Командующий юго-западным фронтом генерал-полковник михаил петрович кирпонос. Юго-западный фронт Где проходил юго западный фронт
После «внезапного» нападения прошло чуть больше суток. 23 июня 1941. 9 ч утра. Юго-Западный фронт
Катастрофа
Решение о нанесении контрудара по германским войскам группы армий «Юг» было принято в штабе Юго-Западного фронта еще вчера, около полуночи. Фактически, все руководство фронта - Кирпонос, Пуркаев и Баграмян - считали этот контрудар преждевременным и опасным. Но с генералом армии Жуковым, прибывшим на Юго-Западный по личному приказу Сталина, вряд ли можно было спорить. Тем более что Жуков действовал в соответствии с уже полученной ДИРЕКТИВОЙ № 3.
Мнение Жукова поддержал прибывший вместе с ним член военного совета фронта первый секретарь ЦК КП(б) Украины Никита Хрущев, а также комиссар Николай Вашугин, у которого после провала контрудара все-таки хватило совести пустить себе пулю в висок
В тот трагический вечер 23 июня 1941 г., как видно, и для Жукова, и для Хрущева, и для Вашугина, как и для всех присутствовавших в кабинете командующего Кирпоноса, самым важным было немедленно приступить к выполнению приказа Сталина. Отношение к вождю и его приказам в те дни лучше всех выразил будущий «разоблачитель культа личности» Хрущев: «Все народы Советского Союза видят в Сталине своего друга, отца и вождя. Сталин - друг народа в своей простоте. Сталин - отец народа в своей любви к народу. Сталин - вождь народов в своей мудрости руководителя борьбой народов».
Жуков, облеченный полномочиями Сталина, приказал командующему фронта немедленно приступить к выполнению ДИРЕКТИВЫ № 3. Вспоминает Жуков: «…Я предложил Кирпоносу немедленно дать предварительный приказ о сосредоточении механизированных корпусов для нанесения контрудара по главной группировке армий „Юг“, прорвавшейся в районе Сокаля…»
ДИРЕКТИВА № 3 предписывала для нанесения контрудара на Юго-Западном направлении использовать силы 5-й и 6-й армий и не менее пяти механизированных корпусов, из восьми имеющихся в распоряжении фронта. Задача, следовательно, состояла в том, чтобы в возможно короткий срок, сосредоточить эти силы и ввести их в сражение одновременно. Но именно эта задача, по свидетельству Баграмяна, была в сложившейся ситуации невыполнима. Большая часть мехкорпусов уже была втянута в бои с наступающим противником и не могла быть использована для контрудара. Другие изначально были дислоцированы далеко от границы: 9-й - у Новоград-Волынска, 19-й - в районе Житомира, а 24-й - в районе Проскурова. Для выдвижения на рубежи контрудара эти корпуса должны были совершить марш от 200 до 400 км. Так что, реально, речь могла идти только о 8-м мехкорпусе под командованием генерал-лейтенанта Дмитрия Рябышева, тем более что этот корпус был оснащен значительным количеством танков новой конструкции. Авангард мехкорпуса Рябышева вышел в заданный район сосредоточения под Бродами 23 июня 1941 г., на рассвете. А в 9 часов утра на командный пункт Рябышева прибыл Жуков.
«Лишь бы не опоздать с контрударом!»
Командный пункт Рябышева был наскоро оборудован в палатке среди густого соснового леса. По тому, как выглядел генерал, по лицу его и по одежде, видно было, что 8-й мехкорпус за эти первые сутки войны уже успел совершить нелегкий путь.
По воспоминаниям Жукова, в то утро под Бродами он был уверен, что головная дивизия корпуса, во главе с генерал-лейтенантом Рябышевым, прошла из пункта своего расквартирования в Дрогобыче до Брод, порядка, 150 километров. Но Жуков ошибался. В действительности, путь, который прошла дивизия, составлял уже около 500 километров. Дело было в том, что еще 22 июня 1941 г., после «внезапного» нападения, Кирпонос, не имея конкретных указаний Москвы, по собственной инициативе, начал выдвигать механизированные корпуса на Запад - к границе. Как свидетельствует заместитель командира корпуса по политчасти бригадный комиссар Николай Попель, первый приказ о выдвижении привезли из штаба армии 22 июня 1941 г. в 10 часов утра. Приказ предписывал корпусу двигаться на Запад и сосредоточиться к исходу дня в лесу под Самбором, в 80 километрах от Дрогобыча. Пройдя форсированным маршем до Самбора и не успев еще заглушить моторы танков, уставшие бойцы, вынуждены были снова двинуться в путь по новому приказу - на северо-восток. В течение ночи, на марше, корпус Рябышева получил еще несколько приказов, и еще несколько раз менял направление движения. Так что, когда в 9 часов утра в лесу под Бродами Жуков встретился с Рябышевым, 8-й мехкорпус уже успел пройти не одну сотню километров.
Вспоминает Жуков: «По внешнему виду комкора и командиров штаба нетрудно было догадаться, что они совершили нелегкий путь. Они очень быстро прошли из района Дрогобыча в район Броды, настроение у всех было приподнятое.
Глядя на Рябышева и командиров штаба, я вспомнил славную 11-ю танковую бригаду и ее командира, отважного комбрига Яковлева, вспомнил, как отважно громили противника бойцы этой бригады у горы Баин-Цаган на Халхин-Голе. «Да, эти люди будут и теперь драться не хуже, - подумал я».
Вот о чем думал в этот час генерал армии Жуков - о Халхин-Голе, о танковой бригаде отважного комбрига Михаила Яковлева, которая тогда, в августе 1939 г., пройдя около 70 километров по открытой степи, в одиночку сходу вступила в бой с врагом. Жуков, по его собственному признанию, знал тогда, что без поддержки пехоты бригада понесет тяжелые потери и сознательно «шел на это». Танки Яковлева горели как факелы. Более половины машин потеряла бригада и более половины личного состава. Там же, на Халхин-Голе, пал смертью храбрых Яковлев.
Но гибель людей никогда не смущала Жукова.
Не смущает его она и сейчас. Генерал-лейтенант Рябышев показал Жукову на карте, где и как расположены его дивизии, доложил, в каком состоянии находится материальная часть, в каком настроении люди.
По воспоминаниям Жукова, Рябышев сказал ему: «Корпусу требуются сутки для полного сосредоточения, приведения в порядок материальной части и пополнения запасов… За эти же сутки будет произведена боевая разведка и организовано управление корпусом. Следовательно, корпус может вступить в бой всеми силами утром 24 июня…»
Но Юго-Западный фронт 1941 г. - это не Халхин-Гол 1939 г.
И танковая группа генерал-фельдмаршала Пауля Людвига фон Клейста - это не 6-я японская армия. Жуков знает, что сил и средств одного 8-го мехкорпуса недостаточно для мощного контрудара по танковым армадам гитлеровцев, и все-таки решает провести его.
Жуков: «…Конечно, лучше было бы нанести контрудар совместно с 9-м, 19-м и 22-м механизированными корпусами, но они, к сожалению, выходят в исходные районы с опозданием. Ждать полного сосредоточения корпусов нам не позволит обстановка».
Решение принято - не дожидаясь полного сосредоточения механизированных корпусов, начать контрудар, вводя танковые дивизии в бой по мере подхода, по частям.
«Навстречу войне»
Но если Жуков, опасаясь «опоздать с контрударом», действительно надеялся, что 8-й мехкорпус сможет вступить в бой утром 24 июня, то он просто не сумел оценить всю сложность процесса сосредоточения войск в обстановке, сложившейся после «внезапного» нападения.
Корпус генерал-лейтенанта Рябышева включал две танковые дивизии, моторизованную дивизию и мотоциклетный полк. Всего 932 танка, около 350 бронемашин, порядка 5000 автомашин, 1500 мотоциклов, 150 орудий и около 32 000 человек личного состава. Вся эта громоздкая бронетанковая махина, танк за танком, машина за машиной, шла на Запад, оставляя позади себя запах гари и облака пыли.
А навстречу ей, на Восток, шла война.
Вспоминает бригадный комиссар Николай Попель: «Навстречу танкам из Перемышля непрерывной вереницей шли грузовики. В кузовах на чемоданах, на кое-как собранных и связанных узлах, сидели женщины и дети. Испуганные, растерянные, неожиданно лишившиеся крова, многие ставшие уже вдовами или сиротами.
Редкая машина без раненых. Через неумело, на ходу сделанные повязки бурыми пятнами проступала кровь. Одни - в беспамятстве, другие - в слезах, третьи - молчат, окаменев в несчастье.
Рев танков не мог заглушить нараставшего гула артиллерийской канонады. Мы двигались навстречу войне, и все явственней становились ее зловещие приметы. Начиналась зона действенного огня дальнобойных батарей противника…»
Скорость, с которой двигался мехкорпус, была гораздо меньше плановой и с каждым часом она все уменьшалась. Днем многокилометровая колонна бронетанковой техники подвергалась бомбежке и пулеметному обстрелу истребителей люфтваффе. Ночью колонна вынуждена была двигаться с выключенными фарами в кромешной тьме. Неотдыхавшйе уже вторые сутки водители засыпали за рулем. Танки съезжали в кюветы, сталкивались друг с другом.
При получении каждого нового приказа, требующего изменения маршрута, приходилось разворачивать всю колонну.
Главные силы 8-го мехкорпуса сосредоточились в районе Бродов не к 23 июня, как предполагалось, а только к полуночи 24 июня, и контрудар пришлось перенести на 25 июня 1941 г.
Вспоминает Рябышев: «К 24 часам главные силы корпуса… в основном сосредоточились в районе Яворова. Боевая задача, поставленная им: к исходу 24.06 сосредоточиться - 34-й т. д. в районе Радзивилова, 12-й т. д. - в районе Бродов, с утра 25.06 быть готовыми к наступлению на Броды -Берестечко…»
Вспоминает Попель: «Теперь никто не сомневался: отсюда, из густого, по-летнему душистого соснового бора под Бродами, у нас нет пути иного, кроме как на врага… Данных о том, что гитлеровцы ждут нашего контрудара, нет. Возможно, потому что вообще сведениями о силах и намерениях фашистского командования мы не богаты, а быть может, самоуверенный враг, уже подходивший к Дубно, просто не допускал, чтобы русские отважились на такое безрассудство».
Но русские отважились!
На Западном фронте
Так было на Юге, а на Западном направлении, ведущем через Минск и Смоленск на Москву, положение было еще более катастрофичным.
Ведь именно Москва - столица большевистской России - была главной целью Гитлера. Как отмечалось в гитлеровской «Директиве № 21», захват Москвы будет свидетельствовать о «решающем политическом и экономическом успехе» всей кампании и «неминуемо приведет к прекращению сопротивления русских». Впрочем, той же самой тактики придерживался Гитлер и в отношении других столиц захваченных им государств Европы - Праги, Варшавы, Парижа. Следствием этой, оправдавшей себя тактики, явилось сосредоточение на Западном направлении мощнейшей группы армий «Центр», под командованием участника Польской и Французской кампаний генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, и назначении выдающегося теоретика танковой войны генерал-полковника Хайнца Гудериана командиром одной из действующих здесь танковых групп.
По тщательно разработанному германскими генштабистами плану танковые и моторизованные соединения группы «Центр» при поддержке бомбардировочной авиации должны были стремительно выйти в район Минска и окружить войска Западного фронта. А затем, не занимаясь отдельными оставшимися в тылу группировками советских войск, с ходу форсировать Западную Двину и Днепр и продолжать наступление на Смоленск и, далее, на большевистскую столицу.
Войскам группы «Центр» должны были противостоять 3, 4 и 10-я армии Западного фронта. Но в тот предрассветный час, 22 июня 1941 г., первые эшелоны этих армий находились в местах постоянного расквартирования или же «на маневрах», без боевых патронов и снарядов. Границу же прикрывали лишь пограничные отряды, артиллерийско-пулеметные батальоны, занимавшие некоторые узлы укрепрайонов, и инженерные части, выполнявшие в этом районе строительные работы. Получив первую сталинскую директиву с предупреждением о возможном «внезапном» нападении Германии, командующий фронтом Павлов в третьем часу утра отдал приказ частям первого эшелона прикрытия занять долговременные огневые точки. Но время было уже упущено!
Части первого эшелона начали выдвигаться к границе только с 6 часов утра. И, вступая в бой по частям, точно так же как это происходило на Юго-Западном фронте, были не в состоянии остановить продвижение танковых клиньев гитлеровцев. Положение еще больше усложнилось полным отсутствием зенитной артиллерии, находившейся в 400 км от границы, и гибелью сотен самолетов, уничтоженных люфтваффе в первые часы войны. Страшную картину положения советских войск на Западном фронте рисует начальник штаба 4-й армии полковник Леонид Сандалов: «Только в 6 часов [утра] командование армии получило из округа приказание: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действии приказываю: поднять войска и действовать по боевому. Павлов, Фоминых, Климовских».
Но войска армии уже с 4 часов вели тяжелые бои».
Командование 4-й армии, правда, пыталось ввести в действие армейский ПЛАН ПРИКРЫТИЯ РП-4, но после начала боев этот план уже не соответствовал обстановке.
Полковник Сандалов: «Командование армии никаких самостоятельных решений, кроме приведения войск в боевую готовность, в первые часы войны не приняло. А убедившись, что война началась, оно пыталось провести в жизнь решения, принятые до войны по плану РП-4, которые никак не соответствовали складывавшейся обстановке.
Сбор войск в районах, предусмотренных планом прикрытия, для последующего выдвижения их в назначенные полосы обороны в создавшейся обстановке стал невозможен. Попытки войск выйти в свои районы сбора из-за больших переходов, во время которых они несли большие потери, был неудачным, и поэтому организовать оборону и оказать сопротивление на линии создаваемого укрепленного района оказалось невозможным».
Как свидетельствует Сандалов, дислокация войск Западного военного округа, точно так же как и дислокация войск Юго-Западного, не позволяла осуществить оперативное сосредоточение войск после «внезапного» нападения - в разгар войны.
Свидетельство Сандалова однозначно подтверждается текстом плана прикрытия Западного округа, утвержденного наркомом обороны Тимошенко и подписанного командующим Павловым. Этот подробно составленный план занимает 19 страниц и включает еще 27 различных приложений, карт, схем и таблиц. В соответствии с планом, сосредоточение 24-й и 100-й стрелковых дивизий округа производится поэшелонно, вначале автотранспортом, а затем еще и по железной дороге. В назначенные районы сосредоточения дивизии должны прибыть на третий день мобилизации!
Для перевозки людей и лошадей в распоряжение командиров дивизий выделяются автотранспортные полки: 24-й дивизии - 865 автомашин разных марок, а 100-й дивизии - 1409 автомашин! Аналогично проходит и сосредоточение остальных дивизий округа.
Такую страшную картину трудно даже себе представить! Десятки тысяч автомашин, переполненных людьми и лошадьми, под бомбами люфтваффе движутся в назначенные им районы сосредоточения, может быть, уже захваченные врагом!
Сталинская ДИРЕКТИВА № 2 попала в штаб 4-й армии к генерал-майору Алексанру Коробкову только в 6 часов вечера, через 14 часов после «внезапного» нападения. Только в 6 часов вечера на командный пункт Коробкова в Запруды прибыл помощник командующего фронтом генерал-майор Иван Хабаров и привез приказ Павлова за подписью начальника штаба Климовских.
ИЗ ПРИКАЗА КОМАНДУЮЩЕГО ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ
Командующему 4-й армией
Командующий ЗапОВО приказал: «Прорвавшиеся и прорывающиеся банды решительно уничтожить, для чего в первую очередь используйте корпус Оборина… В отношении действий руководствуйтесь „красным пакетом"…»
К приказу была приложена выписка из ДИРЕКТИВЫ № 2: «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.
Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить».
В 6 часов вечера войскам генерал-майора Коробкова Москва все еще приказывала «наземную границу не переходить». А в это время германские танковые дивизии уже вторглись на советскую территорию на глубину 25-30 километров! Темпы наступления германской армии были настолько стремительны, что они удивили даже гитлеровское командование.
ИЗ «ВОЕННОГО ДНЕВНИКА» ФРАНПА ГАЛЬДЕРА
Утреннее донесение за 23.06 и полученные в течение ночи итоговые оперативные сводки за 22.06 дают основание сделать вывод о том, что следует ожидать попытки общего отхода противника.
Командование группы армий «Север» считает даже, что такое решение было принято противником еще за четыре дня до нашего наступления.
В пользу вывода о том, что значительная часть сил противника находится гораздо глубже в тылу, чем мы считали, и теперь частично отводится еще дальше, говорят следующие факты: наши войска за первый день наступления продвинулись с боями на глубину до 20км, далее - отсутствие большого количества пленных, крайне незначительное количество артиллерии, действовавшей на стороне противника, и обнаруженное движение моторизованных корпусов противника от фронта в тыл, в направлении Минска…
А еще через четыре дня, 26 июня 1941 г., 2-я танковая группа Гудериана и 3-я танковая группа Гота уже были в 20 километрах от Минска, завершая охват столицы Белоруссии в стальные клещи и угрожая Смоленску и Москве. Сложившаяся ситуация заставила Сталина еще 25 июня 1941 г., еще до того, как замкнулись клещи, приказать Павлову осуществить «форсированный отход 3-й и 10-й армий». А 26 июня 1941 г. Сталин направил на Западный фронт Ворошилова.
О причинах произошедшей катастрофы Ворошилову доложили генерал Павлов и маршал Шапошников, который, как известно, еще со второй половины дня 22 июня 1941 г. находился при штабе Павлова.
ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ АДЪЮТАНТА ВОРОШИЛОВА
ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ЩЕРБАКОВА
Станция Полынские хутора
Ворошилов: Скажите, как могло случиться, что за неделю войны отдана врагу большая часть Белоруссии, а войска поставлены на грань катастрофы?
Шапошников: Наши неудачи можно объяснить рядом причин…
Но решающая, непосредственная причина: войска округа не были своевременно предупреждены о готовящемся нападении немцев, а следовательно, не были приведены в боевую готовность, что и предопределило в дальнейшем неблагоприятный для нас ход событий.
Павлов: Наша плотность на границе была такова, что ее можно было проткнуть в любом месте. Что касается директивы наркома обороны о приведении войск в боевую готовность, полученную штабом округа за несколько часов до нападения немцев, то она никакого практического значения уже не имела.
Войска в приграничной полосе были застигнуты врасплох, и большинство дивизий получили приказ о выдвижении на границу, когда вторжение немцев уже началось…
Шапошников: Как показал характер действий противника утром и в течение всего дня 22 июня, немцы, видимо, неплохо были осведомлены о дислокации наших войск и местах важнейших объектов, о чем свидетельствуют первые удары бомбардировщиков по крупным штабам, аэродромам и расположению стрелковых дивизий и мехчастей…
Если оставить на совести Шапошникова его, по меньшей мере странную критику «неприведения войск в боевую готовность», причины которой ему - главному стратегическому советнику Сталина - были, несомненно, хорошо известны, как и причины того, что «немцы были неплохо осведомлены о дислокации наших войск» - в общем, нарисованная им картина соответствовала действительности и была в действительности катастрофичной.
И лучше всех, наверное, это понимал Сталин.
«Козлы отпущения»
Генерал армии Павлов, наверное, слишком много сказал Ворошилову. Он, по сути, с поразительной точностью, назвал четыре основные причины катастрофы: плотность войск на границе была такой, что ее можно было проткнуть в любом месте; директива о приведении войск в боевую готовность была получена всего за несколько часов до нападения; войска получили приказ о выдвижении, когда вторжение уже началось и, наконец, немцы были хорошо осведомлены о дислокации советских войск и о местах расположения важнейших военных объектов.
Все перечисленные Павловым причины катастрофы, независимые от действий командования фронтом, были результатом приказов Москвы. Павлов действительно сказал слишком много и этим он подписал себе смертный приговор. Тем более что Сталину нужно было свалить с себя вину за происшедшую катастрофу, а фигура генерала Павлова идеально подходила на роль «козла отпущения».
Генерал армии Дмитрий Павлов, Герой Советского Союза, награжденный тремя орденами Ленина за проявленный героизм в боях, уже через неделю после разговора с Ворошиловым, 4 июля 1941 г. был арестован и предан суду военного трибунала за трусость, развал управления войсками и самовольное оставление боевых позиций.
22 июля 1941 г. трибунал приговорил Павлова к расстрелу, и в ту же ночь он был расстрелян. Вместе с командующим были расстреляны: начальник штаба генерал-майор Климовских, начальник связи генерал-майор Григорьев и командующий 4-й армией генерал-майор Коробков. И это были не последние жертвы - с первых дней войны по 10 октября 1941 г. по приговорам военных трибуналов было расстреляно 10 201 военнослужащий, из них 3321 человек - перед строем.
Сталин отзывает Жукова
В тот самый трагический день, 26 июня 1941 г., когда Гудериан и Гот уже были в 20 километрах от Минска, Сталин, как видно осознал размеры произошедшей катастрофы. Дав приказ об отводе войск Западного фронта, он взялся за организацию обороны Москвы.
И, прежде всего, вождь отзывает с Юго-Западного фронта Жукова.
