студенческого движения, а в Москве в конце 1999 г., очарованный перестройкой и последовавшей за нею «демократизацие» мира, заявил, что теперь не смог бы подписаться под лозунгами протеста против войны США во Вьетнаме. Ничего он за эти тридцать лет не узнал нового ни о Вьетнаме, ни о США, ни о напалме. Ситуация другая, в моде ненависть к СССР – и никакого протеста образ войны США против Вьетнама у него в душе не возникает. Проблемы истины для него нет!

В тот момент последнее поколение старых французских коммунистов понимало эту особенность вышедшей на политическую арену интеллигенции и ее молодежной базы, студентов. Их не очаровали лозунги бунтарей из Сорбонны, им было не по пути с Глюксманном. Коммунисты не дали себя вовлечь в разрушительную авантюру, хотя она, казалось, овладевает Францией. И эта позиция была вызвана вовсе не соглашательством, не иллюзиями родства с генералом де Голлем и не предательством Вьетнама. Разница еще была мировоззренческой. Потом она стерлась во Франции, а потом стала исчезать в Москве и Киеве.

МАЮ сыграла позже важнейшую роль в «Красном Мае», создав «параллельные курсы», на которых в пику официальным профессорам с их официальной «наукой» читали курсы лекций приглашенные студентами выдающиеся специалисты из неуниверситетской (и даже неакадемической) среды, а иногда – и сами студенты, хорошо знавшие предмет (многие из них вскоре прославились как философы, социологи и т.п.).

Дубинин Ю. Как уцелел режим пятой республики. Вспоминая кризис во Франции. – www.comsomol.ru/ist22.htm.

Позже стало известно, что де Голль тайно летал в Баден-Баден, где располагался штаб французского военного контингента в ФРГ, и вел переговоры с военными. Затем он провел такие же переговоры в Страсбурге.