Экспериментальная психосемантика1: исследования индивидуального сознания. Процесс построения семантического пространства включает три этапа Семантическое пространство основные понятия

СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО - предложенная американским физиком Д. Бомом модель целостности мира как всеобъемлющего движения (Holomovement). Он поставил задачу построения концепции, которая в рамках единого методологического подхода объединила бы материальную Вселенную и сознание. Фундаментальная отличительная черта космологии Бома состоит в признании неразрывного единства реальности, ее неделимой целостности. С этой точки зрения мы являемся частью целого, которое обладает способностью генерировать идеи о самом себе и регистрировать их внутри себя самого. Эта парадигма объединенного бытия напоминает индийскую концепцию акаша.

В России близкий подход развивал математик и философ В.В. Налимов. Однако в его концепции смыслы и материя - это не различные проявления единой реальности, как у Бома, а две автономные реальности - физический мир и мир семантический, которые непосредственно связаны между собой через геометрию мира. По мнению Налимова, такой подход обладает тем преимуществом, что создает предпосылки для построения сверхъединой теории поля, которая будет объединять оба слоя реальности. Придавая смыслам самостоятельное существование как особой реальности, Налимов формулирует основную аксиоматику своей концепции. Весь воспринимаемый нами мир интерпретируется как множество текстов. Что касается биосферы, то здесь текстами следует считать отдельные особи, виды, популяции; в ноосфере в качестве текстов следует принимать различные аспекты сознательной деятельности.

Ключевым понятием тезауруса концепции С.п. является понятие смысла. Согласно Дж. Колеру, смысл есть сеть значений в определенных состояниях и алгоритм для решения проблем. Природа смысла раскрывается через одновременный анализ семантической триады - смысл, текст, язык (код). «Смысл смысла, - пишет австро-американский психолог В. Франкл, - в том, что он направляет ход бытия». Эволюция текста связана со спонтанным появлением фильтра, взаимодействующего с исходной функцией. Для описания этого взаимодействия Налимов предлагает использовать формулу Байеса, которая применяется при решении статистических задач о минимуме риска. Формула Байеса позволяет рассчитать апостериорную вероятность каждого из возможных событий. По Налимову, изначально все возможные смыслы мира спрессованы вдоль семантической оси подобно тому, как на действительной оси спрессованы числа (линейный континуум Кантора). Поскольку спрессованность смыслов в одномерном С.п. следует понимать как их непроявленность, их исходное состояние надо интерпретировать как семантический вакуум. Распаковывание смыслов, или появление текстов, осуществляется путем формализма Байеса, который осуществляет вероятностное взвешивание вдоль семантической оси. Возникновение вдоль этой оси функции распределения статистических весов (плотности вероятности) и означает появление текста. В общем случае, полагает Налимов, можно говорить о текстах, задаваемых функцией распределения не только вдоль оси, но и в многомерном С.п. Если физический мир и мир семантики - два автономных слоя реальности, то их взаимосвязь должна обеспечиваться потоками информации. В рамках анализируемой концепции информацию следует рассматривать как сложный процесс, состоящий из элементарных актов, протекающих в многомерном мире самоорганизующихся систем. Такое понимание информации соответствует философии А. Бергсона и А. Уайтхеда, ориентированной на системный подход постнеклассической науки. Информация, обеспечивающая связь между материальным и семантическими слоями реальности, может быть только необратимым процессом, развивающимся в многомерном и нелинейном мире.

Недостаток концепции В.В. Налимова состоит в том, что, постулируя самостоятельное существование С.п., он не видит необходимости определить соответствующий ему физический референт. Уход от поисков такого референта равнозначен отказу от исследования проблемы методами теоретической и экспериментальной физики.

Независимую попытку обнаружить такой физический референт в 1960-х гг. предпринял российский физико-химик Н.А. Кобозев. По его мнению, для того, чтобы мозг человека был способен мыслить безэнтропийно, должен существовать внешний источник антиэнтропии, или энтропийный вакуум. Связь между этим источником и атомно-молеку- лярными структурами коры головного мозга, согласно гипотезе Кобозева, обеспечивается квантовым ансамблем сверхлегких частиц, обладающих спином S. Однако эти частицы не были обнаружены экспериментально.

Другое решение проблемы предложено Л.B. Лесковым, который сформулировал мэоническую парадигму. Используя в качестве исходного пункта концепцию С.п. Налимова, Лесков дополнил ее двумя постулатами: а) физическим референтом С.п. является мэон - разновидность физического, или квантового, вакуума; б) все объекты материального мира, начиная от элементарных частиц и кончая мозгом человека, обладают свойством консиенции - способностью информационного взаимодействия с семантическим потен-циалом мэона (conscientia на латыни означает осведомленность в чем-либо, совместное знание). Преимущество такого подхода очевидно: он открывает путь к использованию достижений современных теорий физического вакуума, а также к проведению на этой основе специальных экспериментальных исследований.

Свойства мэона парадоксальны. Не будучи объектом материального мира, включенным в метрику Эйнштейна-Минковского, мэон не подчиняется закономерностям термодинамики и теории относительности. Если передача информации осуществляется с участием мэона, то скорость этого процесса может значительно превышать скорость света. Не подчиняясь закону роста энтропии, мэон не характеризуется стрелой времени: прошлое, настоящее и будущее для него как бы синхронны. Эти свойства мэона не укладываются в картезианско-ньютонову парадигму, но здесь нет противоречия, т.к. речь идет о квантово-механическом феномене, соответствующем постнеклассической картине мира. Процессы информационного взаимодействия семантического потенциала мэона с материальными объектами можно описывать на языке современных теорий физического вакуума (торсионные волны в модели А.Е. Акимова - Г.И. Шилова, взаимодействие бюонов по Ю.А. Баурову).