Пребывание героя Халхин-Гола там все равно уже бесполезно - ответный удар, в том варианте как он был задуман и запланирован, уже все равно не мог быть осуществлен.
По воспоминаниям Жукова «…26 июня на командный пункт Юго-Западного фронта в Тернополь мне позвонил Сталин и сказал: „На Западном фронте сложилась тяжелая обстановка. Противник подошел к Минску. Непонятно, что происходит с Павловым. Маршал Кулик неизвестно где. Маршал Шапошников заболел. Можете вы немедленно вылететь в Москву?“
- Сейчас переговорю с товарищем Пуркаевым о дальнейших действиях и выеду на аэродром».
Итак, пробыв на Юго-Западном фронте трое суток и не сумев организовать ОТВЕТНЫЙ УДАР, Жуков вылетел в Москву. И, как свидетельствует беспристрастная запись в «Тетради записи лиц, принятых Сталиным», в 15 часов 00 минут он уже был в Кремле.
А на Юго-Западном фронте начался безнадежно запоздавший и заведомо обреченный на провал ответный удар.
Встречное танковое сражение
26 июня 1941 г., ровно в 9 часов утра механизированный корпус генерал-лейтенанта Рябышева вступил в бой с прорвавшейся северо-восточнее Львова танковой группой фон Клейста.
Этот день может быть назван днем начала ОТВЕТНОГО УДАРА только условно. Вместо задуманного мощного концентрического удара, в треугольнике Луцк-Дубно-Броды разыгралось встречное танковое сражение. В этом танковом сражении, одном из крупнейших за всю историю войн, одновременно, с двух сторон, участвовало более 4000 самых современных танков. По левому флангу танковой группы Клейста, со стороны Луцка и Ровно на Дубно, наносили удары 9-й мехкорпус под командованием генерал-майора Константина Рокоссовского, 19-й под командованием генерал-майора Николая Фекленко и 22-й под командованием генерал-майора Семена Кондрусева. А по правому флангу со стороны Львова - 4-й мехкорпус генерал-майора Андрея Власова и 8-й генерал-лейтенанта Рябышева. По первоначальному плану, корпус Рябышева должен был поддерживать 15-й мехкорпус генерал-майора Игната Карпезо. Но 15-й уже третий день был в боях и понес большие потери. В помощь Рябышеву Карпезо мог выставить только одну 10-ю танковую дивизию, да и ту не в полном составе. В контрударе должны были также принять участие стрелковые дивизии 5-й и 6-й армий фронта и фронтовая авиация, но прикрытие с воздуха было слабым, и это существенно усложнило положение.
Вспоминает генерал-лейтенант Рябышев: «…особенно ощутимыми были удары внезапно появившейся вражеской авиации. Большими группами, по 50-60 самолетов, противник почти беспрепятственно бомбил боевые порядки соединения. Наших самолетов в воздухе не было».
И все же, совершено неожиданный контрудар советских войск удивил германское командование. Главным «сюрпризом» для гитлеровцев оказались новые советские танки, секрет существования которых все предвоенные месяцы тщательно скрывался. Это были танки совершенно новой конструкции - гигантские семиметровые КВ-1 и КВ-2, каждый из которых весил около 50 тонн и был вооружен пушкой и тремя пулеметами, а также легкие - 26-тонные танки Т-34, с почти непробиваемой наклонной броней и невероятной, по тем временам, огромной скоростью в 55 километров в час. Германские противотанковые орудия оказывались бессильными против этих чудовищ, бронебойные снаряды не пробивали броню, а просто отскакивали от нее. Несмотря на шквальный встречный огонь, советские танки, казалось, были неуязвимы, и продолжали двигаться на немцев, вселяя в них настоящий ужас.
Вспоминает Попель: «Наши KB потрясали воображение гитлеровцев. Не только тех, кто с ними встречался на поле боя, но и тех, кто судил о войне по сводкам и донесениям».
Гитлеровские войска, совершенно неожиданно для них, оказались втянутыми в затяжные бои, и движение группы армий «Юг» затормозилось. Утром, 26 июня 1941 г., в донесении штаба армий «Юг», появились первые упоминания о задержке наступления фон Клейста.
ИЗ «ВОЕННОГО ДНЕВНИКА» ФРАНЦА ГАЛЬДЕРА
26 июня 1941 г., 5-й день войны. Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное руководство. Противник все время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина…
В тот же день, вечером, Гальдер пишет: «На фронте группы армий „Юг“ противник, как ожидалось, значительными силами танков перешел в наступление на южный фланг 1-й танковой группы. Отмечено продвижение на отдельных участках».
29 июня 1941 г. Воскресенье, 8-й день войны. Итоги оперативных сводок за 28.6 и утренних донесений 29.6: «На фронте группы армий „Юг“ все еще продолжаются сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно…»
И в тот же день, вечером: «На фронте группы армий „Юг“ развернулось своеобразное сражение в районе Южнее Дубно…
Можно предположить, что за последние дни противник ввел против группы армий «Юг» все свои танковые соединения, находившиеся южнее Пинских болот, причем их наименования (у нас они были обозначены как кавалерийские дивизии и мотомеханизированные бригады) совершенно расходятся с имевшимися у нас данными…»
Гитлер был не на шутку обеспокоен положением на юге. Для отражения контрудара командующему группой армий «Юг» генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту пришлось подтягивать тылы, и вводить в сражение все новые и новые дивизии.
Однако боевые возможности вооруженных сил Юго-Западного были уже практически исчерпаны. Войска, участвовавшие в сражении, понесли огромные потери, а большая часть танков была потеряна - подбита, взорвана экипажем или просто брошена. Знаменитый 8-й мехкорпус Рябышева был раздроблен, и часть его, под командованием бригадного комиссара Попеля, окруженная в Дубнах, потеряла все свои 238 танков и вырвалась из окружения только в конце июля 1941 г.
Десятки тысяч бойцов и командиров сложили свои головы в этом неравном бою. Погибли командиры обеих танковых дивизий Рябышева - 12-й и 34-й - генерал-майор Мишанин и полковник Васильев. Смертельно ранен был командир 22-го мехкорпуса генерал-майор Кондрусев. А получивший контузию командир 15-го - генерал-майор Игнат Карпезо был даже похоронен заживо и только по счастливой случайности откопан и эвакуирован в тыл.
Наконец, 30 июня 1941 г. поступил приказ Москвы прекратить сопротивление и отвести войска Юго-Западного фронта на линию старых укрепленных районов, вдоль государственной границы 1939 г.
ИЗ «ДНЕВНИКА» ГАЛЬДЕРА
1 июля 1941 г., 10-й день войны. Противник отходит с исключительно упорными боями, цепляясь за каждый рубеж.
Провал сталинского «Ответного удара»
ОТВЕТНЫЙ УДАР, на который Сталин возлагал так много надежд и который должен был служить началом победного наступления Красной армии, потерпел страшную катастрофу.
Предоставляя право нанесения ПЕРВОГО УДАРА противнику, противостоящая сторона всегда идет на риск. ПЕРВЫЙ УДАР - это всегда «больно»!
И все же, стратегия ОТВЕТНОГО УДАРА, даже вне зависимости от «политических дивидендов», может привести и к чисто военной победе. Один из крупнейших военных историков XX в. сэр Бассил Лиддел-Гарт, говоря о преимуществах выбора стратегии ОТВЕТНОГО УДАРА, в качестве метафоры приводит высказывания двух знаменитых боксеров - английского Деймса Мейса, по прозвищу «Масе», и американского Чарльза Маккоя, по прозвищу «Кид». Исходя из своего огромного опыта, чемпион мира в тяжелом весе, «Масе» советовал молодым боксерам «для достижения победы дать возможность противнику броситься и ударить первым». А известный своим коварством «Кид» рекомендовал: «сдерживая нападающего противника одной рукой, другой нанести удар».
Тактику многоопытного боксера «Кида», применявшего в бою коварные провокационные приемы, часто применял не менее опытный в политике и не менее коварный Сталин. Но нанесенный сталинской рукой ОТВЕТНЫЙ УДАР провалился.
И можно, конечно, ссылаться на то, что в июне 1941 г. германская армия уже имела более чем двухгодичный опыт ведения войны и значительный опыт танковой войны. Можно ссылаться на то, что гитлеровские генералы были профессионалами, что гитлеровские солдаты были хорошо обучены, дисциплинированны и прекрасно вооружены. Можно ссылаться на то, что связь у немцев работала отлично, что действия немецких воинских частей были скоординированы. Можно, конечно, говорить о том, что неудача ОТВЕТНОГО УДАРА была обусловлена тем, что Сталин в 1937 г. обезглавил Красную армию, а скороспелые сталинские генералы не имели ни серьезной академической подготовки, ни достаточного опыта. Можно говорить о том, что танки новых конструкций начали поступать в войска только в последние месяцы, и молодые танкисты еще не успели их освоить. Можно говорить, что для пехоты не хватало транспорта, что не было горючего, что не было даже достаточно боеприпасов. Всего и не перечислишь!
И, конечно же, все эти факторы должны были повлиять и повлияли на действия Красной армии на всех фронтах и, в частности, повлияли и на эффективность ОТВЕТНОГО УДАРА, оказавшегося в таких условиях запоздавшим и слишком слабым. Как известно, подготовка к ОТВЕТНОМУ УДАРУ началась через 24 часа после «внезапного» нападения, после поступления в войска ДИРЕКТИВЫ № 3. К этому времени гитлеровские танковые армады уже успели вклиниться вглубь советской территории, и большая часть советских механизированных корпусов уже была вовлечена в жестокие разрозненные бои с противником. А те, которые еще не вступили в бой, были дислоцированы на значительном расстоянии от границы и выходили в район сосредоточения с опозданием и по частям.
Так что главной причиной трагического провала сталинского ОТВЕТНОГО УДАРА, скорее всего, послужило слишком хорошо срежиссированное «внезапное» нападение Германии, дислокация советских войск и знаменитая серия из трех директив, давших Гитлеру возможность беспрепятственно продолжать начатую им агрессию.
ОТВЕТНЫЙ УДАР не принес Сталину немедленной легкой победы над Германией. Но, вместе с тем, катастрофа, произошедшая в первые дни войны на всех фронтах, принесла ему политическую победу, ставшую залогом его дальнейшей исторической военной победы.
Профессор Борис Шапошников в книге «Мозг армии» приводит высказывание одного из известных лидеров итальянского либерализма Франческо Саверио Нитти: «Война и сражение - суть две разные вещи. Сражение - факт исключительно военного характера. Война же - главным образом политический акт. Война не решается одними военными действиями».
| |
В то же время в Военном совете Юго-Западного фронта рассматривался план действий войск весной и летом 1942 г. Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, Н. С. Хрущев, генерал И. X. Баграмян считали, что наши войска на юге в состоянии разгромить противостоящую группировку врага, освободить Харьков и этим создать условия для изгнания захватчиков из Донбасса. После совещания, о котором уже шла речь, мы, командармы, тоже прониклись таким же убеждением.
Несколько забегая вперед, перечислю силы, которые участвовали в Харьковской наступательной операции.
Для прорыва обороны противника на участках, общая протяженность которых составляла 91 км, предназначались 22 стрелковые дивизии, поддерживаемые 2860 орудиями и минометами, 560 танками. Это значило, что на стрелковую дивизию приходилось примерно 4 км участка прорыва и что на каждый километр мы имели 31 орудие и миномет, а также 6 танков непосредственной поддержки пехоты.
Кроме того, в прорыв должны были вводиться два танковых корпуса, три кавалерийские дивизии и мотострелковая бригада. Наконец, еще две стрелковые дивизии — 277-я и 343-я, а также 2-й кавалерийский корпус и три отдельных танковых батальона (в каждом 32 танка) оставались в резерве командующего Юго-Западным фронтом.
Южному фронту не ставились задачи на активные действия. Он должен был организовать прочную оборону и обеспечить наступательные действия Юго-Западного фронта, а также выделить из своего состава на усиление последнего три стрелковые дивизий, пять танковых бригад, четырнадцать артиллерийских полков РГК и 233 самолета.
Задача наступающих войск состояла в нанесении противнику двустороннего удара по сходящимся направлениям из районов севернее и южнее Харькова с последующим соединением ударных группировок западнее города. Предусматривалось, что на первом, трехдневном этапе мы прорвем оборону врага на глубину 20-30 км, разгромим ближайшие резервы и обеспечим ввод в прорыв подвижных групп. На втором этапе, продолжительность которого не должна была превышать трех-четырех, суток, требовалось разгромить оперативные резервы и завершить окружение группировки противника. Одновременно часть этой группировки в районе городов Чугуев, Балаклея намечалось отсечь и уничтожить силами 38-й армии и правого фланга 6-й армии.
Главный удар наносила 6-я армия на 26-километровом фронте. Восемь стрелковых дивизий и четыре танковые бригады при поддержке 14 артиллерийских полков РГК должны были прорвать оборону и обеспечить ввод в прорыв двух танковых корпусов, составлявших подвижную группу. В дальнейшем армия во взаимодействии с подвижной группой должна была развить удар на Харьков с юга навстречу войскам 28-й армии для окружения всей группировки врага (см. схему на стр. 143).
Слева от 6-й армии находилась полоса наступления армейской группы генерала Бобкина, состоявшей из двух стрелковых дивизий и одной танковой бригады. На эту группу возлагалась задача прорвать оборону и обеспечить ввод в прорыв 6-го кавалерийского корпуса. Последний же к исходу пятого дня операции должен был овладеть Красноградом и обеспечить войска 6-й армии от контрударов с запада.
Второй удар наносила на 15-километровом фронте 28-я армия силами шести стрелковых дивизий и четырех танковых бригад при поддержке девяти артиллерийских полков РГК. Ей надлежало прорвать оборону противника и к исходу третьего дня обеспечить ввод в прорыв 3-го гвардейского кавалерийского корпуса и мотострелковой бригады. Этим двум соединениям в свою очередь предстояло обойти Харьков с севера и соединиться западнее города с танковыми корпусами 6-й армии.
Наступление 28-й армии от возможных контрударов противника обеспечивали с севера и северо-запада — 21-я армия, с юга и юго-запада — 38-я. Первой из них была поставлена задача прорвать оборону противника на 14-километровом участке. К исходу третьего дня наступления войска обеих армий должны были закрепиться на достигнутых рубежах и надежно обеспечить маневр соединений, окружающих Харьков.
38-я армия тогда имела в своем составе 81, 124, 199, 226, 300-ю я 304-ю стрелковые дивизии, 13, 36-ю и 133-ю танковые бригады. Она была усилена шестью артиллерийскими полками РГК и шестью инженерными батальонами. В прорыве обороны противника участвовали четыре стрелковые дивизии и все три танковые бригады. Нам предстояло нанести удар на 26-километровом участке Драгуновка, Большая Бабка. К исходу третьего дня нужно было овладеть рубежом Лебединка — Зарожное — Пятницкое. В дальнейшем, при развитии наступления на Рогань, Терновая и с выходом ударной группировки в район Введенка, Чугуев войскам 38-й армии вместе с тремя усиленными полками 6-й армии надлежало завершить окружение, разгромить чугуевскую группировку противника и подготовиться к наступлению на Харьков с востока.
Ознакомившись с этими данными о составе сил и средств, Привлекаемых к наступлению, я испытал чувство огромной радости. Впервые с начала Великой Отечественной войны мне предстояло участвовать в наступательной операции, в которой мы превосходили противника по численности в живой силе, по количеству артиллерии и танков, не уступали ему в авиации. Например, никогда раньше не было на нашем фронте такого количества танков непосредственной поддержки пехоты. 560 — шутка ли? И мы имели не только это, но еще и во втором эшелоне два танковых корпуса (269 танков), предназначенных для развития наступления после прорыва тактической зоны обороны противника. Да в резерве фронта — около сотни одних лишь танков.
Словом, в руках Военного совета Юго-Западного фронта действительно была сосредоточена большая сила. Об этом говорят данные, приведенные выше.
Источники и литература .
Имена прославленных маршалов и генералов, ставших непосредственными кузнецами Великой Победы, известны многим. Жуков, Рокоссовский, Конев, Малиновский… Вряд ли есть в России тот, кому не знакомы эти фамилии. Заслуги этих и многих других советских военачальников многократно описывались в исторической и мемуарной литературе. Гораздо меньше в этом плане повезло тем советским военачальникам (а также и простым офицерам и солдатам), кто пал в первые дни, недели и месяцы войны, так и не познав радости победы над гитлеровцами. Но им все мы обязаны ничуть не меньше, чем тем, кто дошел до Берлина. Ведь именно эти люди, настоящие герои и патриоты своей Родины, бились до последнего, пытаясь сдержать натиск превосходящего по вооружению и технической оснащенности врага на рубежах советской страны. В этой статье и пойдет речь об одном из таких героев.
Киевский особый военный округ в период, предшествовавший началу Великой Отечественной войны, рассматривался верховным командованием как один из ключевых военных округов страны. Киевский военный округ был создан 17 мая 1935 года - в результате разделения Украинского военного округа на Киевский и Харьковский военные округа. В 1938 году было решено преобразовать Киевский военный округ в Киевский особый военный округ (далее - КОВО). На западном направлении его роль была определяющей, поскольку он охватывал стратегически важную территорию Украинской ССР. К 1941 году он охватывал Киевскую, Винницкую, Житомирскую, Каменец-Подольскую, Станиславскую, Тернопольскую, Черновицкую, Ровенскую, Волынскую, Львовскую и Дрогобычскую области УССР.
Округ был приграничным, и это определяло его стратегическую значимость для обороны советского государства. На территории округа дислоцировалась наиболее крупная на западном направлении группировка советских войск. Естественно, что и командовать столь важным округом должен был достойный и пользующийся доверием Москвы человек. С момента формирования Киевского особого военного округа должность командующего занимали такие прославленные советские полководцы как командарм 2-го ранга Семен Константинович Тимошенко (в 1938-1940 гг.) и генерал армии Георгий Константинович Жуков (1940-1941 гг.).
28 февраля 1941 года Георгий Жуков, ставший победителем двух крупных военных игр, отрабатывавших наступление советских войск на западном направлении и, соответственно, оборону на западном направлении, был выдвинут Иосифом Сталиным на должность начальника Генерального штаба РККА. Стал вопрос, кто заменит Георгия Константиновича на посту командующего Киевским особым военным округом. Это должен был быть не менее достойный и талантливый военачальник. В конечном итоге, Сталин остановил свой выбор на генерал-лейтенанте Михаиле Петровиче Кирпоносе. Сорокадевятилетний генерал-лейтенант Кирпонос до назначения на должность командующего Киевским особым военным округом командовал Ленинградским военным округом. Это был военачальник с большим боевым опытом, получивший за советско-финскую войну высокое звание Героя Советского Союза.
От крестьянского сына до красного командира
Как и многие советские военачальники, Михаил Петрович Кирпонос был, что называется, человеком из народа. Он родился 22 января (9 января по старому стилю) 1892 года в местечке Вертиевка Нежинского уезда Черниговской губернии - в бедной крестьянской семье. Его образование свелось в подростковом возрасте к году церковно-приходской и трем годам земской школы. Поскольку средств у семьи было не так много, учебу пришлось прекратить и как многие ровесники из села, пойти работать. С 1909 года Кирпонос работал сторожем, лесником в лесничествах Черниговской губернии. В 1911 г. он женился на дочери шорника Олимпиаде Поляковой (впоследствии он развелся с ней в 1919 г., оставив себе двоих дочерей и в том же 1919 году женился на Софье Пиотровской). Когда началась Первая мировая война, Михаилу Кирпоносу было уже 22 года.
В 1915 году молодого человека призвали на военную службу. Он окончил инструкторские курсы при Ораниенбаумской офицерской стрелковой школе, после чего был распределен в 216-й запасный пехотный полк, дислоцированный в Козлове (ныне - город Мичуринск на территории Тамбовской области). В 1917 г. Кирпонос сменил воинскую специальность - он окончил военно-фельдшерскую школу, а в августе того же года был направлен на Румынский фронт в составе 258-го Ольгопольского пехотного полка. Двадцатипятилетний Михаил Кирпонос становится председателем солдатского полкового комитета, в ноябре того же года - председателем солдатского совета 26-го армейского корпуса. 
Судя по всему, в эти годы молодой Кирпонос не только сочувствовал революционному движению, но и пытался принять в нем активное участие. Так, он организовал братание с австро-венгерскими солдатами, за что был арестован и в феврале 1918 г. демобилизован из российской армии. Тогда же он стал членом Российской коммунистической партии (большевиков). Вернувшись на родину, где хозяйничали немецкие и австро-венгерские войска, Михаил Кирпонос включился в партизанскую борьбу и создал небольшой отряд, воевавший как против немцев и австрийцев, так и против войск Центральной рады. Присоединившись в августе 1918 г. к Красной армии, Кирпонос практически сразу же (в следующем месяце сентябре), как опытный военный, был назначен командиром роты в составе 1-й Советской Украинской стрелковой дивизии. Дивизией, кстати, командовал легендарный комдив Николай Щорс.
В Красной армии карьера Кирпоноса пошла стремительно - в декабре, два месяца до этого прокомандовав ротой, он стал командиром батальона, а затем - начальником штаба и командиром 22-го Украинского стрелкового полка в составе 44-й стрелковой дивизии. В этом качестве комполка Кирпонос принимал участие в боях за взятие Бердичева, Житомира и Киева. В июле 1919 г. пришло новое назначение - помощником начальника дивизионной школы червоных старшин (красных командиров) той же 44-й стрелковой дивизии. Здесь начинается временное понижение Кирпоноса, судя по всему связанное с недостатком у него военного образования. Так, в мае 1920 г. он стал помощником начальника хозяйственной команды 2-й Киевской школы червоных старшин, а в июне 1921 г., через год, - начальником хозяйственной части, затем - помощником комиссара той же школы. В 1922 г. Кирпонос закончил 2-ю Киевскую школу червоных старшин, таким образом получив военное образование без отрыва от службы в школе.
После получения военного образования Кирпонос в течение года продолжал службу в Харьковской школе червоных старшин (октябрь 1922 - сентябрь 1923 гг.), где занимал должность помощника начальника по политической части. Затем последовала учеба в Военной академии РККА им. М.В. Фрунзе, которую Кирпонос окончил в 1927 г. и был распределен командиром батальона в 130-й Богунский стрелковый полк. Однако, уже в декабре 1928 г. он вновь возвращается в систему военно-учебных заведений - на этот раз в качестве помощника начальника - начальника учебной части Харьковской военной школы червонных старшин им. ВЦИК. С апреля 1929 по март 1934 гг. Кирпонос служил в 51-й Перекопской стрелковой дивизии - сначала, до января 1931 г., в должности помощника, а затем - начальника штаба дивизии. 
В марте 1934 г. Михаил Кирпонос был назначен начальником и военным комиссаром Татаро-башкирской объединенной военной школы им. ЦИК Татарской АССР. Этим военно-учебным заведением Кирпонос руководил более пяти лет - с марта 1934 по декабрь 1939 гг. За это время школа претерпела несколько переименований - в декабре 1935 г. она была переименована в Татаро-башкирскую военную пехотную школу имени ЦИК Татарской АССР, в апреле 1936 г. - в Казанскую пехотную школу им. ЦИК Татарской АССР, в марте 1937 г. - в Казанское пехотное военное училище им. ЦИК Татарской АССР и, наконец, в марте 1939 г. - в Казанское пехотное училище им. Верховного Совета Татарской АССР. С марта 1937 г. военное училище стало общесоюзным и поступать в него смогли молодые люди из всех союзных республик СССР. За те пять лет, что Казанским училищем руководил Кирпонос, в нем получили подготовку и были выпущены в войска многие достойные командиры, некоторые из них были удостоены высоких наград, в том числе и звания Героя Советского Союза. Сам Кирпонос за время руководства школой и училищем вырос в званиях. 26 октября 1935 г. ему было присвоено звание комбрига, а спустя четыре года, 4 ноября 1939 г. - звание комдива.
Курсанты училища вспоминали Кирпоноса как прекрасного командира и воспитателя - военно-педагогическая деятельность была его настоящим призванием. Кроме того, Кирпонос, будучи начальником училища, занимался и административно-хозяйственной работой - ведь в тот период организация нормального снабжения училища также представлялась достаточно сложным и, в то же время, очень нужным делом. Важнейшей для Кирпоноса оставалась и партийно-политическая деятельность - еще со времен конца Первой мировой войны, когда он был избран председателем полкового солдатского комитета, Кирпонос активно занимался общественной деятельностью. Убежденный коммунист, он принимал самое активное участие во всех партийных собраниях школы и училища. Естественно, что в духе времени приходилось ему участвовать и в обличении «врагов народа». В то же время, нельзя не отметить, что Кирпонос всегда, что говорится, «знал меру» - где были настоящие оппозиционеры советскому курсу, а где - случайно заподозренные люди. Для некоторых курсантов, командиров и преподавателей училища он сыграл роль заступника. То, что Кирпонос был активным коммунистом и безоговорочно поддерживал сталинскую политику, конечно, также сыграло роль в его последующей стремительной военной карьере. В особенности если учитывать, что в конце 1930-х гг. многие командиры Красной армии были репрессированы и их должности требовалось кем-то замещать.
Советско-финская война и рост по службе
Тем временем, военно-политическая ситуация на советских границах значительно обострилась. На северо-западном направлении Советский Союз вступил в конфликт с Финляндией. 28 ноября 1939 г. был денонсирован Договор о ненападении, а 30 ноября 1939 г. советские войска, дислоцированные на советско-финской границе, получили приказ перейти в наступление. Официальным поводом к началу боевых действий послужил артиллерийский обстрел советской территории с территории Финляндии. Против Финляндии была сосредоточена внушительная советская группа войск в составе 7-й, 8-й, 9-й и 14-й армий. С первых дней начала войны стала ощущаться потребность в грамотных и талантливых командирах, в связи с чем Наркомат обороны СССР обратился к практике перевода в действующую армию высших командиров из других воинских соединений и военно-учебных заведений. В декабре 1939 г. бывший на тот период начальником Казанского пехотного училища комдив Михаил Кирпонос получил новое назначение - командиром 70-й стрелковой дивизии, входившей в состав 7-й армии РККА. Таким образом, начальнику училища, который фактически не имел, кроме кратковременного участия в Гражданской войне, реального опыта командования войсковыми соединениями, было оказано высокое доверие и, как бы, открывались возможности для дальнейшего продвижения по карьерной лестнице в случае успешного командования вверенной стрелковой дивизией. 
Седьмая армия была сосредоточена на Карельском перешейке. В ее состав к ноябрю 1939 г. входили, помимо штаба армии, 19-й и 50-й стрелковые корпуса и в их составе 24-я, 43-я, 49-я, 70-я, 90-я, 123-я, 138-я, 142-я и 150-я стрелковые дивизии, три танковых бригады, шесть артиллерийских полков РГК, три артиллерийских дивизиона большой мощности РГК. Военно-воздушные силы армии включали 1-ю и 68-ю легкобомбардировочные, 16-ю скоростную бомбардировочную и 59-ю истребительную авиационные бригады в составе 12 авиационных полков и 644 самолетов.
Семидесятая стрелковая дивизия, которой предстояло командовать комдиву Кирпоносу, входила в состав 19-го стрелкового корпуса 7-й армии и включала в свой состав три стрелковых полка (68-й, 252-й и 329-й полки), два артиллерийских полка (221-й легкий артиллерийский полк и 227-й гаубичный артиллерийский полк), 361-й танковый батальон, 204-й химический танковый батальон. В феврале 1940 г. в состав дивизии был включен 28-й танковый полк на Т-26. 30 ноября 1939 г. дивизия вошла на территорию Финляндии. Принявший 25 декабря 1939 г. дивизию Кирпонос сменил ее предыдущего командира полковника Федора Александровича Прохорова. К чести последнего можно сказать, что подготовил своих бойцов он отменно и дивизия считалась одной из лучших в действующей армии. Под командованием Кирпоноса она 11 февраля 1940 г. начала участие в прорыве знаменитой «линии Маннергейма». С 11 по 14 февраля подразделения дивизии заняли часть полевые укрепления Кархульского района, 17 февраля участвовали в «битве за острова», 21-23 февраля - в захвате острова Лийсаари (Северный Березовый). 26 февраля из состава 19-го стрелкового корпуса дивизия была переведена в 10-й стрелковый корпус. Ее бойцам удалось занять часть полуострова Койвисто (Киперорт), острова Пукинсаари (Козлиный) и Ханнуккалансаари (Майский).
29 февраля дивизия была переведена в 28-й стрелковый корпус, в составе которого участвовала в боях за город Тронгзунд (высоцк), затем - за остров Равансаари (Малый Высоцкий). Наиболее знаменитым подвигом дивизии стало форсирование в ночное время по льду Выборгского залива. Совершив шестисуточный рейд в тыл противника, в марте 1940 г. дивизия заняла плацдарм на северном берегу залива и взяла под контроль дорогу Выборг - Хамина. Этот бросок дивизии сыграл важнейшую роль в штурме Выборга, что не могло не остаться без внимания вышестоящего командования. Дивизия была награждена орденом Ленина, а 252-й стрелковый и 227-й гаубичный артиллерийский полки были награждены орденами Красного Знамени. Командир дивизии Михаил Петрович Кирпонос 21 марта 1940 года был удостоен высокого звания Героя Советского Союза и получил орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».
Успешное командование 70-й стрелковой дивизией, показавшей свою доблесть и боевую выучку в советско-финской войне, стало «звездным часом» комдива Кирпоноса в прямом и переносном смысле. Именно с этого времени начинается его стремительное, но, к сожалению, кратковременное, восхождение по ступеням командных должностей РККА. До этого Кирпонос пять лет руководил военным училищем, в течение четырех лет повысился лишь на одно звание. Но подвиг 70-й стрелковой дивизии способствовал тому, что комдива заметили. В апреле 1940 года, спустя месяц после форсирования Выборского залива, Михаил Кирпонос был назначен командиром 49-го стрелкового корпуса, входившего в состав Киевского особого военного округа. Однако уже в июне того же года, спустя два месяца после назначения командиром корпуса, Кирпоноса ждет следующее колоссальное повышение - он назначается командующим войсками Ленинградского военного округа. 4 июня 1940 г. Михаилу Петровичу Кирпоносу было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант» (в связи с введением генеральских званий в РККА).
Киевский Особый военный округ
Однако на должности командующего Ленинградским военным округом Михаил Кирпонос также пробыл недолго. Уже в феврале 1941 г., менее чем через год после назначения на ЛВО, Кирпонос назначается командующим Киевским Особым военным округом. 22 февраля 1941 г. Михаилу Петровичу Кирпоносу было присвоено очередное воинское звание «генерал-полковник». Назначение на Киевский Особый военный округ показывает, что верховное командование доверяло Михаилу Кирпоносу и, судя по всему, именно после его успешного руководства частями 70-й стрелковой дивизии во время советско-финской войны, видело в нем перспективного командира, способного хорошо подготовить войска стратегически важного округа и эффективно ими командовать.
Судя по всему, Сталин, назначая Кирпоноса командующим важнейшего в системе обороны западного направления военного округа, рассчитывал, что Кирпонос сможет подготовить округ к грядущей войне, не вызывая при этом подозрений со стороны противника. Ведь у Кирпоноса в годы Гражданской войны был богатый опыт участия в партизанском движении - сначала командования собственным повстанческим отрядом, а затем службы в дивизии Щорса. Командование же партизанским формированием требует той креативности мышления, многогранности, способности самостоятельно принимать решения, которой иногда не достает командирам частей регулярной армии. Тем более, что Кирпоносу приходилось совмещать не только военное и политическое руководство, но и функции администратора и снабженца. В целом следует отметить, что в выборе Кирпоноса на должность командующего округом ошибки не было - генерал-полковник действительно по своим личностным и профессиональным качествам соответствовал возлагаемым на него надеждам. Хотя, все же, был один недостаток у нового командующего - слишком малый по времени опыт командования действующими боевыми подразделениями.
По сути дела, если не учитывать время участия в Гражданской войне в дивизии Щорса, а позже - в советско-финской войне, большая часть военной службы Михаила Петровича пришлась на военно-педагогическую деятельность - он занимал различные должности в военно-учебных заведениях. На этот недостаток обратил внимание и генерал армии Георгий Константинович Жуков, у которого Кирпонос принимал командование Киевским Особым военным округом: «Я был рад, что Киевский особый военный округ достался такому достойному командиру. Конечно, у него, как и у многих других, еще не было необходимых знаний и опыта для руководства таким большим пограничным округом, но жизненный опыт, трудолюбие и природная сметка гарантировали, что из Михаила Петровича выработается первоклассный командующий войсками» (Цит. по: Мерецков К. А. На службе народу. СПб., 2003). То есть, несмотря на недостаток опыта, Жуков, тем не менее, признавал в Кирпоносе перспективного командира и был убежден в том, что генерал-полковнику удастся в полной мере раскрыть свой полководческий талант, вникнув в нюансы командования округом.
Иван Христофорович Баграмян, в то время в звании полковника служивший начальником оперативного отдела - заместителем начальника штаба Киевского Особого военного округа, вспоминает назначение Кирпоноса командующим округом: «Вскоре после приезда новый командующий обошел штаб. Видимо, ему хотелось быстрее ознакомиться с положением дел, с людьми. Побывал он и у нас, в оперативном отделе. Его худощавую, ладную фигуру плотно облегал тщательно отутюженный китель. На груди поблескивала золотая звездочка Героя. Бледное, гладко выбритое лицо почти без морщин. Над большими голубыми глазами нависали черные брови. Темные, густые волосы тщательно расчесаны на пробор. Лишь легкая седина на висках да глубокие складки в уголках губ выдавали, что этому моложавому человеку уже под пятьдесят» (Цит. по: Баграмян И.Х. Так начиналась война. М., 1971).
Большое внимание командующий Кирпонос уделял вопросам боевой подготовки войск. Прекрасно понимая, то наиболее вероятным противником Советского Союза является Германия, командование РККА уделяло большое внимание именно подготовке воинских частей и соединений Киевского Особого военного округа. В первую очередь, была поставлена задача отработки действий в случае танковой атаки противника. С другой стороны, делался упор на совершенствование подготовки собственных танковых подразделений. Так, наиболее частым гостем командующий округом генерал-полковник Кирпонос был в механизированных корпусах, где проверял умение экипажей управлять танками, а танковых подразделений - слаженно действовать в бою.
Помимо боевой подготовки, важнейшим направлением деятельности войск Киевского Особого военного округа оставалось строительство и оборудование оборонительных сооружений в приграничных районах. Однако, несмотря на все усилия командующего, округ испытывал массу проблем, характерных для всей РККА в предвоенный период. В первую очередь, речь идет о слабой вооруженности и нехватке личного состава в частях и соединениях. По воспоминаниям И.Х. Баграмяна, только в Киевском Особом военном округе не хватало 30 тысяч военнослужащих. И это несмотря на то, что военные училища были переведены с трехгодичного на двухгодичный срок обучения, создавались курсы младших лейтенантов для ускоренной подготовки командного состава. Что касается обеспечения войск вооружением и техникой, то повсеместно ощущался недостаток , средств связи и специальной техники, транспортных средств. Все это восполнить в одночасье не представлялось возможным - народное хозяйство страны и так работало на пределе.
Война
22 июня 1941 г. гитлеровская Германия и ее сателлиты напали на Советский Союз. В числе первых их удар приняли и войсковые части и соединения, входившие в состав Киевского Особого военного округа. В день начала войны Киевский Особый военный округ был преобразован в Юго-Западный фронт. Генерал-полковник Михаил Кирпонос был назначен командующим войсками Юго-Западного фронта. Войска Юго-Западного фронта насчитывали 957 тысяч солдат и офицеров. На вооружении округа находилось 12,6 тыс. артиллерийских орудий и минометов, 4783 танка и 1759 самолетов. Против Юго-Западного фронта была сосредоточена гитлеровская группа армий «Юг» численностью в 730 тысяч солдат и офицеров, 9,7 тыс. артиллерийских орудий и минометов, 799 танков и 772 самолета. То есть, на первый взгляд советские войска имели значительное превосходство не только в живой силе, но и в вооружении. Однако в действительности ситуация выглядела иным образом. Во-первых, практически сразу после начала войны группа армий «Юг» получила подкрепление из 19 дивизий, также к ней присоединились венгерские, румынские, итальянские и словацкие войска. Юго-Западный фронт подкрепления в таких количествах не получал, а состояние его технического парка, хотя и превосходящего на первый взгляд германский по численности танков, самолетов и артиллерийских орудий, оставляло желать лучшего. Во-вторых, лишь несколько советских дивизий дислоцировалось в непосредственной близости к границе, тогда как противник ударил сразу всем «кулаком» группы армий «Юг», обеспечив себе численное превосходство над советскими войсками в приграничной области и нивелировав возможности войск Юго-Западного фронта на более поздних этапах боевых действий, поскольку они вступали в боевые действия поочередно и, соответственно, не могли использовать свои преимущества в большей численности личного состава.
Ставка Верховного Главнокомандующего 22 июня 1941 г. отдала приказ генерал-полковнику Кирпоносу обеспечить контрнаступление советских войск силами 5-й и 6-й армий и взять Люблин. Сама по себе эта задача представала трудновыполнимой, однако Кирпоносу не оставалось ничего иного, как попытаться ее выполнить. В командовании фронта наметились противоположные точки зрения. Член Военного совета фронта корпусной комиссар Николай Николаевич Вашугин выступил за немедленное исполнение приказа Ставки Верховного Главнокомандующего о контрнаступлении. Противоположной позиции придерживался начальник штаба фронта генерал-лейтенант Максим Алексеевич Пуркаев. Он понимал, что войска фронта просто не успеют сконцентрироваться для нанесения ответного удара и предлагал организовать оборону, как можно дольше сдерживая противника с целью создания укрепленных районов во внутренних территориях округа.
Михаил Петрович Кирпонос выступил с несколько иной идеей - он предложил нанести удар по основанию немецкой группировки, направленной на Киев силами трех механизированных корпусов и стрелковых дивизий 5-й и 6-й армией. Задачей контрудара было бы полное уничтожение авангарда противника и максимальное сдерживание 1-й танковой армии, которой командовал генерал Эвальд фон Клейст (в состав танковой армии входили пять танковых дивизий вермахта). Однако наступательный удар советских войск оказался неудачным. Не было налажено взаимодействие между механизированными корпусами. Организационные просчеты привели к истощению ресурсной части старой бронетанковой техники, которой преимущественно и были оснащены механизированные корпуса фронта. Наконец, 34-я танковая дивизия оказалась окружена и смогла прорваться к своим, лишь потеряв все свои танки. Говоря о причинах организационных просчетов, П.В. Буркин обращает внимание на недостаточный практический опыт генерала Кирпоноса по руководству крупными воинскими соединениями. Ведь, по сути дела, до того, как стать командующим округом, он командовал лишь стрелковой дивизией, к тому же не имевшей в своем составе танковых подразделений. Соответственно, опыта организации взаимодействия механизированных соединений Кирпонос не имел (См.: Буркин П.В. Генерал Кирпонос: опыт историко-антропологического исследования).
Однако в определенной степени войскам Юго-Западного фронта все же удалось существенно затруднить продвижение противника по направлению к Киеву. Хотя план контрнаступления провалился, но советские войска остановили части вермахта в 20 км. к западу от Киева. Это заставило гитлеровцев поменять тактику наступления. Командование вермахта временно отказалось штурмовать Киев и направило все силы на левый фланг фронта. Противник оттеснил 6-ю и 12-ю советские армии на юг Украины, постепенно отрезая их от основных сил Юго-Западного фронта. В районе Таращи было задумано ответное наступление 26-й армии, однако в конечном итоге оно было пресечено противником. Вермахт отбросил 26-ю армию на северо-восток, после чего положение Юго-Западного фронта еще более ухудшилось. Соединения противника вплотную подошли к Киеву. Верховное командование требовало немедленного удержания столицы Советской Украины. 8 августа Кирпонос организовал контрнаступление на позиции противника, бросив на него все имеющиеся в его распоряжении силы - 175-ю, 147-ю стрелковые дивизии, участвовавшие в обороне Киева, резервные 206-ю и 284-ю дивизии, 2-ю и 6-ю воздушно-десантные бригады. 9 августа в бой вступили 5-я воздушно-десантная бригада и киевское народное ополчение. В итоге вермахт начал постепенное отступление от Киева. К 16 августа противник был оттеснен на исходные позиции героическими усилиями советских войск. Оборона Киева сыграла важнейшую роль на первом этапе Великой Отечественной войны, существенно затормозив продвижение войск неприятеля вглубь советской территории и заставив гитлеровское командование изменить траекторию движения основных сил вермахта. Таким образом, на целый месяц, что в условиях войны имело очень большое значение, было задержано гитлеровское наступление в сторону Москвы.
Поскольку гитлеровские войска были перенаправлены с московского на южное направление, основной задачей становилось отступление из-под Киева. На этом настаивали и сам Кирпонос, и маршалы Буденный и Шапошников. Однако Сталин разрешения на отвод войск не дал. В результате, к 14 сентября 5-я,21-я, 26-я и 37-я армии попали в окружение. Десятки тысяч советских военнослужащих погибли в окружении или при попытках его прорыва. Войска Юго-Западного фронта оказались разобщены и окружались противником. 20 сентября к хутору Дрюковщина, что в 15 км. к юго-западу от Лохвицы, подошли штабы Юго-Западного фронта и 5-й армии с силами сопровождения. Здесь их атаковали части гитлеровской 3-й танковой дивизии. Командующий артиллерией 5-й армии генерал-майор Сотенский и офицеры его штаба попали в плен. Общая численность штабной колонны к этому моменту составляла около тысячи человек, в том числе примерно 800 командиров - генералов и офицеров штаба, а также комендантская рота.
Колонна отошла в рощу Шумейково. В составе колонны находились сам командующий фронтом генерал Кирпонос, начальник штаба фронта Тупиков, члены Военного совета фронта Бурмистенко и Рыков, командующий 5-й армией Потапов и другие высшие командиры фронта. Части вермахта атаковали рощу Шумейково по трем направлениям. Бой продолжался пять часов. Генерал-полковник Михаил Кирпонос был ранен в ногу, затем ему в грудь попали осколки мины, отчего он и скончался. Подчиненные захоронили командующего фронтом здесь же, на территории рощи. В бою погибли также начальник штаба Тупиков, член Военного совета Бурмистенко, многие другие командиры. Командующий 5-й армией генерал Потапов попал в плен.
В декабре 1943 г. останки генерал-полковника Героя Советского Союза Михаила Петровича Кирпоноса были перезахоронены в Киеве в Ботаническом саду им. А.В. Фомина, а в 1957 г. - перенесены в Парк Вечной Славы. Генералу Кирпоносу в полной мере так и не удалось раскрыть свой, безусловно, присутствовавший полководческий талант. Он погиб в самом начале войны, застав самые трагические ее моменты - отступление советских войск, занятие огромной части территории Советской Украины. Тем не менее, с уверенностью можно говорить о том, что генерал Кирпонос внес колоссальный вклад в оборону страны от агрессии гитлеровской Германии. Задержав немецкие войска под Киевом, он отсрочил наступление на Москву, дав возможность консолидировать силы РККА на защите советской столицы. Несмотря на все те ошибки и просчеты в руководстве войсками, на которые обращают внимание многие современные историки, генерал Кирпонос с честью прошел свой путь советского воина и погиб на поле боя, в сражении, не сдавшись в плен неприятелю. Остается лишь привести в завершение статьи слова из воспоминаний Маршала Советского Союза Кирилла Семеновича Москаленко о генерал-полковнике Кирпоносе: «он был храбрым в военном отношении человеком и проявил себя храбрым и волевым командиром… храбрый, мужественный генерал погиб в дни тяжёлых испытаний, оставив по себе добрую и светлую память в сердцах тех, кто знал его…» (Москаленко К. С. На юго-западном направлении. М., 1975).
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
Наиболее сильной бомбардировке враг подверг аэродромы. Вследствие своевременного перебазирования самолетов на оперативные аэродромы, авиационные части Одесского военного округа понесли незначительные потери, так как враг наносил удары по постоянным аэродромам. В то же время авиация Киевского особого военного округа понесла существенный урон. Так, например, на аэродроме в Черновцы был уничтожен 21 самолет, а в Станиславе - 36 самолетов.
В 4 часа 15 минут гитлеровские соединения перешли в наступление, которое для советских войск явилось неожиданным. Однако замешательство находившихся на границе советских частей и подразделений продолжалось недолго. В районе юго-западнее Крыстынополя быстро вступили в бой с врагом пограничные посты. С первыми выстрелами часовых на постах ожили все заставы. Пограничники бросились на помощь своим товарищам. С одной из групп бойцов бежал лейтенант Григорьев. Подбежав к посту, он увидел, что часовые залегли и ведут огонь по наседавшим на них вражеским солдатам. Лейтенант Григорьев совместно с другими пограничниками стал в упор расстреливать одного врага за другим. В течение четырех часов 30 пограничников вели неравный бой с двумя батальонами гитлеровцев, наступавших при поддержке артиллерии и авиации. Пограничники держались стойко, а когда подошли части и подразделения 6-го стрелкового корпуса 6-11 армии, совместно с ними перешли в контратаку. Сильным ударом советских воинов фашисты были выбиты из занятых ими пунктов. Небезынтересно отметить, что в этом первом бою несколько солдат 36-го полка 9-й пехотной дивизии врага без единого выстрела сдались в плен.
На других направлениях, так же как и в этом районе, навстречу врагу поспешно двигались советские части и соединения, которые, как правило, с ходу вступали в бой. В соответствии с приказами командующих армиями общевойсковые соединения выдвигались вперед с целью занятия обороны в предполье и в промежутках между долговременными огневыми точками. Стрелковые дивизии первых эшелонов армий прикрытия занимали оборону в полосах шириной от 20 до 50 км. Доты приводились в боевую готовность артиллерийско-пулеметными подразделениями постоянных гарнизонов укрепленных районов. С первых же часов боя многие советские части, заняв оборонительные сооружения, стали оказывать врагу упорное сопротивление.
При прорыве наших приграничных укреплений в первых эшелонах вражеских ударных группировок наступали пехотные соединения. Немецко-фашистское командование приказало им прорвать оборону советских войск, чтобы танковые и моторизованные дивизии ввести в прорыв для развития успеха. Главный удар силами 6-й армии и 1-й танковой группы противник нанес по левофланговым соединениям 5-й армии и частично по правому флангу 6-й армии - в стык Владимир-Волынского и Струмиловского укрепленных районов. Между этими укрепленными районами местность была слабо оборудована в инженерном отношении и не занималась войсками. Поэтому в первые часы боя враг сравнительно легко проник на нашу территорию. Войскам 44-го армейского корпуса удалось захватить мост через р. Западный Буг в районе Крыстынополь. Поднявшиеся по тревоге части 124-й стрелковой дивизии совершили 8-километровый бросок навстречу врагу. Противнику к этому времени удалось ворваться в Крыстынополь, находившийся в нескольких километрах от границы. Под сильным вражеским огнем советские войска подошли к Крыстынополю и начали обходить его. Одно стрелковое подразделение ружейно-пулеметным огнем отсекло подходы к населенному пункту. Тем временем другие подразделения завязали бой с врагом, находившимся в Крыстынополе. От сильного огня советских воинов быстро редели ряды гитлеровцев. Остервенелый враг бросился на наших бойцов, желая соединиться со своими войсками, идущими к ним на помощь с запада. В жаркой схватке советские солдаты били фашистов прикладами, кололи штыками, валили на землю и уничтожали. Совместно с другими подошедшими частями и подразделениями с дружным криком «ура» они перешли в контратаку и отбросили гитлеровцев на запад. Подтянув свежие силы. враг снова атаковал советские части. Бои шли с неослабевающим напряжением и упорством. Исход боя был решен мощными бомбовыми ударами авиации противника. Советские войска понесли большие потери и были вынуждены отходить на новые позиции.
К полудню вражеское командование начало вводить в прорыв подвижные соединения. Войска 5-й и 6-й армий, поспешно выдвигавшиеся в укрепленные районы, продолжали оказывать врагу непрерывно увеличивавшееся по мощи сопротивление. Однако, несмотря на это, немецким танковым дивизиям удалось за первый день боя на направлении главного удара продвинуться на глубину до 20 км. Пехотные части продвинулись значительно меньше, так как они были вынуждены вести напряженные бои с гарнизонами дотов, которые продолжали упорную борьбу с врагом, находясь в его тылу.
С целью уничтожения вклинившихся группировок противника и восстановления положения по государственной границе командующие войсками 5-й и 6-й армий в соответствии с планами прикрытия уже в первый день осуществили контрудары силами 22-го и 4-го механизированных корпусов. Вследствие того что времени на подготовку было отведено мало, а части и соединения находились на большом удалении друг от друга, контрудары наносились неорганизованно и на широком фронте. Поэтому выполнить поставленную боевую задачу этим корпусам не удалось.
Вечером 22 июня Командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос получил директиву Народного комиссара обороны, в которой была указана ближайшая задача войскам Юго-Западного фронта. Согласно директиве, войска фронта должны были концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5-й, 6-й армий и нескольких механизированных корпусов при поддержке всей авиации фронта окружить и уничтожить группировку противника, наступавшую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, и к исходу 24 июня овладеть районом Люблин. Одновременно с этим войска фронта должны были прочно обеспечить себя с краковского направления и оборонять государственную границу с Венгрией.
Во исполнение приказа Наркома обороны командующий фронтом решил привлечь для проведения этой операции все имевшиеся во фронте механизированные корпуса. Но так как механизированные корпуса находились на большом удалении от района боевых действий, для их сосредоточения требовалось много времени. Учитывая это, генерал Кирпонос решил сначала разгромить вклинившуюся группировку теми силами, которые находились недалеко от линии фронта и даже вели бой с противником. С этой целью командующий фронтом приказал войскам 15-го механизированного корпуса во взаимодействии с 4-м механизированным корпусом с утра 23 июня нанести удар в направлении Радехов, Сокаль.
Командир 15-го механизированного корпуса генерал-майор Карпезо И. И. решил выполнить боевую задачу силами 37-й и 10-й танковых дивизий. На подготовку к наступлению танковые части имели мало времени, поэтому к утру 23 июня все они находились в движении в указанные им районы. Тем временем 48-й моторизованный корпус группы Клейста при поддержке бомбардировочной авиации продвигался в направлении Радехов. Навстречу ему выдвигалась 10-я танковая дивизия 15-го механизированного корпуса, 37-я танковая и 212-я моторизованная дивизии этого корпуса начали выдвижение позже, и не в район Радехов, а на другие участки. В целом соединения 15-го механизированного корпуса 23 июня действовали в полосе шириной до 70 км. Лесисто-болотистая местность с слабо развитой сетью дорог сильно осложняла действия танковых частей.
Около 8 часов утра в районе Радехов начался танковый бой, который продолжался длительное время и отличался исключительным упорством и ожесточенностью. От 10-й танковой дивизии в этом бою в первой половине дня участвовал один лишь передовой отряд в составе 3-го батальона 20-го танкового полка и 2-го батальона 10-го мотострелкового полка. Передовой отряд дивизии еще 22 июня получил задачу ликвидировать авиадесант противника в районе Радехов. Уничтожив десант, он к концу дня организовал оборону в районе Радехов. На следующий день утром советские танкисты были атакованы войсками 48-го моторизованного корпуса. Противник имел подавляющее численное превосходство и несмотря на это они смело вступили в бой, который продолжался до середины дня. Наши танкисты, укрыв свои машины за складками местности, в основном, с места расстреливали вражеские танки. И только после того как были израсходованы все боеприпасы, советские подразделения отошли в южном направлении. В этом бою были уничтожены 20 танков противника, 16 противотанковых орудий и до взвода пехоты. Передовой отряд потерял 6 танков Т-34, 20 бронетранспортеров и 7 человек убитыми.
К сожалению, успешные действия передового отряда не были своевременно поддержаны главными силами 10-й танковой дивизии и 15-го механизированного корпуса в целом. Основные силы 20-го танкового и 10-го мотострелкового полков подошли к своим подразделениям лишь во второй половине дня и существенно изменить ход боя оказались уже не в состоянии, 19-й танковый полк этой дивизии, застряв в болоте в районе Соколувка, Конты, на указанный рубеж вообще не вышел и в атаке не участвовал. Танковые части не были поддержаны дивизионной артиллерией и не были прикрыты зенитной артиллерией, так как 10-й артиллерийский полк и 10-й зенитный артиллерийский дивизион находились все еще в пути следования из лагерей.
Из-за отсутствия данных о противнике 37-я танковая дивизия получила задачу уничтожить вражеские танки в районе Адамы, где, как выяснилось впоследствии, никаких танковых частей противника не оказалось. Вследствие этого дивизия не только напрасно потеряла шесть часов драгоценного времени, но и понесла на марше ничем не оправданные потери.
Ожесточенные танковые бои в районе Радехов продолжались и 24 июня. Советские танкисты стремились разгромить вражеские войска, а остатки их отбросить в западном направлении. Однако вследствие неодновременного выхода частей 15-го механизированного корпуса в район боевых действий удары наносились по частям и желаемых результатов не давали. Поэтому войскам корпуса не удалось выполнить поставленную перед ними боевую задачу.
Наряду с вышеуказанными причинами неудачные действия танковых частей 15-го механизированного корпуса обусловливались широкой полосой наступления, лесисто-болотистой местностью, плохим управлением войсками из-за недостатка и неисправностей средств связи (в штабе корпуса имелось всего две радиостанции вместо восьми положенных по штату). Одной из причин неуспеха явилось также и то, что 212-я моторизованная дивизия действовала отдельно от танковых частей. В результате этого танки, как правило, не поддерживались пехотой, атаковали противника одни и захваченных рубежей не закрепляли. Из-за отставания артиллерии артиллерийская подготовка и поддержка атаки танков также не проводилась. Слабо поддерживались танки и авиацией. Вследствие плохой организации взаимодействия танков с другими родами войск решительного успеха по разгрому противника в районе Радехов не было достигнуто. А ведь этот корпус был одним из наиболее мощных по своему вооружению и оснащению подвижных соединений Советской Армии. Достаточно сказать, что в нем кроме легких танков имелось 133 танка КВ и Т-34.
Упорные бои в первые дни войны развернулись также западнее р. Стырь, а затем и на рубеже этой реки. Некоторые переправы на реке, вследствие сильных контратак стрелковых соединений и частей 22-го механизированного корпуса 5-й армии, несколько раз переходили из рук в руки.
Активно действовала в это время авиация Юго-Западного фронта. Летчики 12-го истребительного авиационного полка в воздушном бою сбили 8 самолетов Ю-88, из них 2 самолета были сбиты командиром полка Героем Советского Союза майором Коробковым П. Т. В этот же день 9 истребителей другого авиационного полка во главе со своим командиром полковником Сорокиным прикрывали наземные войска в районе восточнее Радехов. Советские истребители были атакованы 15 самолетами Ме-109. Наши летчики, проявляя исключительный героизм, отвагу, находчивость и высокое боевое мастерство, вступили в неравный бой с врагом. В короткой схватке они сбили 6 самолетов противника, потеряв при этом 4 своих.
В период с 22 по 24 июня только летчики 16-й смешанной авиационной дивизии сбили в воздушных боях 22 немецких самолета, из них 16 бомбардировщиков и 6 истребителей.
В течение 24 июня немецко-фашистские войска продолжали развивать наступление на направлении главного удара, однако большого продвижения они не имели. Снижение темпов наступления произошло вследствие возросшего сопротивления советских войск. Кроме того, гитлеровское командование было вынуждено развертывать значительную часть сил ударной группировки на фланги, так как его авиаразведка установила, что в районах Луцк, Ровно, Радехов, Броды сосредоточивались советские подвижные соединения. Поэтому с утра следующего дня продолжала наступление лишь 11-я танковая дивизия противника, которой во второй половине дня удалось ворваться в Дубно. Дальнейшее продвижение вражеских войск на этом направлении временно было остановлено. Танковым соединениям противника на направлении главного удара удалось в период с 22 по 25 июня продвинуться на глубину до 100 км.
Однако это еще не означало, что на пройденной немецкими танками территории советские войска прекратили сопротивление. Вражеское командование отмечало, что во многих местах продолжались еще упорные бои за захват дотов. В частности, сообщая о боях в районе Сокаль, оно указывало, что «русские, сражающиеся до последнего, приблизительно из 20 дотов возобновили бой». Два дня отражал натиск противника гарнизон дота под командованием младшего лейтенанта коммуниста Данина. Когда боеприпасы кончились, сооружение было блокировано противником. Но советские воины решили без боя не сдаваться. Они открыли дверь и бросились в рукопашную схватку. Враг растерялся от неожиданности. Воспользовавшись замешательством гитлеровцев, горстка храбрецов, прикрываясь огнем, отошла к своим войскам. Всюду советские воины сражались до последней возможности.
Когда кончались боеприпасы, мужественные безвестные герои, не желая сдаваться в плен, уничтожали себя вместе с дотами и штурмующими их вражескими подразделениями.
На львовском направлении в первые дни войны события развертывались следующим образом, 17-я немецкая армия начала наступление с рубежа Томашув Перемышль, нанося главный удар в слабо укрепленный стык Рава-Русского и Перемышльского укрепленных районов в направлении на Львов. Командование этой армии рассчитывало в первый же день овладеть Рава-Русской, а затем через двое суток вступить во Львов.
Рава-Русский укрепленный район должна была оборонять 41-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор Микушев Н. Г., и два отдельных пулеметных батальона (35-й и 140-й), составлявшие постоянный гарнизон укрепленного района, комендантом которого являлся полковник Сысоев Е. В. Справа от 41-й дивизии должна была выйти 3-я кавалерийская дивизия под командованием генерал-майора Малеева М. Ф., а слева - 97-я стрелковая, которой командовал полковник Захаров П. М. Во втором эшелоне 6-го стрелкового корпуса находилась 159-я стрелковая дивизия под командованием полковника Мащенко И. А. Перемышльский укрепленный район должна была занять 99-я стрелковая дивизия, южнее которой должны были развернуться 72-я горно-стрелковая и 173-я стрелковая дивизии 8-го стрелкового корпуса 26-й армии. Все вышеуказанные части и соединения к началу вероломного нападения противника находились в лагерях. Они начали выдвигаться в предназначенные им полосы обороны уже после артиллерийской и авиационной подготовки противника, а частично и в ходе ее.
41-я стрелковая дивизия занимала оборону в полосе шириной около 50 км. Основные усилия командир дивизии сосредоточивал на прикрытие шоссе, идущего из Томашув на Рана-Русскую, Львов. Боевой порядок дивизии строился в один эшелон, однако боевые порядки полков были двухэшелонными. В связи с тем что части дивизии занимали оборону на широком фронте, они не могли создать высокие плотности. В Рава-Русском укрепленном районе накануне войны строилось много дотов, но большинство их не было закончено. Из полностью оборудованных сооружений следует назвать огневую точку «Комсомолец», находившуюся северо-западнее Рава-Русской и прикрывавшую шоссе из Томашува в Раву. Между стрелковыми войсками, частями постоянного гарнизона укрепленного района и пограничниками в предвоенный период не было проведено ни одного совместного учения, вследствие чего не были отработаны и вопросы взаимодействия на случай войны.
Как и на других направлениях, первыми вступили в неравный бой с врагом пограничники из отряда майора Малого Я. Д. Их героические действия позволили частям 41-й стрелковой дивизии к 11 часам с боем занять заранее подготовленную полосу обороны. Немецкое командование, подтянув дополнительные силы, рассчитывало с ходу прорвать этот рубеж и овладеть Рава-Русской. Однако гитлеровские части натолкнулись на упорное сопротивление советских войск. Напряжение борьбы непрерывно возрастало. Враг бросал в бой свежие силы. Против войск 41-й стрелковой дивизии наступали уже пять дивизий (262, 24, 295, 71, 296-я пехотные дивизии 4-го армейского корпуса), а вслед за ними должен был вводиться в сражение, как это и планировалось, 14-й моторизованный корпус. Несмотря на подавляющее численное превосходство противника, советские воины, умело ведя оборону и опираясь на заранее построенные сооружения, успешно отражали его атаки. Во второй половине дня командир корпуса усилил 41-ю стрелковую дивизию 209-м корпусным артиллерийским полком, вооруженным 152-мм орудиями на тракторной тяге. С учетом штатной артиллерии в дивизии уже стало три артиллерийских полка. Это позволило ей в первый день боя отразить все атаки противника, нанести ему существенный урон и удержать занимаемый рубеж. Оборонительные действия этой дивизии отличались высокой активностью, вследствие чего вклинившиеся в ее расположение части противника немедленно отбрасывались назад. Хорошее знание местности и умелое использование оборонительных сооружений способствовали успешному ведению оборонительного боя. Устойчивости обороны частей 41-й стрелковой дивизии способствовали также умелые и отважные действия артиллерийско-пулеметных подразделений, занявших доты и прикрывавших основные направления на Рава-Русскую. Особенно успешно действовал гарнизон дота «Комсомолец».
Боевые действия советских войск, оборонявшихся в Перемышльском укрепленном районе, также отличались упорством, стойкостью и мужеством, 52-й и 150-й отдельные пулеметные батальоны, составлявшие гарнизон укрепленного района, успешно взаимодействовали с войсками 26-й армии и пограничниками. Связь коменданта укрепленного района со штабом армии и с командирами соединений, оборонявшимися в этом укрепленном районе, не прекращалась до конца оборонительных действий. Первыми, как и всюду, вступили в борьбу с врагйм пограничники 92-го пограничного отряда. Они героически отразили первую атаку противника, а затем и вторую. Части укрепленного района заняли оборонительные сооружения к 6 часам утра. Первым открыл огонь по врагу из 76-мм пушки комендант одного из дотов младший лейтенант комсомолец Чаплин. Вначале он взорвал огнем вражеский склад горючего, а затем расстрелял товарный поезд, находившийся на противоположном берегу р. Сан. После этого Чаплин отражал неоднократные попытки немцев переправиться через железнодорожный мост. Дот Чаплина подвергся интенсивному обстрелу вражеской артиллерии. На сооружении и около него разорвалось около 500 снарядов, но оно оказалось невредимым.
В 11 часов гитлеровские части под прикрытием огня бронепоезда и установленных на платформы штурмовых орудий начали форсировать р. Сан в районе Перемышль. Советские воины открыли огонь из дотов и уничтожили вражеский десант, потопив при этом до 50 лодок. Прорвавшиеся на окраину Перемышля по железнодорожному мосту гитлеровцы были уничтожены контратакой пограничников. К середине дня заняли оборону на заранее оборудованных позициях части 99-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Дементьев Н. И. Потерпев неудачу при форсировании Сана в районе Перемышль, противник во второй половине дня 22 июня ворвался в город с северо-востока. Однако и здесь достичь успеха ему не удалось. Контратакой частей 99-й дивизии вражеские части вновь были отброшены за р. Сан.
Таким образом, в первый день войны войскам 17-й немецкой армии сколько-нибудь серьезных результатов нигде достигнуть не удалось. Советские войска, оборонявшиеся в полосе наступления соединений этой армии, оказали упорное сопротивление врагу. Это оказалось возможным потому, что в укрепленных районах в тесном взаимодействии оборонялись полевые войска, части и подразделения постоянных гарнизонов и пограничные отряды.
С утра 23 июня после сильной артиллерийской подготовки войска 17-й армии возобновили наступление. В полосе обороны 41-й стрелковой дивизии вражеские соединения сосредоточили основные усилия вдоль шоссе Томашув - Рава-Русская, стремясь во что бы то ни стало овладеть Равой и создать условия для успешного продвижения на Львов. Врагу удалось преодолеть противотанковый ров, отрытый на этом направлении перед передним краем обороны, и начать продвижение вдоль шоссе. Однако вскоре его атака захлебнулась, в связи с тем что гарнизон дота «Комсомолец» открыл мощный фланкирующий огонь. Воспользовавшись замешательством противника, генерал Микушев решил контратакой смежных полков, оборонявшихся на этом направлении, уничтожить вклинившегося противника и восстановить положение. Подтянув вторые эшелоны и резервы, командиры полков накоротке организовали взаимодействие. Контратака началась после сильного огневого налета всей штатной и приданной артиллерии. Понеся большие потери от огня нашей артиллерии и будучи застигнут врасплох стремительным натиском советских войск, враг вынужден был обратиться в бегство.
Озлобленный неудачей, командующий 17-й армией бросил против частей, оборонявшихся в Рава-Русском укрепленном районе, бомбардировочную авиацию и огнеметные танки. Самолеты Ю-87 непрерывно бомбили оборонительные сооружения, огневые позиции и командные пункты. Вступив в борьбу с пикирующими бомбардировщиками, зенитчики отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона 41-й стрелковой дивизии сбили три вражеских самолета. Сильный артиллерийский обстрел и бомбежки с воздуха не могли причинить существенных повреждений железобетонным сооружениям. Несмотря на то что вражеская артиллерия вела огонь прямой наводкой по амбразурам, сооружения показали свою прочность, а гарнизоны - устойчивость. Шаровая установка амбразурных коробов выдерживала прямое попадание вражеских снарядов. Тогда для уничтожения дотов противник применил огнеметные танки. Однако, несмотря на это, гарнизоны дотов продолжали оказывать врагу ожесточенное сопротивление и наносить ему большие потери.
Успешно отражали атаки противника на второй день войны и войска Перемышльского укрепленного района. Враг бросал против советских частей, оборонявших границу, новые и новые силы. Самоотверженно удерживал занимаемые позиции один из батальонов 99-й стрелковой дивизии, которым командовал капитан Бычков. Вражеская пуля сразила пулеметчика, который до последней минуты своей жизни не прекращал огня. Но пулемет смолк не надолго. Убитого бойца сменил политрук Кругленко. Свыше двух часов батальон отражал атаки гитлеровских войск. Когда ряды врага поредели и атаки стали ослабевать, командир батальона отдал приказ перейти в контратаку. «Вперед! За Родину!» - скомандовал командир роты лейтенант Кишенец и первым бросился на врага. Вслед за ним поднялись бойцы. Бросив десятки гранат, советские войска ударили в штыки. Гитлеровцы не выдержали штыкового удара и обратились в бегство: Исход этого боя был решен смелым и решительным маневром взвода под командованием лейтенанта Гордиенко. Выходом во вражеский тыл советские бойцы отрезали противнику путь к отступлению. Вследствие этого многие неприятельские солдаты бросали оружие и сдавались в плен. Положение на этом участке фронта было восстановлено.
В середине дня 23 июня противник нащупал слабое место в обороне советских войск, каким являлся стык между Рава-Русским и Перемышльским укрепленными районами. На этом участке командование 17-й армии и сосредоточило основные усилия. Войска 49-го армейского корпуса потеснили левофланговые подразделения 41-й и правофланговый полк 97-й стрелковых дивизий. Командир 97-й стрелковой дивизии осуществил контратаку силами 206-го полка во фланг вражеской группировке. Однако существенных результатов она не дала. Введенная в бой находившаяся в этом районе 159-я стрелковая дивизия еще не закончила формирования и была слабо обучена и сколочена. Поэтому остановить продвижение противника она также оказалась не в состоянии.
В результате прорыва вражеских войск в стыке укрепленных районов оборонявшиеся в них части и соединения оказались под угрозой ударов во фланг и с тыла.
Командиры дивизий срочно принимали меры к обеспечению флангов и тыла. Командующий 6-й армией генерал-лейтенант Музыченко И. Н. решил, с целью ликвидации угрозы прорыва врага, с утра 24 июня нанести контрудар в районе Немиров силами 4-го. механизированного корпуса. Но в этот день утром, пока наши танковые части готовились к бою, гитлеровские войска при поддержке танков и авиации возобновили наступление. Советские воины оказывали яростное сопротивление врагу и там, где они находились в заблаговременно подготовленных укреплениях, стояли насмерть, вступая в рукопашный бой с гитлеровцами в окопах. Но противнику вновь удалось добиться успеха в стыке укрепленных районов, вследствие чего советские войска, оборонявшиеся на флангах, были вынуждены отходить на новые рубежи и организовать оборону фронтом на юг и на север. Что касается контрудара в районе Немиров, то он был плохо организован и не улучшил положения 159-й стрелковой дивизии. Поэтому под натиском превосходящих сил противника она продолжала медленно отходить в восточном направлении. К вечеру 24 июня разрыв между 159-й и 97-й стрелковыми дивизиями достиг 40 км. В этот промежуток вклинились вражеские соединения и заняли Немиров.
Если на стыке Рава-Русского и Перемышльского укрепленных районов противнику удалось вклиниться в расположение наших войск, то в самих укрепленных районах соединения 6-й и 26-й армий продолжали вести успешную борьбу с врагом. 24 июня на одном из участков гитлеровцы прорвались вперед. С целью уничтожения их командир 1-го стрелкового полка 99-й стрелковой дивизии решил перейти в контратаку. Первым атаковал неприятеля взвод младшего лейтенанта Гончарова, который лично убил двух гитлеровцев. Так же героически действовали и все другие советские воины. В результате стремительных действий наших войск противник был разгромлен, 99-я стрелковая дивизия мужественно и стойко дралась с врагом в районе Перемышль до 26 июня. Она не отступила ни на шаг, нанеся немецко-фашистским захватчикам большие потери. За умелые и героические действия в районе Перемышль дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
Стойко обороняясь в укрепленных районах, советские войска не позволили противнику развить наступление на прикрываемых ими направлениях. Лишь только в связи с прорывом вражеских группировок на других направлениях и с угрозой возможного обхода укрепленных районов Военный совет Юго-Западного фронта отдал войскам приказ на отход. В приказах войскам 6-й и 26-й армий от 26 июня, подписанных командующим фронтом генерал-полковником Кирпоносом М. П. и членом Военного Совета фронта Хрущевым Н. С., указывалось, что отход войск должен быть начат 26 июня с наступлением темноты. Отвод частей и соединений предлагалось совершать организованно, под прикрытием арьергардов, усиленных средствами противотанковой обороны. В непосредственном соприкосновении с противником для маскировки отхода рекомендовалось оставить небольшие подразделения. Особое внимание было обращено на организацию службы регулирования движения. В ночь на 27 июня советские соединения, уничтожив в дотах вооружение и оборудование, из обоих укрепленных районов организованно отошли на новые оборонительные рубежи с целью прикрытия львовского направления. Осуществляя последовательный отход и ведя ожесточенные арьергардные бои, советские войска до 1 июля сдерживали натиск гитлеровских частей и не позволяли им развить стремительное продвижение в глубь нашей территории. Ценой больших материальных и людских потерь врагу удалось овладеть Рава-Русской лишь 27 июня.
Упорные бои в эти дни произошли в районе Львова. Организация обороны города по решению Военного совета фронта была возложена на 4-й механизированный корпус, который был усилен 441-м и 445-м артиллерийскими полками. В приказе командующего армией на организацию обороны было указано, чтобы все мосты на подступах к Львову были взорваны, а дороги заминированы. К исходу 29 июня гитлеровские войска прорвались к городу. Враг бросил сюда и крупные силы авиации. Немецкие самолеты непрерывно бомбили Львов и подходы к нему. Несмотря на это, советские войска продолжали героически удерживать как подступы, так и сам город. Невзирая на непрекращавшиеся бомбардировки с воздуха и сильный артиллерийский огонь, советские артиллеристы оказывали мощную огневую поддержку пехоте и танкам. И лишь тогда, когда противник сосредоточил подавляющее превосходство в силах и средствах, наши части были вынуждены оставить Львов.
Но главные события в эти дни происходили не на львовском и перемышльском направлениях, а в районах Луцк, Ровно, Дубно и Броды. Здесь наступала главная ударная группировка противника, используя 50-километровый разрыв, образовавшийся к исходу 24 июня между 5-й и 6-й армиями. Танковая группа Клейста стремилась прорваться в направлении Житомир, Киев, с тем чтобы во взаимодействии с 6-й и 17-й армиями отрезать войска центра и левого крыла Юго-Западного фронта.
Оценив обстановку и вскрыв намерения противника. Военный совет Юго-Западного фронта принял решение ускорить подтягивание на это направление подвижных соединений с соседних участков фронта и из глубины и нанести мощный контрудар с целью разгрома вклинившейся группировки противника и срыва ее наступления. На житомирское направление нацеливались и основные усилия фронтовой авиации. В приказе командующего фронтом от 25 июня 1941 г. указывалось, что главный удар по вражеской группировке наносят 8-й и 15-й механизированные корпуса. Командующему 5-й армией приказывалось объединить под своим командованием 9-й и 19-й механизированные корпуса и атакой вдоль железной дороги Луцк - Броды содействовать 8-му и 15-му механизированным корпусам в разгроме радеховской группировки противника. Наступление всех корпусов было назначено на 9 часов утра 26 июня.
В период с 23 по 25 июня танковые и моторизованные соединения сосредоточивались в районы Луцк, Ровно и Броды, совершая марши по 200–400 км. Вскрыв сосредоточение наших войск, фашистские войска вели себя весьма нервозно. 25 июня среди немцев распространился слух, что русские танки появились у Острова и севернее Берестечко. «Эта танкобоязнь, - сообщало командование группы армий „Юг“ в Берлин, - распространялась на северной дороге наступления и вследствие этого колонны повернули к Стоянув, а это в свою очередь вызвало замешательство и заторы». По мере выдвижения в указанные районы и встречи с подвижными частями противника советские танкисты с ходу вступали в бой. С этого времени и до начала июля в этих районах развернулось одно из крупнейших танковых сражений Великой Отечественной войны, в котором участвовало с обеих сторон несколько сот танков.
Соединения 9-го и 19-го механизированных корпусов, сосредоточившиеся в лесах северо-западнее и северо-восточнее Ровно, перешли в наступление с утра 25 июня. 9-й механизированный корпус наносил удар в южном направлении, а 19-й - на Дубно. Вначале советские танкисты действовали успешно, 9-й механизированный корпус, которым командовал генерал-майор Рокоссовский К. К., отбросил соединения 3-го немецкого моторизованного корпуса к югу от Клевани. В то же время 19-й механизированный корпус продвинулся на 25 км от Ровно. Однако сильного удара, который привел бы к разгрому всей группировки противника и срыву его наступления, не получилось. Несмотря на приказ Военного совета фронта, командующий 5-й армией генерал-майор танковых войск Потапов М. И. не объединил усилия этих корпусов и не организовал взаимодействие между ними. Не были согласованы действия этих корпусов с 8-м и 15-м механизированными корпусами, наносившими удар из района Броды на Дубно.
Если объединение усилий 9-го и 19-го механизированных корпусов генерал-полковник Кирпонос возложил на генерала Потапова, то совместные действия 8-го и 15-го механизированных корпусов должно было организовать командование фронта. Согласно приказу командующего фронтом создавалась «подвижная группа фронта» в составе двух корпусов, 15-му корпусу приказывалось из района Топорув нанести удар в направлении на Радехов утром 26 июня, а 8-й механизированный корпус должен был наступать из района Броды на Берестечко. Решение командующего фронтом о создании подвижной группы может расцениваться только как положительный факт. Это был первый в Великой Отечественной войне случай создания подвижной группы фронта. Однако это хорошее начинание, к сожалению, не удалось полностью провести в жизнь, 15-й механизированный корпус вел боевые действия с 23 июня. Его части понесли уже большие потери и были растянуты на широком фронте. Поэтому во исполнение приказа командующего фронтом с утра 26 июня от этого корпуса смогла наступать лишь одна дивизия, справа от которой готовился к наступлению 8-й механизированный корпус. Наступающие на этом направлении 48-й моторизованный корпус группы Клейста и пехотные соединения 6-й армии имели численное превосходство в артиллерии и живой силе. В воздухе над районом боевых действий господствовала вражеская авиация.
Так как наиболее активно и успешно в районе Броды наступал 8-й механизированный корпус, которым командовал генерал-лейтенант Рябышев Д. И., его действия будут рассмотрены несколько подробнее. Соединениям этого корпуса была поставлена задача форсировать рр. Стырь, Сытенку и Слоновку, овладеть Лешневом и выйти к Берестечко. Решение этой задачи должно было привести к перерезанию вражеских коммуникаций, ведших на Дубно, и отсечению вклинившихся танковых соединений от остальных сил ударной группировки. В связи с тем что положение противника не было точно известно, наступление началось без артиллерийской подготовки. Первый удар танковых частей южнее Лешнева пришелся по войскам 57-й пехотной дивизии, прикрывавшей правый фланг 48-го моторизованного корпуса. К полудню советские танкисты смяли боевые порядки этой дивизии и нанесли ей большие потери. При поддержке мощного артиллерийского огня наши танки подошли к мосту через р. Стырь южнее Лешнева, который врагу не удалось взорвать, вследствие того что он с 25 июня находился под обстрелом советских артиллеристов. Несколько танков переправились и вышли западнее Берестечко. Тем временем генерал Клейст подтягивал в этот район несколько танковых и пехотных частей, а также всю противотанковую артиллерию 48-го моторизованного корпуса, сосредоточив управление ею в руках командира специального полка. По его настоятельной просьбе вражеская авиация непрерывно бомбардировала танковые части 8-го механизированного корпуса по обе стороны дороги Броды - Лешнев. Причем для уничтожения наших танков гитлеровские летчики впервые применили горючую смесь. Несмотря на это, советские танкисты овладели Лешневом и перерезали дорогу Лешнев - Броды. В связи с тем что части генерала Карпезо в районе восточнее Радехов также вели наступление, хотя и небольшими силами, по признанию врага, его 48-й моторизованный корпус в середине дня 26 июня находился в критическом положении. В этот день генерал Гальдер следующим образом оценивал обстановку: «Группа армий „Юг“ медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. На стороне противника, действующего против группы армий „Юг“, отмечается твердое и энергичное руководство (подчеркнуто нами). Противник все время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина… Противник, как и ожидалось, значительными силами танков перешел в наступление на южный фланг 1-й танковой группы. На отдельных участках отмечено продвижение».
Танковые соединения генерала Рябышева, наступая в северо-восточном направлении, к исходу 26 июня продвинулись местами до 15 км. В результате этого вражеское командование было вынуждено сосредоточивать сюда крупные силы. Для прикрытия правого фланга 48-го моторизованного корпуса подтягивался 44-й армейский корпус, в состав которого вошла и понесшая сильные потери 26 июня 57-я пехотная дивизия, в район Берестечко для прикрытия этого же фланга выдвигались 16-я моторизованная дивизия, 670-й противотанковый дивизион и батарея зенитных орудий. Командование 48-го моторизованного корпуса в свою очередь также принимало меры к надежному обеспечению своего правого фланга.
Однако советские войска в этот день не смогли развить успех, достигнутый на очень уязвимом фланге 48-го моторизованного корпуса, наступавшего в авангарде группы Клейста. Наши танковые части контратаковали противника на широком фронте и неодновременно. Танки, как правило, не сопровождались пехотой, слабо поддерживались артиллерией и не всегда прикрывались авиацией. Такие действия не давали решительных результатов. Вследствие этого вражеским войскам удалось удержать основные коммуникации, связывавшие их передовые части с тылами, и временно локализовать прорыв.
В ночь с 26 на 27 июня генерал Рябышев получил новый приказ командующего Юго-Западным фронтом. Генерал Кирпонос требовал с утра начать наступление из района Броды в направлении Верба, Дубно, с тем чтобы к исходу дня овладеть ими. В это же время получил приказ на наступление и командир 15-го механизированного корпуса. Этому корпусу была поставлена задача: во взаимодействии с 8-м механизированным корпусом с 9 часов 27 июня наступать в направлении Лопатин, Берестечко и к исходу дня выйти в район Берестечко. В дальнейшем корпусу предлагалось наступать также в направлении Дубно. Согласно приказу глубина задачи дня 15-го механизированного корпуса достигала 40 км, а ширина полосы наступления составляла около 15 км. Корпус был усилен 8-й танковой дивизией 4-го механизированного корпуса, однако его 212-я моторизованная дивизия наступала вместе с 8-м механизированным корпусом. Следует отметить, что местность в полосе наступления 15-го механизированного корпуса была неблагоприятной для действий танков. В этой полосе от исходного рубежа до Берестечко имелось пять рек (Радоставка, Острувка, Жечка, Лошувка, Соколувка) с болотистыми поймами и долинами до 2 км шириной. Времени на подготовку наступления было мало, а части корпуса находились на большом удалении друг от друга.
В связи с тем что и соединения 8-го механизированного корпуса находились в разных районах, а некоторые части вовсе не были готовы к наступлению, генерал Рябышев решил создать подвижную группу в составе 34-й танковой дивизии, которой командовал полковник Васильев И. В., танкового полка под командованием подполковника Волкова П. И. и мотоциклетного полка. Возглавил эту группу заместитель командира корпуса по политической части бригадный комиссар Попель Н. К. В два часа дня 27 июня эта группа перешла в наступление.
В это время 11-я немецкая танковая дивизия наступала на Острог, подтягивая к Дубно свои тылы. 16-я танковая дивизия продвигалась вслед за ней. Удар советских танкистов был для противника внезапным. Они вначале атаковали врага в районе Верба, затем отрезали выдвинутые вперед до района Кременец подразделения 16-й танковой дивизии от ее главных сил и к вечеру прорвались к Дубно, выйдя на тылы 11-й танковой дивизии, которая вела бой в районе Острог. В тот же день, но на несколько часов раньше, в район Дубно с северо-востока вышли соединения 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов. Однако вышедшие в район Дубно с различных направлений советские соединения не установили связи и не организовали взаимодействия между собой. Вследствие этого их действия носили разрозненный характер и не привели к полному достижению поставленных перед ними целей по уничтожению всей вклинившейся в этот район вражеской группировки. Но, несмотря на это упущение, советские воины нанесли противнику значительный урон и задержали его продвижение. Вражеские войска охватила паника. Многие части в беспорядке бежали с поля боя.
28 июня бои в районе Дубно приняли еще более ожесточенный характер. Сюда перебрасывается 55-й армейский корпус. Это позволило врагу усилить натиск. В результате этого 19-й механизированный корпус, которым командовал генерал-майор танковых войск Фекленко Н. В., был вынужден отойти в северо-восточном направлении в район Ровно.
В связи с тем что авиаразведке противника во второй половине дня удалось вскрыть продвижение главных сил 8-го механизированного корпуса из района Броды к Дубно, генерал Клейст отдал приказ 16-й танковой дивизии преградить дорогу, идущую от Броды на Дубно, и подготовить мощную сводную боевую группу для наступления на наши части, действовавшие юго-западнее Дубно.
В ночь с 28 на 29 июня 12-я танковая и 7-я моторизованная дивизии 8-го механизированного корпуса предпринимали неоднократные попытки прорваться в Дубно с целью соединения с группой Попеля, однако враг, вводя в бой все имевшиеся части и подразделения 16-й танковой дивизии вплоть до шоферов, связистов и писарей, не позволял советским войскам соединиться.
Ожесточенные бои в районе Дубно происходили 29 и 30 июня. Противник продолжал подтягивать сюда не принимавшие еще участия в боях на советско-германском фронте соединения. В районе Дубно действовали 44, 75 и 111-я пехотные, 16-я моторизованная, 16-я танковая дивизии. Сюда подтягивались 225-я пехотная и 14-я танковая дивизии.
Так как основные силы вражеской группировки были скованы в районе Дубно, 11-я немецкая танковая дивизия находилась в районе Острог одна и была вынуждена отражать ожесточенные контратаки группы советских войск под командованием генерал-лейтенанта Лукина М. Ф. Вместе с наземными войсками активное участие в уничтожении гитлеровских танков в районе Острог принимали авиационные части. По признанию противника, советская авиация имела в этом районе абсолютное господство в воздухе и бомбардировала вражеские танки с бреющего полета, нанося тем самым большие потери врагу.
Но и положение 8-го механизированного корпуса, расчлененного на две группы, продолжало осложняться. К исходу 29 июня противник развернул против группы генерала Рябышева дополнительно 57-ю и 75-ю пехотные дивизии, вследствие чего на соединение корпуса в районе Дубно надежды уменьшились. Оценив сложившуюся обстановку, генерал Кирпонос вновь потребовал от 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов организовать наступление по сходящимся направлениям на Дубно и установить связь с 8-м механизированным корпусом. 29 июня соединения этих корпусов перешли в наступление.
Удар 36-го корпуса пришелся по боевой группе 16-й танковой дивизии, которая должна была наступать через Верба в восточном направлении. Понеся большие потери, эта группа бежала с поля боя. В ночь на 30 июня она была вновь атакована советскими стрелковыми частями, но на этот раз, усиленная подтянутыми сюда пехотными соединениями, выстояла. Активно начал боевые действия и 19-й механизированный корпус, но вскоре был остановлен ожесточенно сражавшимся врагом. Несмотря на значительные успехи, соединиться с войсками 8-го механизированного корпуса частям 19-го механизированного и 36-го стрелкового корпусов и на этот раз не удалось.
Вследствие того что в действиях советских войск был вскрыт целый ряд существенных недостатков. Военный совет Юго-Западного фронта 29 июня отдал специальную директиву об устранении их. В ней указывалось, что войска плохо организуют разведку, в результате чего не знают, какой противник наступает. Отмечалось также, что слабое обеспечение стыков и флангов позволяет врагу просачиваться в них. Для управления боем, констатировалось в директиве, плохо использовалось радио. Так, например, 36-й стрелковый, 8-й и 19-й механизированные корпуса не имели радиосвязи во время наступления в районе Дубно. Вместе с тем отмечалась и недостаточная организация взаимодействия родов войск в ходе наступления, особенно между пехотой и артиллерией. В 146-й стрелковой и 14-й кавалерийской дивизиях при организации наступления западнее Кременец дивизионная и полковая артиллерия находилась на огневых позициях в 6–7 км от наступающих войск, ведя огонь по противнику на пределе. Указывалось также и на то, что боевые порядки при наступлении не выдерживаются, войска наступают скученно, при отсутствии должного сочетания огня и движения.
Требованиями этой директивы войска Юго-Западного фронта руководствовались в последующие дни боев. Более организованно действовали они 30 июня, хотя враг и сосредоточил большое количество танковых, моторизованных и пехотных соединений в районах Дубно и Острог. Упорные бои в этих районах не прекращались весь день. Несмотря на численное превосходство противника в силах и средствах, добиться сколько-нибудь существенных успехов ему не удалось. Немецко-фашистские соединения понесли большие потери, но продвинуться вперед не смогли. 1 июля группа Попеля неоднократно предпринимала попытки прорваться из Дубно в юго-западном направлении, чтобы соединиться с главными силами корпуса. Однако войска 16-й немецкой танковой дивизии не позволили сделать этого, и 2 июля бригадный комиссар Попель, потеряв связь с генералом Рябышевым, решил пробиваться на восток.
Но сражение в районах Ровно, Дубно, Броды все еще продолжалось. 29 июня Военный совет Юго-Западного фронта вновь потребовал разгромить подвижную группу противника. Соединениям 5-й армии было приказано 1 июля из района Цумань, Клевань нанести удар на юг с целью отрезать от своих баз и войск подвижную группу противника, перешедшую р. Горынь у Ровно, и ликвидировать прорыв. Во исполнение этого приказа 27-й стрелковый, 22-й и 9-й механизированные корпуса 1 июля нанесли удар между Ровно и Луцком, прорвались из лесов около Клевань и, наступая на юг, достигли линии Мошков Борбин (30 км южнее Клевань). Успешно действовали в ходе наступления соединения 22-го механизированного корпуса, которыми командовал генерал-майор Кондрусев С. М… Враг был вынужден на вышеуказанном рубеже развертывать крупные силы, которые должны были задержать прорыв советских частей. Нашим войскам противостояли здесь соединения 3-го моторизованного и 29-го армейского корпусов. 1 июля Гальдер отмечал, что «довольно глубокое вклинение русских пехотных соединении из района Пинских болот во фланг 1-й танковой группы в общем направлении на Дубно… сковывает находящиеся в этом районе пехотные дивизии». Но здесь были скованы не только пехотные, но также танковые и моторизованные дивизии противника, 13-я танковая и 25-я моторизованная дивизии 3-го моторизованного корпуса вели бои с советскими войсками западнее Ровно. Для действий против наших частей генерал Клейст ввел через Луцк полк дивизии СС «Адольф Гитлер», 16-я танковая дивизия со 2 июля также перебрасывалась из Дубно в направлении на Ровно, чтобы отразить натиск советских войск. Всего противник подтянул в этот район дополнительно семь дивизий. Сосредоточив подавляющее превосходство в силах и средствах, врагу удалось сломить сопротивление наших танковых частей. Действия противника облегчались тем, что советские войска ощущали большой недостаток в горючем и боеприпасах, подвоз которых осуществлялся нерегулярно. Не был также организован и ремонт танков. Например, в период с 22 июня по 1 июля в 22-м механизированном корпусе из 119 потерянных танков 58 танков, что составляло 50 % всех потерь, было подорвано своими танкистами во время отхода из-за невозможности отремонтировать их в пути. Вследствие вышеуказанных причин советские войска были вынуждены в начале июля прекратить танковые бои в районах Ровно, Дубно, Броды.
Приграничное сражение на житомирско-киевском направлении продолжалось 11 суток. В течение этого времени советские войска, героически защищая свои города и села, оказывали упорное сопротивление противнику. Это вынуждены признать и наши враги. Так, например, бывший гитлеровский генерал Бутлар пишет: «После некоторых начальных успехов войска группы армий натолкнулись на значительные силы противника, оборонявшегося на подготовленных заранее позициях, которые кое-где имели даже бетонированные огневые точки. В борьбе за эти позиции противник ввел в бой крупные танковые силы и нанес ряд контрударов по наступавшим немецким войскам. После ожесточенных боев, длившихся несколько дней, немцам удалось прорвать сильно укрепленную оборону противника западнее линии Львов - Рава-Русская…»
В итоге невиданного грандиозного танкового сражения, происходившего в районах Луцк, Ровно, Дубно, Броды в период с 25 июня по 2 июля, 1-я танковая группа и 6-я армия, наступавшие на направлении главного удара группы армий «Юг», понесли значительные потери и их наступление было остановлено на 8 дней. Несмотря на то что советским подвижным соединениям не удалось полностью разгромить ударную группировку врага, их контрудар имел большое значение. Вражеские войска не только понесли большие потери, но и не смогли, как планировалось, окружить советские соединения в львовском выступе. Этот контрудар оказал решающее влияние на последующие бои, развернувшиеся на житомирско-киевском направлении.
2. Боевые действия войск Юго-Западного фронта на киевском направлении
Положение войск Юго-Западного фронта в начале июля 1941 г. продолжало оставаться тяжелым. Советские соединения, так же как и противник, понесли большие потери. Немецко-фашистские войска, подтянув свежие силы, возобновили наступление на житомирско-киевском направлении. Вследствие этого наши части, ведя ожесточенные арьергардные бои, были вынуждены отходить.
Стремясь прорвать оборону советских войск, захватить Киев с ходу и развить наступление вдоль Днепра, немецко-фашистское командование решило организовать наступление на двух участках: «На севере, где следует нанести главный удар на Новоград-Волынский, Житомир, и на юге - в районе Староконстантинов, где должна действовать другая, менее сильная, но также приспособленная для прорыва ударная группа».
Вскрыв намерения вражеского командования. Военный совет Юго-Западного фронта отдал войскам приказ на организацию обороны в Остропольском укрепленном районе и на рубеже Староконстантинов - Базалия - Вишневец. 1-й воздушнодесантной бригаде было приказано не позднее 28 июня занять и упорно оборонять Остропольский укрепленный район. В целях воспрещения возможного распространения противника в тыл основной группировке войск Юго-Западного фронта 24-му механизированному корпусу, 2, 3 и 4-й противотанковым артиллерийским бригадам приказывалось в течение ночи на 28 июня создать противотанковый рубеж на фронте Староконстантинов - Базалия - Вишневец фронтом на север.
Особое значение Военный совет фронта придавал устройству различного рода противотанковых заграждений. Начальнику инженерного управления фронта генерал-майору инженерных войск Ильину-Миткевичу А. Ф. было приказано использовать инженерные части главным образом на устройстве минно-взрывных заграждений, на минирование мостов и подрыв их в случае вынужденного отхода. Для этой цели из складов фронта в войска было отправлено 200 тонн взрывчатых веществ и 100 тыс. противотанковых мин.
В то время когда шли упорные бои на житомирском направлении, советские соединения, развернувшиеся на рубеже Дрогобыч - Станислав - Черновцы, не подвергались сильным ударам противника и находились в стороне от участка решающих событий. Между тем вражеские войска, наступая севернее, могли выйти им в тыл и отрезать пути отхода на восток. Чтобы не допустить этого, Ставка Главного Командования 30 июня приняла решение отвести войска Юго-Западного и правого крыла Южного фронтов на рубеж Симоновичи - Белокоровичи Новоград-Волынский - Шепетовка - Хмельницкий (Проскуров) - Каменец-Подольский. При этом линия фронта сокращалась с 1400 до 900 км. Юго-Западный фронт должен был обороняться в полосе шириной около 400 км (от р. Принять до Каменец-Подольского), а Южный - в полосе до 500 км (от Каменец-Подольского до устья Дуная). Этот рубеж проходил недалеко от старой советско-польской границы. Вдоль него были построены укрепления долговременного типа. Сокращая линию фронта и уплотняя в связи с этим боевые порядки войск, советское командование рассчитывало создать устойчивую оборону на заблаговременно подготовленном рубеже и стабилизировать на этом направлении фронт. В директиве Ставки войскам Юго-Западного и Южного фронтов указывалась организация отхода. Ставка предлагала отвести войска сначала на промежуточные рубежи и лишь потом организованно отойти на основной рубеж. Отход войск было предложено прикрывать отрядами заграждения, которые должны были разрушать дороги, средства связи, мосты и создавать противотанковые заграждения.
Военный совет Юго-Западного фронта, согласно директиве Ставки Главного Командования, приказал войскам к 9 июля отойти на рубеж Коростень Новоград-Волынский - Шепетовка - Староконстантинов и Проскуров, где, опираясь на укрепленные районы, организовать упорную оборону. Для борьбы с танками противника предлагалось использовать в первую очередь артиллерийские, минно-взрывные и зажигательные средства. Прежде чем отходить на этот рубеж, войска должны были отводиться на промежуточный рубеж Сарны - р. Случь - Острог - Чертков - Коломыя - Бергомет, который надлежало удерживать до 6 июля.
Отход войск на новые рубежи осуществлялся в основном согласно принятому решению и был проведен в целом организованно. Трудности при отводе пришлось преодолевать лишь на житомирско-киевском направлении, где наступали главные силы 1-й танковой группы и 6-й армии. На этом направлении на рубеже р. Горынь до 2 июля успешно сдерживали натиск соединений 3-го и 48-го моторизованных корпусов 19-й механизированный корпус и группа генерал-лейтенанта Лукина (213-я и 109-я моторизованные дивизии). Советские воины храбро и самоотверженно отстаивали обороняемые ими рубежи. Проявляя смелость, инициативу и сметку, они наносили большие потери врагу. Оборона этих соединений успешно сочеталась с контрударами, по-прежнему наносившимися войсками 5-й армии с рубежа Ставек-Клевань в южном направлении.
Сосредоточив в районе Острог крупные силы танков, войска 1-й танковой группы при поддержке бомбардировочной авиации форсировали р. Горынь. Установив, что советские войска отходят на новый рубеж и оказывают сопротивление лишь сильными арьергардами, вражеское командование приказало своим соединениям ускорить наступление, чтобы не дать возможности советским войскам организованно занять оборону на тыловом рубеже. Однако наши соединения срывали намерения противника, сочетая отход с контратаками. Например, 3 июля они контратаковали войска 16-й танковой дивизии в районе Ямполь, вследствие чего вражеские части были временно задержаны. На следующий день генерал Клейст сосредоточил 48-й моторизованный корпус на шепетовском направлении и потребовал немедленного преследования отступающих войск. Впереди следовала 11-я танковая дивизия, которая в середине дня сломила сопротивление наших арьергардных частей и с ходу ворвалась в Шепетовку. Генерал Кирпонос срочно направил в этот район несколько танковых и стрелковых частей. Восточнее Шепетовки 4 и 5 июля развернулись упорные бои, но остановить врага не удалось.
Ожесточенные бои происходили в эти дни и в районе Изяславль, где занимали оборону войска 36-го стрелкового корпуса. Вечером 4 июля в город ворвались части 16-й немецкой моторизованной дивизии, но, как отмечает само вражеское командование, «…были разбиты сильным противником (т. е. советскими войсками - прим. авт.), засевшим в домах, и, понеся большие потери, вынуждены были оставить его». Всюду, где наши войска переходили в контратаки, противник не выдерживал стремительного штыкового удара и в панике отходил, бросая оружие, снаряжение и боевую технику.
Несмотря на отдельные успехи, положение войск Юго-Западного фронта, действовавших на житомирско-киевском направлении, продолжало осложняться. В районе Шепетовка наши части, атакованные превосходящими по численности силами противника, были вынуждены оставить оборонительные позиции и вновь отойти на несколько километров на восток.
Но наступление группы армий «Юг» развивалось не так, как этого желали фашистские стратеги. В ставке Гитлера и в штабе Браухича ломали головы над тем, как организовать удары, чтобы достичь запланированных целей. Усилия группы армий «Юг» по-прежнему концентрировались на киевском направлении. Подтянув свежие силы, фельдмаршал Рундштедт приказал своим войскам нанести неожиданный удар по «линии Сталина» (так гитлеровцы называли рубеж укрепленных районов, проходивший по старой советско-польской границе), прорвать ее в короткие сроки, стремительно выйти к Киеву, овладеть городом и форсировать р. Днепр. Удар должен был наноситься в узкой полосе местности (около 50–70 км) на житомирско-киевском направлении. Согласно этому приказу войска группы Клейста и армии Рейхенау с утра 5 июля возобновили наступление с рубежа западнее Новоград-Волынский-Шепетовка. Под давлением численно превосходившей группировки противника наши части были вынуждены отходить. В процессе отхода между войсками 5-й и 6-й армий образовался разрыв, в который устремились главные силы 1-й танковой группы. С целью закрытия этой бреши в район Острог был переброшен 7-й стрелковый корпус, прибывший из Южного фронта. Однако двум дивизиям этого корпуса не удалось остановить два моторизованных корпуса противника, в результате чего немцы прорвались к Новоград-Волынскому, где и были остановлены заблаговременно развернутыми частями. В Новоград-Волынском укрепленном районе вначале было несколько пулеметных подразделений. Затем там развернулись части 206-й стрелковой дивизии 7-го стрелкового корпуса и 305-й артиллерийский полк РГК.
Чтобы сломить сопротивление советских войск, авиация противника в течение ночи с 5 на 6 июля усиленно бомбила Новоград-Волынский, Бердичев и Житомир. Но и это не помогло. Советские воины стойко удерживали занимаемые позиции в районе Новоград-Волынский. Гитлеровцы пытались ночью прорваться на восток, но героическими действиями наших войск все вражеские атаки были отбиты. В это время советские летчики успешно наносили сосредоточенные удары по танкам противника, помогая тем самым наземным частям удерживать занимаемые ими рубежи.
Напряженные бои с немецкими танковыми и моторизованными соединениями на новоград-волынском направлении продолжались с неослабевающей силой и в последующие дни. Советские войска с большим упорством отражали наступление крупных танковых группировок. При поддержке артиллерии, танков и авиации соединения 5-й армии нанесли ряд сильных контрударов, задержав продвижение врага.
Не имела успеха в эти дни и южная группировка противника, действовавшая в районе Староконстантинова. Встретив упорное сопротивление советских частей, занявших долговременные оборонительные сооружения в районе Любар, 48-й моторизованный корпус перенес удар севернее и к исходу 7 июля ворвался в Бердичев. С целью срыва наступления вражеских танков в район Бердичев была переброшена 8 июля из Острополя 3-я противотанковая бригада, которая оборудовала противотанковый рубеж южнее города. Вместе с тем Военный совет фронта решил не только остановить, но и разгромить прорвавшуюся в Берднчев группировку противника силами 22-го и 15-го механизированных корпусов. Однако 22-й механизированный корпус организовать наступление не смог, потому что в нем на 7 июля оставалось лишь 20 легких танков и 14 орудий разных калибров. Поэтому 7 и 8 июля с юга наносили контрудар в направлении Бердичева лишь также сильно ослабленные соединения 15-го механизированного корпуса, в то время как другие соединения 6-й армии наносили удары в районах Староконстантинов и Вербовка. В целях срыва наступления наших частей немецкая авиация беспрерывно совершала по ним массированные налеты. Но это не остановило советских войск, они продолжали наступление. Контрудары войск нашей 6-й армии поддерживались танками, артиллерией и авиацией. Бомбардировочная авиация бомбила танковые колонны и аэродромы противника. По признанию врага, он имел в эти дни большие потери в танках и самолетах. Взаимно помогая друг другу, успешно дрались с противником советские пехотинцы, артиллеристы и танкисты. После того как артиллеристы быстро подавляли вражеские огневые точки, танковые части стремительным броском обрушивались на врага. Попадая в окружение вражеских танков, наши танки Т-34 и КВ метким орудийным огнем расстреливали их, а затем советские танкисты, пуская на предельную скорость свои машины, сокрушительным лобовым ударом опрокидывали недобитые гитлеровские танки.
Продвинувшись на несколько километров в северном направлении, войска 6-й армии задержали наступление противника и нанесли ему значительные потери. «Путь наступления, - отмечало командование 48-го моторизованного корпуса, прерван, передовые подразделения отрезаны от баз снабжения, положение критическое». К этому участку фронта врагом были подтянуты крупные силы и организовано огневое окаймление силами 16-й танковой дивизии. Вследствие этого советские войска к исходу 7 июля были вынуждены прекратить наступление.
В то время когда войска 6-й армии вели бои в районах Бердичев и Староконстантинов, войска 5-й армии под прикрытием арьергардных частей и отрядов заграждения основными силами отходили в Коростеньский укрепленный район. Сохранив боеспособность, соединения этой армии к 9 июля заняли главную полосу укрепленного района. Новоград-Волынский укрепленный район в это время оборонялся пулеметными частями постоянного гарнизона, подразделениями 5-й противотанковой бригады и сильно ослабленными в предыдущих боях частями 228-й, 206-й стрелковых и 109-й моторизованной дивизий 5-й армии под общим командованием полковника Бланка М. И.
Сосредоточив сильную группировку войск на узком участке фронта, противник при поддержке бомбардировочной авиации 8 июля прорвал Новоград-Волынский укрепленный район и устремился к Житомиру. Несмотря на контратаки войск 5-й армии, врагу удалось развить наступление. 10 июля 13-я танковая дивизия 3-го моторизованного корпуса овладела Житомиром. Добившись успеха на этом направлении, гитлеровцы рассчитывали захватить Киев с ходу. 11 июля вражеские передовые части, рвавшиеся к Киеву, подошли к рубежу р. Ирпень, на котором были остановлены советскими войсками, занявшими заблаговременно построенные оборонительные сооружения. Наличие этих сооружений, находившихся на удалении от Киева в 25–30 км, позволило войскам надежно прикрыть важный экономический и политический центр страны. На рубеже р. Ирпень были развернуты части Киевского укрепленного района и 147-й стрелковой дивизии. На ближних подступах к Киеву сосредоточивались соединения 2-го воздушно-десантного корпуса.
В целях оказания помощи войскам, оборонявшим Киев, Центральный Комитет Коммунистической партии Украины, во главе которого стоял выдающийся деятель Коммунистической партии и Советского государства Н. С. Хрущев, обратился к трудящимся с призывом взяться за оружие и встать на защиту родного города. Трудящиеся Киева во главе с коммунистами шли в полки народного ополчения и истребительные отряды, строили оборонительные рубежи, изготавливали различные виды вооружения из местных средств. Перед Киевским укрепленным районом и на флангах было устроено большое количество противотанковых заграждений. Для минирования подступов к оборонительным сооружениям из Москвы в Киев самолетами было доставлено 100 тонн взрывчатых веществ и 50 тыс. противотанковых и противопехотных мин. Кроме устройства минно-взрывных заграждений перед всем фронтом укрепленного района отрывался противотанковый ров. Оставленные в заграждениях проходы были подготовлены к минированию и закрытию металлическими ежами. Наряду с минами в качестве противопехотных заграждений применялись проволочные и электризуемые препятствия. Для борьбы с танками противника из инженерных частей были созданы отряды истребителей танков, которые были оснащены противотанковыми минами, гранатами и бутылками с горючей смесью. Особенно активно и умело действовали эти отряды под командованием офицера инженерного управления фронта майора Винского А. А. На рубеже р. Ирнень они уничтожили большое количество танков и другой техники противника.
В результате совместных усилий войск и гражданского населения столица Украины в короткий срок была превращена в неприступную крепость. На подступах к городу в течение длительного времени шли напряженные бои. Разъяренный враг бросал крупные силы, чтобы овладеть городом. Однако все его попытки овладеть Киевом с ходу были отражены советскими войсками. Важную роль в срыве вражеских атак сыграла артиллерия, управление которой было централизовано. Противотанковая артиллерия, как правило, вела огонь прямой наводкой, в то время как артиллерия крупных калибров занимала закрытые огневые позиции и вела борьбу с вражеской артиллерией. Для борьбы с танками противника успешно применялись заготавливавшиеся на месте бутылки с горючей смесью и связки ручных гранат. Несмотря на ожесточенные атаки крупных сил, врагу так и не удалось прорвать оборону советских войск.
Учитывая неблагоприятно складывавшуюся обстановку на киевском направлении, Ставка Главного Командования еще 7 июля приказала командующему фронтом отвести главные силы 5-й армии в район Коростень и прочно занять ими заблаговременно построенные оборонительные сооружения. Остальные армии фронта к утру 9 июля было приказано отвести также на заблаговременно построенные укрепления на рубеже Новоград-Волынский, Острополь и Летичев. Ставка указывала на необходимость прикрытия промежутков между укреплениями полевыми оборонительными сооружениями, а также противотанковыми и противопехотными заграждениями, прикрытыми противотанковым огнем. На усиление укрепленных районов передавались артиллерийские части РГК. В Коростеньский укрепленный район были переброшены 331-й гаубичный артиллерийский полк РГК и 316-й отдельный артиллерийский дивизион особой мощности, а в Остропольский укрепленный район - 330-й гаубичный артиллерийский полк РГК. Коменданту Новоград-Волынского укрепленного района кроме 305-го пушечного артиллерийского полка РГК были подчинены 34-й и 315-й отдельные артиллерийские дивизионы особой мощности РГК. На усиление Летичевского укрепленного района были приданы 168-й и 324-й гаубичные артиллерийские полки большой мощности РГК и 245-й отдельный артиллерийский дивизион особой мощности. Проведение этих мероприятий в жизнь позволило соединениям Юго-Западного фронта в последующие дни оказать упорное сопротивление немецко-фашистским войскам.
9 июля они вели ожесточенные бои с врагом на рубеже Симоновичи Белокоровичи - западнее Киева - Бердичев - Острополь - Проскуров - севернее Каменец-Подольского. Ставка приказала генералу Кирпоносу упорно оборонять этот рубеж и нанести мощные контрудары из районов Коростень и Бердичев по сходящимся направлениям на Житомир с целью разгрома вклинившейся вражеской группировки. Для этой цели фронт был усилен резервами. Во исполнение приказа Ставки командующий фронтом 9 июля приказал генералу Потапову, прикрывшись с востока Коростеньским укрепленным районом, силами 31-го стрелкового, 9-го и 22-го механизированных корпусов нанести контрудар в направлении Новоград-Волынский и южнее. Генералу Музыченко было приказано, удерживая южную часть Новоград-Волынского укрепленного района, нанести удар силами 49-го стрелкового корпуса из района Любар в северном направлении.
В тот же день войска 5-й армии перешли в наступление. В результате этого немецкие части и соединения, находившиеся севернее житомирского шоссе, были отброшены с занимаемых позиций и понесли большие потери. Войска 9-го и 22-го механизированных корпусов на следующий день подошли вплотную к Новоград-Волынскому и перерезали шоссе, идущее на Житомир, Киев, создав угрозу выхода в тыл вражеских войск, прорвавшихся к р. Ирпень.
С целью срыва нашего наступления враг бросил крупные силы танков и авиации. Вследствие этого ему удалось остановить продвижение советских частей, а затем и потеснить их. И несмотря на то что противник вновь занял шоссе, он не мог, по существу, использовать этот важный маршрут в период с 10 по 17 июля, т. е. во все дни, пока войска 5-й армии наносили контрудары в южном направлении.
Угрожающее положение, созданное соединениями 5-й армии по отношению к левому флангу и тылу группы Клейста, вынудило фельдмаршала Рундштедта вводить в районе Новоград-Волынский новые части 6-й армии и 3-го моторизованного корпуса 1-й танковой группы. На это направление, как отмечал Гальдер 6 июля, были направлены также крупные резервы главного командования сухопутных войск. Таким образом, войска 5-й армии упорной обороной на Коростеньском укрепленном районе и постоянной угрозой флангу и тылу ударной группировки противника не позволили врагу сосредоточить усилия для захвата Киева с запада и обхода его с северо-запада, как намеревалось поступить командование группы армий «Юг» в случае неудачи овладения городом с фронта.
Мощные контрудары наносили в эти дни в районе Бердичева и войска 6-й армии, усиленные свежими частями и соединениями (16-й механизированный корпус). Вследствие этого противник, наступавший там, был не только остановлен, но местами отброшен назад.
Убедившись в бесплодности атак на киевском направлении, гитлеровское командование с 10 июля стало поворачивать основные силы группы армий «Юг» на юго-восток. Оно рассчитывало ударом на этом направлении отрезать войска 6, 26 и 12-й армий от Днепра, а затем и разгромить их. Поэтому бои в районах Бердичев и Фастов в период с 10 по 15 июля приняли исключительно ожесточенный и напряженный характер, 15-й и 16-й механизированные корпуса 10 июля нанесли сильные удары южнее Бердичева по войскам 11-й и 16-й танковых дивизий противника. Советские части вышли в район Холодки (северо-западнее Бердичева) и разгромили штаб 11-й танковой дивизии. Главные силы этой дивизии были окружены нашими частями. Тогда генерал Клейст на помощь им бросил 60-ю моторизованную дивизию. Несмотря на это, как отмечало командование 48-го моторизованного корпуса, положение 11-й танковой дивизии к ночи еще более ухудшилось. В связи с этим в район Бердичев были переброшены дополнительные силы с других участков фронта.
С утра следующего дня войска 6-й армии по решению Военного совета фронта нанесли сильный удар по войскам 16-й танковой и 16-й моторизованной дивизий в районе Краснополь. Разгорелся ожесточенный бой. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление нашим атакующим частям. Высота юго-восточнее Краснополя несколько раз переходила из рук в руки. Для усиления своих войск вражеское командование бросило сюда 75-ю пехотную дивизию. Так как соотношение сил резко изменилось в пользу противника, развить достигнутый успех советским войскам не удалось.
Упорные бои 12 июля продолжались и в Бердичеве, куда генерал Клейст дополнительно перебросил 60-ю моторизованную дивизию. В связи с наступлением войск 15-го и 16-го механизированных корпусов, 11-я танковая и 60-я моторизованная немецкие дивизии были вынуждены перейти к обороне, чтобы удержать город и отразить сильные атаки наших частей. Советские войска нанесли противнику в этом районе большой урон. Командир 48-го моторизованного корпуса неоднократно докладывал командующему 1-й танковой группой о тяжелом положении корпуса и указывал на невозможность дальнейшего наступления на восток. Однако пока шли эти переговоры, наши войска во второй половине дня 12 июля усилили натиск на вражеские части, оборонявшие Бердичев. «Ввиду новых крупных атак противника при поддержке танков и артиллерии, - отмечало немецко-фашистское командование, - к вечеру положение дивизии на севере и юго-востоке от Бердичева снова стало критическим». Для удержания города в своих руках немцы бросили все имевшиеся у них в распоряжении силы. Советская артиллерия успешно вела огонь по артиллерийским позициям противника. Поздно вечером наши танковые части начали наступление на Бердичев с севера и северо-востока. Немецко-фашистское командование приняло решение удерживать Бердичев силами 11-й танковой дивизии, в то время как три другие дивизии (16-ю танковую, 16-ю и 60-ю моторизованные) направить юго-восточнее Бердичева с целью разгрома советских войск, действовавших в этом районе.
После этого генерал Клейст решил силами 48-го моторизованного корпуса предпринять наступление на район южнее Сквира, а силами введенного в сражение 14-го моторизованного корпуса - непосредственно на Сквира.
В связи с тем что наши войска продолжали громить 11-ю танковую дивизию, генерал-фельдмаршал Рундштедт направил в район Бердичева пикирующие бомбардировщики. При поддержке авиации противник намеревался с утра 14 июля нанести удар в восточном направлении частями 11-й танковой дивизии, смененной в Бердичеве пехотными дивизиями. Однако подготовка ее к наступлению, вследствие сильного артиллерийского огня советских войск, затянулась. Усиленную деятельность в этот день проявляла и наша авиация, наносившая бомбовые удары по скоплениям вражеских войск на маршрутах следования. Наступление 11-й танковой дивизии 14 июля так и не состоялось.
Если в районе Бердичева советские войска успешно громили противника, то в районе Сквира им не удалось сдержать натиск гитлеровцев. К исходу 14 июля 9-й танковой дивизии 14-го моторизованного корпуса, наступавшей из района Житомир на юго-восток, удалось захватить Сквира. Под угрозой окружения с востока советские войска были вынуждены снять с фронта восточнее Бердичева свои силы и отвести их через Казатин и Ружин на юго-восток. 15 июля наступление советских войск в районе Бердичев прекратилось.
Несмотря на то что войскам Юго-Западного фронта не удалось окружить и разгромить вклинившуюся ударную группировку противника, они нанесли ей большие потери и на несколько дней задержали ее продвижение в глубь Правобережной Украины. На ближних подступах к Киеву, до смены его пехотными соединениями 6-й армии, был скован 3-й моторизованный корпус, в районе Фастов - 14-й моторизованный корпус и в районе Бердичев- 48-й моторизованный корпус, т. е. все соединения танковой группы Клейста были втянуты в затяжные бои. Они несли большие потери и в течение нескольких дней топтались на месте. В середине июля немецко-фашистские войска, действовавшие в полосе Юго-Западного фронта, были не только временно остановлены, но и вынуждены на отдельных участках фронта отражать мощные контрудары советских войск.
Задержка войск 6-й армии и 1-й танковой группы в районах Новоград-Волынский, Житомир и Бердичев позволила Военному совету Юго-Западного фронта выиграть время для усиления обороны на подступах к Киеву и в самом городе, укрепить положение 5-й армии в Коростеньском укрепленном районе, выдвинуть для прикрытия стыка между Коростеньским и Киевским укрепленными районами 27-й стрелковый корпус и вывести из-под флангового удара войска 6, 26 и 12-й армий.
Несколько раз немецко-фашистские войска, наступавшие на житомирско-киевском направлении, прорывались вперед и нависали с севера над соединениями этих армий. Во взаимодействии с 11-й немецкой и 3-й румынской армиями они намеревались окружить и уничтожить советские части. Но этого им не удалось сделать. Командование Юго-Западным фронтом своевременно разгадывало замыслы противника и отводило свои войска на новые рубежи, ликвидировав тем самым угрозу окружения. Необходимо отметить, что войска Юго-Западного фронта в первые дни войны вели оборону более организованно, чем соединение Северо-Западного и Западного фронтов. Ведя упорную оборону, они совершали вынужденный отход, как правило, только по приказу Ставки Главного Командования.
Вообще в начале войны на юго-западном направлении противнику, несмотря на большое желание и неоднократные попытки, так нигде и не удалось окружить наши войска. Об этом свидетельствуют и сами гитлеровские генералы. Так, вышеупоминавшийся уже генерал Бутлар пишет: «Ведя тяжелые кровопролитные бои, войска группы армий „Юг“ могли наносить противнику лишь фронтальные удары и теснить его на восток. Моторизованным немецким соединениям ни разу не удалось выйти на оперативный простор или обойти противника, не говоря уже об окружении сколько-нибудь значительных сил русских».
3. Боевые действия войск Южного фронта
На южном участке советско-германского фронта (от Карпат до Черного моря) крупного наступления в июне месяце противник не вел, так как главнокомандование сухопутных войск к этому времени еще не приняло окончательного решения о сроках ввода в сражение главных сил 11-й немецкой, 3-й и 4-й румынских армий. К тому же немецко-фашистское командование рассчитывало, что советские войска без боя очистят всю территорию между рр. Днестр и Прут. Но из этого вовсе не следует, что на южном крыле советско-германского фронта гитлеровские войска не предпринимали попыток наступать. Штурмовые группы 11-й немецкой армии уже в первый день войны стремились захватить в нескольких местах мосты через р. Прут, переправиться по ним на северный берег и развить наступление на северо-восток. Однако враг жестоко просчитался.
В районе восточнее Яссы вражеские соединения утром 22 июня после сильной артиллерийской подготовки при поддержке и под прикрытием авиации приступили к форсированию р. Прут. Первыми открыли ответный огонь по врагу пограничники. Вскоре на помощь им подоспело подразделение 176-й стрелковой дивизии под командованием лейтенанта Ильященко, которое, быстро окопавшись и замаскировавшись, заняло оборону. Несколько лодок вражеского десанта достигли нашего берега. Выскочив из лодок, захватчики бросились на советских воинов, которые встретили их мощным сосредоточенным огнем. Первая атака была отражена. Но вражеское командование подтягивало свежие силы. Вместе с тем и число наших бойцов непрерывно увеличивалось. Напряжение боя возрастало. На поле боя лежало много убитых и раненых. Противник не выдержал натиска советских солдат. Вскоре остатки вражеских подразделений были сброшены с левого берега реки.
Так же успешно действовали советские воины и на других участках. В первый день войны героически сражались с воздушным противником авиационные части 9-й армии. За день напряженных воздушных боев они сбили 18 вражеских самолетов.
В июне противник еще несколько раз предпринимал попытки форсировать р. Прут и захватить плацдарм. Но так как советские воины были начеку, то почти все попытки были безрезультатными. Так, например, в первой половине дня 25 июня вражеские части несколько раз пытались форсировать Прут, но все их усилия были сорваны героически дравшимися с врагом советскими стрелковыми подразделениями. Не достигнув цели, противник начал готовить к переправе другие части пехоты, артиллерии и танков. Вскрыв его намерения, командование 9-й армии также решило подтянуть к берегу дополнительные силы и средства. Среди других подразделений был и артиллерийский дивизион под командованием капитана Манзия. Прибыв в указанный им район, артиллеристы быстро развернулись, оборудовали огневые позиции и приготовились к ведению огня. По указанию командира дивизиона расчеты выждали, пока противник сосредоточивался у намеченного участка переправы. Как только началось форсирование, они открыли уничтожающий огонь по врагу. Советские артиллеристы уничтожили вражеские десанты на трех пунктах переправ и подбили шесть орудий. Противник понес большие потери. Очередная попытка вражеских войск переправиться на левый берег была сорвана.
Упорные бои с врагом в июне вели части 35-го стрелкового корпуса, которым командовал комбриг Дашичев И. Ф., 176-я стрелковая дивизия, 11-я и 16-я танковые дивизии 2-го механизированного корпуса. В этих боях советские войска проявили высокое боевое мастерство, находчивость и мужество. Во время ночного боя в танк старшины Ишко, прорвавшийся в расположение противника, попал снаряд. Вследствие этого бак с горючим взорвался и машина загорелась. Командир танка и башенный стрелок Доброхотов, сняв с машины вооружение, открыли по врагу меткий огонь. После ожесточенной перестрелки танкистам под прикрытием темноты удалось уйти от наседавших на них гитлеровцев. На рассвете они вернулись в свое подразделение.
24 июня вражеским войскам удалось захватить железнодорожный мост в районе Фелчиул и оборудовать на подступах к нему предмостное укрепление. Начальник штаба 9-й армии генерал-майор Захаров М. В. поставил задачу командиру 9-й кавалерийской дивизии ликвидировать вражеское предмостное укрепление, а мост взорвать. Для выполнения этой ответственной боевой задачи была создана специальная группа под командованием заместителя командира 9-й кавалерийской дивизии полковника Осликовского Н. С. В состав группы вошли 2-й и 3-й эскадроны 72-го кавалерийского полка, которыми командовали старшие лейтенанты Нестеров и Еременко, а также подразделение 40-го отдельного саперного эскадрона под командованием старшего лейтенанта Бережного. В ночь на 25 июня группа подошла к предмостному укреплению и залегла в камышах. После короткого, но мощного артиллерийского налета, который провели артиллеристы под командованием подполковника Калошина и капитана Ерандина, советские воины бросились в атаку на вражеские позиции. Они кололи врага штыками, били прикладами и уничтожали ружейно-пулеметным огнем. В результате штурма было убито около 100 человек и четверо взято в плен. Остатки гитлеровцев в панике бежали. После этого под ураганным огнем противника, который он открыл с южного берега, саперы под прикрытием кавалеристов стали подносить взрывчатку и привязывать заряды к опорам и фермам моста. Отважно и сноровисто действовали сержант Рудченко и солдат Рябов, которые через болотистую местность, по пояс в воде, доставляли к мосту взрывчатку и принадлежности для взрывания. После укладки зарядов они же произвели подрыв моста. Врагу не удалось воспользоваться этим мостом при подготовке последующего наступления. Так советские войска отражали попытки противника переправиться через р. Прут и закрепиться на левом берегу.
Вражеская авиация в июне также пыталась вести активные действия, нанося бомбовые удары по районам сосредоточения советских войск, по мостам и переправам через р. Днестр, по железнодорожным узлам и городам Жмеринка, Казатин, Винница, Одесса, Севастополь. Однако с ней вели успешную борьбу советские летчики. В период с 22 по 26 июня только полки 20-й и 21-й смешанных авиационных дивизий 9-й армии уничтожили на аэродромах и сбили в воздушных боях 71 самолет противника, потеряв при этом 23 своих.
В первые дни войны войска Южного фронта, командующим которого был назначен генерал армии Тюленев И. В., членом Военного совета - армейский комиссар 1 ранга Запорожец А. И., а начальником штаба - генерал-майор Шишенин Г. Д., одновременно с отражением частных атак противника завершали развертывание основных сил и организовали оборону. На каменец-подольском и могилев-подольском направлениях в полосе шириною до 160 км к началу июля развернулись 17-й стрелковый и 16-й механизированный корпуса 18-й армии. Бельцевское, кишиневское и одесское направления прикрывали войска 9-й армии.
На бельцевском направлении, где должны были наступать войска 11-й немецкой и 4-й румынской армий, развёртывались соединения 48-го стрелкового корпуса под командованием генерал-майора Малиновского Р. Я. Боевой порядок корпуса строился в два эшелона. Во втором эшелоне сосредоточивалась 74-я стрелковая дивизия, которая получила задачу быть в готовности контратаковать противника в северо-западном и юго-западном направлениях. 2-й механизированный корпус, которым командовал генерал-майор Новосельский Ю. В., сосредоточивался в лесу северо-западнее Кишинева. Этот корпус получил задачу подготовиться к нанесению контрудара совместно с войсками 48-го стрелкового корпуса в направлении на Бельцы. В районе Могилев-Подольский сосредоточивался 55-й стрелковый корпус, который являлся резервом командующего фронтом. Всего в составе Южного фронта, без 9-го особого стрелкового корпуса, находившегося в Крыму, насчитывалось к 25 июня 24 дивизии.
Против войск этого фронта противник развернул 7 немецких, 13 румынских дивизий, 9 румынских и 4 венгерских бригады. На направлении главного удара (стык между 18-й и 9-й армиями) вражеское командование сосредоточило 12 дивизий и 3 бригады, достигнув более чем двукратного превосходства в силах над противостоящими им советскими войсками.
Оценив сложившуюся к концу июня на юго-западном направлении обстановку, гитлеровское командование решило начать на юге более активные действия. Согласно принятому решению соединения 11-й немецкой и 3-й румынской армий должны были прорвать оборону войск Южного фронта и создать угрозу левому крылу Юго-Западного фронта. Цель этого наступления состояла в том, чтобы отвлечь значительную часть войск Юго-Западного фронта с житомирско-киевского направления, на котором вели наступление главные силы группы армий «Юг», и во взаимодействии с ними окружить части 6, 26 и 12-й армий.
1 июля вражеские соединения перешли в наступление на могилев-подольском и бельцевском направлениях. Советские войска оказали упорное сопротивление противнику, однако четыре наши дивизии, оборонявшиеся на 150-километровом фронте от Липканы до Унгены, не смогли отразить натиск противника. Форсировав Прут, немецкие войска захватили плацдармы севернее и южнее Ясс. Сосредоточив на них в течение ночи крупные силы, противник на следующий день возобновил наступление, угрожая флангу и тылу 18-й армии.
Учитывая сложившуюся обстановку как в полосе своего фронта, так и в полосе 12-й армии Юго-Западного фронта, командующий Южным фронтом 3 июля решил правофланговые части 18-й армии отвести на рубеж Хотин-Липканы. Командующему 9-й армией было приказано уничтожить переправившегося в ночь со 2 на 3 июля в районе Стефанешти противника, восстановить положение и прочно оборонять свои рубежи. Вместе с тем войскам обеих армий приказывалось привести в своих полосах в полную боевую готовность укрепленные районы.
В первых числах июля советские воины в боях с противником на р. Прут проявили замечательные образцы героизма и упорства. Например, стрелковый батальон под командованием капитана Рыбкина выдержал четырехчасовую артиллерийскую подготовку противника и после этого отбил три атаки. Вражеские войска потеряли 350 человек убитыми и были отброшены в исходное положение. В этом бою лейтенант Железняк заколол штыком семь гитлеровцев. Снайпер-красноармеец Истомин в течение одного дня уничтожил восемь вражеских солдат.
Напряженные сражения развернулись в эти дни в районе северо-западнее Кишинева. Во исполнение приказа командующего фронтом командующий 9-й армией решил разгромить вклинившиеся на бельцевском направлении войска противника силами 48-го стрелкового и 2-го механизированного корпусов. Военно-воздушным силам армии была поставлена задача прикрыть действия этих соединений, нанести бомбовые удары по войскам противника и его переправам на р. Прут. Несколько позже получил задачу на нанесение контрудара в районе северо-западнее Кишинева и 2-й кавалерийский корпус, которым командовал генерал-майор Белов П. А.
48-й стрелковый, 2-й механизированный и 2-й кавалерийский корпуса нанесли удары во фланг вражеским соединениям, наступавшим на Бельцы и северо-западнее Кишинева. Ожесточенные сражения в районе Бельцы продолжались несколько дней. Боевые действия велись как днем, так и ночью и носили весьма ожесточенный и упорный характер. Особенно активно действовали соединения 48-го стрелкового корпуса. Согласно приказу генерала Малиновского рядом последовательных ударов они сбивали вражеские части с занятых ими позиций и наносили им тяжелый урон. Проявляя подлинный героизм и самоотверженность, инициативу и сметку, свойственные нашему народу, советские войска успешно выполнили поставленную им боевую задачу.
В результате контрударов войск 9-й армии вражеские соединения, наступавшие на бельцевском направлении, понесли большие потери и былине только остановлены, но и отброшены назад.
Однако советские войска, действовавшие на могилев-подольском направлении, под воздействием превосходившего их по численности противника были вынуждены отходить в это время на восточный берег Днестра.
Упорные оборонительные бои вели в первых числах июля наши войска на черновицком направлении. Овладев городом Черновцы, вражеские соединения, сопровождаемые и поддерживаемые крупными силами авиации, устремились к Хотину, чтобы захватить имевшийся здесь понтонный мост, с ходу форсировать р. Днестр и развить наступление в северо-восточном направлении.
Командующий 18-й армией генерал-лейтенант Смирнов А. К. в докладе генералу Тюленеву указывал, что успеху отхода правого фланга 18-й армии последовательно через три водных рубежа (Серет, Прут, Днестр), имеющих крайне ограниченное количество мостов, должна содействовать мощная поддержка фронтовой авиации, а также быстрая наводка понтонных мостов через рр. Прут и Днестр, без чего отход следует считать недостаточно обеспеченным. В связи с этим командование фронта приняло меры к усилению войск 18-й армии переправочными средствами. Понтонный мост в Хотине содержал 19-й понтонно-мостовой полк, которым командовал майор Насонов М. А. Вследствие того что фронт подходил к Днестру, понтонеры не только осуществляли переправу частей 18-й армии и эвакуировавшегося гражданского населения, но и организовали совместно с 60-й горнострелковой дивизией оборону моста, оборудовав для этой цели предмостные позиции. Переправа частей 17-го стрелкового корпуса велась круглосуточно. Непрерывным потоком двигались машины, повозки и люди. Так как мост не мог в короткие сроки пропустить большое количество техники и живой силы, около него образовывалось скопление машин, артиллерии и повозок. Вражеские бомбардировщики непрерывно группами по 9-12 самолетов бомбили переправу. 3 июля мост был поврежден в двух местах, в результате чего затонуло несколько паромов. Только благодаря исключительному мужеству понтонеров к утру он был восстановлен. Однако днем 4 июля около 40 вражеских самолетов вновь произвели массированный налет на переправу. Мост был разрушен, и паромы затонули. На южном берегу осталось много орудий, машин и повозок. Тем временем противник начал вести артиллерийско-минометный огонь по участку переправы. В этих условиях было решено собрать из резервного имущества два перевозных парома и на них организовать переправу. Понтонеры продемонстрировали свое умение, хладнокровие и вместе с тем храбрость и мужество. Все эти дни люди не знали ни она ни отдыха. Особенно отличился на переправе 21-й отдельный понтонно-мостовой батальон, которым командовал капитан Овсянников. В этом батальоне было 22 коммуниста и 65 комсомольцев, которые находились на всех наиболее ответственных участках переправы. Под сильным огнем противника расчеты младших сержантов Хромова и Корыстина переправляли на паромах орудия и автомашины. Несмотря на многочисленные пробоины, катерист сержант Васильев уверенно буксировал паромы с грузами к своему берегу. Даже будучи раненым, он, быстро заделывая пробоины в катере, продолжал переправу. За мужество и отвагу, проявленные им во время переправы, сержант Васильев был награжден орденом Красного Знамени. Переправляя войска и боевую технику, понтонеры совместно с частями 18-й армии обороняли переправу до тех пор, пока не закончили переброску всех грузов на левый берег Днепра.
В связи с ухудшением обстановки на Юго-Западном фронте и отходом его войск генерал армии Тюленев 7 июля с разрешения Ставки Главного Командования приказал войскам правого крыла фронта отойти на рубеж Могилев-Подольский-Бельцы-р. Прут и организовать на нем оборону. Отход советских войск был вскрыт противником. 7 июля генерал Гальдер отмечал, что советское командование всеми средствами поспешно выводит свои войска из мешка, постепенно образовывавшегося в результате наступления 11-й и 17-й немецких армий. Однако, несмотря на то что немецко-фашистское командование установило отход наших войск, ускорить ход событий, чтобы окружить соединения 26, 12 и 18-й армий, оно было не в состоянии. Из этого, конечно, не следует, что оно не стремилось к этому. 11-я армия 7 июля форсировала р. Днестр в районе Могилев-Подольский. На усиление 130-й стрелковой дивизии, оборонявшей этот район, командующий фронтом направил мотострелковый полк 47-й танковой дивизии 18-го механизированного корпуса. Советские войска перешли в контратаку и ликвидировали вражеские плацдармы, разгромив полк «Бранденбург». В районе Кишинев в этот день вражеское командование организовало наступление против войск 2-го механизированного корпуса силами 22-й пехотной дивизии, которая, по признанию Гальдера, в первый же день боя понесла большие потери.
7 июля командующий фронтом решил создать ударную группу войск 9-й армии в составе 48-го стрелкового, 2-го механизированного и 2-го кавалерийского корпусов, которой поставил задачу совместно с 18-й армией и фронтовыми резервами уничтожить бельцевскую группировку противника. Одновременно он создал Приморскую группу в составе 25, 51 и 150-й стрелковых дивизий и отдельных частей, расположенных на побережье Черного моря. Этой группе была поставлена задача прочно прикрывать восточный берег р. Прут, северный берег р. Дунай и побережье Черного моря, не допуская высадки морских и воздушных десантов противника.
Во исполнение приказа командующего фронтом войска 48-го стрелкового, 2-го механизированного и 2-го кавалерийского корпусов наносили контрудары по врагу в течение нескольких дней. 10 июля советские соединения нанесли удар во фланг 198-й пехотной дивизии. Удар советских войск оказался для врага неожиданным. Части этой дивизии, как доносил командующий армией генерал-полковник фон Шоберт, продвинулись вперед без артиллерии и не закрепились, вследствие чего, будучи атакованы советскими войсками, понесли большие потери. Разгром 22-й и 198-й пехотных дивизий войсками 48-го стрелкового и 2-го механизированного корпусов вызвал большое беспокойство у главнокомандования сухопутных войск фашистской Германии. Генерал Гальдер направил в 11-ю армию генерала Отта, который на месте должен был установить причины их разгрома. 16 июля Отт доложил Гальдеру, что обе дивизии не успели подтянуть свою артиллерию к тому моменту, когда они были атакованы русскими, вследствие чего и понесли большие потери. Контрудары советских войск в стык 11-й немецкой Я 4-й румынской армий, по признанию вражеского командования, вызвали значительное ослабление соединений противника. В результате этого румынские войска не в состоянии были проводить намеченную для них кишиневскую операцию. Генерал-полковник фон Шоберт решил 11 июля для проведения этой операции усилить румынские войска соединениями 54-го армейского корпуса.
Учитывая тяжелое положение войск Юго-Западного фронта, Ставка Главного Командования в первых числах июля передала в его состав 7-й стрелковый корпус, ранее предназначавшийся для Южного фронта, а несколько позже из состава Южного фронта в Юго-Западный были переданы 16-й механизированный корпус и три стрелковые дивизии (116, 196 и 227-я). Вследствие этого в Южном фронте к 11 июля осталось всего 20 дивизий, в то время как силы противника, наступавшего в его полосе, значительно возросли в связи с вводом в сражение венгерского корпуса. Это позволило противнику достичь на направлениях главного удара еще большего превосходства в силах и средствах.
9 июля ударная группировка 11-й немецкой армии, наступая на бельцевском направлении, стремилась охватить войска 2-го механизированного и 48-го стрелкового корпусов, чтобы отрезать им путь отхода на Рыбницу. Вскрыв намерения противника, командир 48-го стрелкового корпуса решил отвести войска на рубеж р. Реут. Это решение было утверждено командующим армией, который приказал отойти на этот же рубеж и соединениям 2-го механизированного и 2-го кавалерийского корпусов. Отход советских войск сочетался с упорными, активными боями арьергардных частей, вследствие чего противнику наносились большие потери в живой силе.
Впоследствии, в связи с неблагоприятно сложившейся обстановкой на других направлениях, войска 9-й армии согласно приказу командующего фронтом были вынуждены отходить за Днестр.
Как и все советские воины, мужественно действовали в первые дни войны матросы Дунайской флотилии, которые приняли на себя удар одновременно с сухопутными подразделениями, оборонявшими границу. Утром 22 июня вражеская артиллерия произвела массированный огневой налет на порт Измаил. Береговая артиллерия и корабли, находившиеся в этом порту, открыли ответный огонь. Несколько позже противник пытался открывать огонь и по другим портам, но каждый раз приводился советскими кораблями к молчанию. Чтобы не допустить вторжения врага через Дунай, корабли флотилии поставили минные заграждения между Галацем и Рени, а затем и в районе Тульчинский Рукав. Несмотря на активное противодействие береговых батарей и мониторов противника, корабли флотилии успешно выполнили эту задачу. Одновременно с тем береговая и корабельная артиллерия вела борьбу с береговой артиллерией противника, уничтожала вражеские десанты и наносила удары по районам сосредоточения войск и базирования кораблей. Части флотилии отразили все попытки врага форсировать Дунай в первые дни войны. Каждый раз с большими потерями враг вынужден был откатываться назад. Мужественные действия моряков Дунайской флотилии, которой командовал контр-адмирал Абрамов Н. О., имели большое значение в общей системе обороны южного крыла советско-германского фронта.
В середине июля войска Южного фронта, ведя упорные арьергардные бои, согласно приказу Ставки отходили за Днестр. На левом берегу этой реки были оборудованы укрепленные районы, в которых имелось достаточное количество вооружения и боеприпасов. Эти укрепленные районы сыграли большую роль в отражении вражеского наступления и внесли серьезные поправки в планы противника. Как ни стремилось немецкое верховное главнокомандование ускорить наступление 11-й армии с целью окружения ею во взаимодействии с 17-й армией и 1-й танковой группой 6, 26 и 12-й армий, действовавших западнее линии Киев Белая Церковь - Гайсин - Балта - Кишинев, оно было вынуждено согласиться с тем, чтобы дать возможность 11-й армии несколько дней вести подготовку к прорыву обороны советских войск на рубеже р. Днестр. 10 июля Гальдер записал в дневнике, что для достижения р. Днестр войскам 11-й армии необходимо три дня, а на подготовку наступления потребуется еще два дня. Поэтому переход 11-й армии в наступление, по его заключению, был возможен не ранее 16 июля.
На рубеже р. Днестр советские войска оказали упорное сопротивление врагу. Так, например, Могилев-Подольский укрепленный район, несмотря на недостаточно организованное взаимодействие частей 130-й стрелковой дивизии с его гарнизоном, сдерживал натиск противника в период с 8 по 19 июля, потеряв при этом всего 900 человек. В то же время пулеметно-артиллерийские подразделения укрепленного района уничтожили до 5000 человек и большое количество вражеской техники.
Так же стойко советские войска сдерживали натиск противника и на других участках фронта. Днестровский оборонительный рубеж был оставлен нашими частями только по приказу командующего фронтом в связи с общим отходом войск Юго-Западного и Южного фронтов.
Вместе с соединениями Юго-Западного и Южного фронтов против войск группы армий «Юг» и вражеского фронта, базировавшегося в портах Черного моря, активно действовал Черноморский флот, командующим которого был вице-адмирал Октябрьский Ф. С. 23 июня 60 бомбардировщиков. 63-й авиационной бригады, ведомые майором Совиным, нанесли удар по порту Констанца и аэродрому Мамая. В этот день самолеты морской авиации нанесли еще несколько ударов по базам противника. 24 июня вражеская авиация с территории Румынии дважды совершала налеты на Севастополь. В ответ на это советские бомбардировщики трижды нанесли удары на Констанцу и Сулин. В результате этих ударов был подожжен нефтегородок в порту Констанца. В последующие дни по военно-морским базам противника наносили артиллерийские удары корабли Черноморского флота. Кроме того, с целью воспрепятствования попыткам кораблей противника нападать на наши базы и береговые объекты, части Черноморского флота ставили оборонительные минные заграждения в районах Одесса, Севастополь, Керченский пролив и у портов Кавказского побережья. Одновременно с тем морская авиация продолжала наносить бомбовые удары по важнейшим вражеским военным объектам. В связи с этим немецко-фашистское командование было вынуждено перебросить для прикрытия этих объектов крупные силы истребительной авиации. Об этом свидетельствует запись Гальдера в служебном дневнике 25 июня: «Налеты авиации противника и атаки с моря на Констанцу усиливаются. Германские истребительные эскадрильи оттянуты на защиту районов добычи нефти».
Главным источником получения естественного горючего для фашистской Германии был в то время район Плоешти.
С тем чтобы затруднить эксплуатацию нефтепромыслов и лишить противника значительной части горючего, авиация Черноморского флота по приказу Ставки Главного Командования с 9 июля начала наносить удары по району Плоешти. Первый удар нанесли четыре бомбардировщика ДБ-З. Высокая точность расчетов штурмана капитана Лебанидзе обеспечила успех удара. Нефтеперегонные заводы были охвачены пожаром. Налеты нашей авиации на Плоешти продолжались и в последующие дни. Немецкое главнокомандование было сильно обеспокоено этим. В район Плоешти были стянуты крупные силы зенитной артиллерии и истребительной авиации. Однако это не помогало. Зарево пожарищ непрерывно висело над Плоешти. Удары морской авиации лишали противника большого количества горючего. Не случайно Гитлер требовал скорейшего овладения Крымом - этим, как он выражался, основным авианосцем Советского Союза.
Активные самоотверженные действия моряков и летчиков Черноморского флота способствовали успеху обороны сухопутных войск.
* * *Подводя итоги вооруженной борьбы на юго-западном направлении, нужно констатировать, что в начале войны Юго-Западный и Южный фронты понесли потери и оставили значительную часть территории Украины и Молдавии. Вместе с тем важно подчеркнуть и тот факт, что своими героическими действиями советские войска, действовавшие на этом направлении, сорвали замыслы противника, рассчитанные на разгром их в приграничной полосе, на быстрый захват Киева и стремительное наступление вдоль Днепра.
Несмотря на достигнутые успехи, группа армий «Юг» не решила тех задач, которые были поставлены перед ней гитлеровским командованием. Ей не удалось окружить и уничтожить советские войска на Правобережной Украине, захватить Киев и форсировать Днепр. Темпы наступления немецко-фашистских войск на юго-западном направлении, но сравнению с другими направлениями, были наиболее низкими, а продвижение - наименьшим. Упорным сопротивлением на заранее подготовленных оборонительных рубежах и мощными контрударами части Советской Армии нанесли врагу крупные потери в людях и боевой технике. Боевые действия войск Юго-Западного и Южного фронтов в начале войны сыграли важную роль в последующем изменении противником направления главного удара и переноса основных усилий войск с западного направления на юго-западное. Это позволило Советским Вооруженным Силам усилить оборону Москвы, подготовить и сосредоточить стратегические резервы и переходом после упорной обороны в контрнаступление под Москвой нанести первое крупное поражение немецко-фашистской армии.
Архив МО СССР, ф. 228, оп. 2892, д. 16, л. 20.
Архив МО СССР, ф. отд. инж. частей, оп 433575, д. 1, л. 11.
Военно-исторический журнал № 7, 1959, стр. 100.
Архив МО СССР, ф. 228, оп. 2535, д. 33, л. 269.
Ю́го-За́падный фронт - оперативно-стратегическое объединение советских вооруженных сил в период Великой Отечественной войны , действовал в 1941-1943 годах; создан 22 июня 1941 года на базе Киевского военного округа в составе 5-й, 6-й, 12-й, 26-й армий. В последующем в него входили 3-я, 9-я, 13-я, 21-я, 28-я, 37-я, 38-я, 40-я, 57-я, 61-я армии, 8-я воздушная армия. Командование фронтом принял генерал-полковник М.П. Кирпонос. Членами военного совета были корпусной комиссар Н.Н. Вашугин (застрелился 30 июня 1941), дивизионный комиссар Е.П. Рыков (по август 1941), секретарь ЦК КП(б) Украины М.А. Бурмистенко (с августа 1941). Штаб фронта возглавил генерал-лейтенант М.А. Пуркаев, которого в июле 1941 года сменил генерал-майор В.И. Тупиков.
В ходе приграничных сражений 1941 года войска Юго-Западного фронта отражали удары немецкой группы армий «Юг», пытались перейти в контрнаступление в танковом сражении под Дубно-Луцком-Бродами. В середине июля Юго-Западный фронт остановил врага под Киевом (Киевская операция), а во второй половине июля - начале августа во взаимодействии с Южным фронтом сорвал его попытку разгромить советские войска на Правобережной Украине. Однако в сентябре 1941 года в результате глубокого прорыва немецких войск на Левобережную Украину войска Юго-Западного фронта оказались в окружении и потерпели поражение. В плен попало более 500 тысяч советских солдат. Командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос, начальник штаба фронта генерал-майор Тупиков, член военного совета фронта Бурмистенко при попытке выйти из окружения погибли.
В сентябре-ноябре 1941 года остатки сил Юго-Западного фронта отошли на рубеж восточнее Курска, Харькова, Изюма. В сентябре 1941 года новым командующим Юго-Западным фронтом стал маршал С.К. Тимошенко , членом военного совета - Н.С. Хрущев, начальником штаба - генерал-майор А.П. Покровский, которого в октябре сменил генерал-майор П.И. Бодин (с ноября 1941 - генерал-лейтенант). Осенью 1941 года Юго-Западный фронт участвовал в Донбасской оборонительной операции. С декабря 1941 года по апрель 1942 года фронтом командовал генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко, затем командующим фронтом вновь стал маршал С.К. Тимошенко. В декабре 1941 года в ходе Московской битвы Юго-Западный фронт силами своего правого крыла провел Елецкую наступательную операцию, а в январе 1942 года совместно с войсками Южного фронта - Барвенково-Лозовскую наступательную операцию и, продвинувшись на 100 км, овладел плацдармом на правом берегу Северского Донца. В апреле 1942 года начальником штаба Юго-Западного фронта стал генерал-лейтенант И.Х. Баграмян.
В ходе начавшегося в конце мая 1942 года Харьковского сражения , войска Юго-Западного фронта пытались овладеть Харьковом, но попали в окружение и понесли тяжелые потери. В июне 1941 года начальник штаба фронта И.Х. Баграмян был снят с должности и заменен на генерал-лейтенанта П.И. Бодин. Поражение под Харьковом открыло немецким войскам дорогу на Сталинград. 12 июля 1942 года Юго-Западный фронт расформирован. Действовавшие в его составе 9-я, 28-я, 29-я, 57-я армии были переданы Южному фронту, а 21-я армия и 8-я воздушная армия - созданному на базе управления Юго-Западного фронта Сталинградскому фронту.
25 октября 1942 года на стыке Донского фронта и Воронежского фронта был создан Юго-Западный фронт второго формирования. В его состав вошли 21-я армия, 63-я армия (позднее 1 гвардейская и 3-я гвардейская), 5-я танковая армия, 17-я воздушная армия. В последующем в состав фронта входили также 5-я ударная армия, 6-я, 12-я, 46-я, 57-я, 62-я (8-я гвардейская) армии, 3-я танковая армия, 2-я воздушная армия. Командование фронтом принял генерал-лейтенант (с декабря 1942 - генерал-полковник, с февраля 1943 - генерал армии). Войска Юго-Западного фронта приняли участие в Сталинградской битве, в окружении группировки немецких войск под Сталинградом (операция «Уран»), Острогожско-Россошанской наступательной операции 1943 года, в Среднедонской наступательной операции 1942 года, Ворошиловградской наступательной операции 1943 года, Донбасской наступательной операции 1943 года, Харьковской оборонительной операции 1943 года. 27 марта 1943 года новым командующим фронтом стал генерал-полковник Р.Я. Малиновский (с апреля 1943 - генерал армии). После Курской битвы войска Юго-Западного фронта приняли участие в битве за Днепр, освободили город Запорожье, захватили ряд плацдармов на Днепре. 20 октября 1943 года Юго-Западный фронт был переименован в Третий Украинский фронт.