Остается открытым вопрос о механизме кодирования семантического потенциала в квантовых структурах мэона. Существует, однако, один радикальный способ обойти эту трудность: достаточно предположить, что мэон выполняет функцию не банка, а транспортного агента смыслов, а их генерацию в этом случае можно связать с индивидуальным и «коллективным» сознанием. Этой гипотезе соответствует семантический принцип, которому можно придать либо слабую, либо сильную форму. В первом случае это будет означать, что существует планетарное семантическое поле, а во втором - этому соответствует космическое поле.

Литература:

Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989;Лесков Л.В. Семантическая Вселенная // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 1994. № 2.

Словарь философских терминов. Научная редакция профессора В.Г. Кузнецова. М., ИНФРА-М, 2007, с. 487-489.

2.1. Понятие семантического пространства.

Как уже упоминалось, сказка как инструмент работы психолога удобна по многим соображениям. Клиентов она устраивает, потому что (1) доступна – «всем возрастам покорна», подходит людям разных интеллектуальных способностей, не предполагает долгих разъяснений, задания схватываются на лету; и (2) привлекательна – к сказкам устойчиво закрепилось положительное отношение, проистекающее из переживаний далекого детства. Для психолога сказка хороша тем, что (3) иносказательна – насыщена метафорами и образами, благодаря условности сюжета и места действия позволяет снизить естественное сопротивление клиента; и (4) многомерна – не только наполнена глубинными архетипическими элементами, но и соотносится с реальными жизненными событиями, то есть адресуются к индивидуальной целостности человека. Особенно следует подчеркнуть, что сказка из средства психодиагностики легко превращается в психотехническое средство – становится агентом коррекционного преобразования, совершенно не теряя при этом богатых диагностических возможностей(3,72).

Следует подробнее остановиться на том, почему мы уверены в том, что испытуемый проецирует свои жизненные проблемы на сюжет сказки, ее персонажей, в том числе идентифицирует себя с одним из действующих лиц. Это объясняется существованием семантического пространства – это душевный мир человека, в котором окружающий мир представлен через призму интересов и опыта живущего в нем человека. Душевные миры разных людей могут быть сколь угодно различны, но все они похожи между собой в той части, в которой несут в себе особенности окружающего мира. Это семантическое пространство содержит в себе множество подпространств – фрагментов внутреннего мира человека, соответствующих некоторым фрагментам внешнего мира и жизненному опыту взаимодействия человека с ним. Например: «моя работа», «моя семья», «круг друзей», «город, в котором я живу» и др. Каждое такое пространство содержит множество сведений о некотором фрагменте мира, воспоминаний о своих и чужих действиях, личных переживаниях в связи с ними, объяснений устройства этого мира, а также собственные ожидания от него или опасения, жизненные планы и многое другое. (5,74)

Повседневная жизнь человека есть непрерывное путешествие из одного семантического пространства в другое – по мере того, как человек относит (идентифицирует) себя к той или иной общности людей, обладающей сходными смысловыми характеристиками: потребностями, интересами, знаниями, привычками, установками и пространств. Такое пространство субъективно в принципе, в нем самым причудливым образом сплетены и взаимно обусловливают друг друга порой самые неожиданные содержания. Причем семантические «переходы» создаются в соответствии с особенностями жизненных событий (3,75).

Семантическое пространство жизни способно отражаться в любые виды продукции производимой человеком, например, рисунки. Кроме того, переменные, существующие в жизненном пространстве, обнаруживают себя и в сказках, которые сочиняет ребенок или взрослый. Разумеется, в сказке, как и в рисунках, отображается не все пространство, а лишь какая-то часть его. Языки обоих пространств, будь то пространство сказки или рисунка и жизненное смысловое пространство, могут рассматриваться как метафоры в отношении друг друга – как иносказание, намек, аллегория. В общем случае, два семантических пространства однозначно взаимно отображаются друг в друга, если любому содержанию одного из них может быть поставлено в соответствие некоторое содержание другого, так что язык каждого из них может быть иносказательно (метафорически) использован для описания содержания другого(3,76).

Когда мы толкуем сказку, то стремимся восстановить переменные, по которым имеется изоморфизм (сходство, подобие) между жизненной ситуацией клиента (ее фрагментами) и текстом сказки. Два семантических пространства сходны (подобны, изоморфны) друг другу, если между их элементами возможно взаимное отображение. В основе некоторого сходства между изоморфного пространства могут лежать: структурное подобие, динамическое сходство, мозаика переживаний, паттерны отношений и многое другое. Когда мы толкуем сказку, то стремимся восстановить переменные, по которым имеется изоморфизм между жизненной ситуацией клиента (ее фрагментами) и текстом сказки. В идеальном варианте мы уже все знаем про своего клиента, а в сказке лишь находим соответствие тем или иным особенностям его жизненной ситуации: проблемы, установки, стратегии и пр. Но даже в этом случае приходится уточнять, какому фрагменту жизни клиента соответствует расклад персонажей, какой персонаж какому реальному человеку соответствует и т.п. В наиболее трудном «слепом варианте мы имеем лишь текст сказки, по которому надо сочинить нечто правдоподобное о неизвестном нам человеке – вероятность «попадания» будет ниже. Но чаще всего мы имеем нечто промежуточное – что-то уже знаем, а о чем-то еще требуется узнать. Поэтому, предпочтительно собрать такую информацию, которая давала бы надежные опоры для калибровки – фактические данные. В сказке лучше проявляются собственно смысловые особенности, то есть отношение человека к жизненным реалиям. Сказка хороша там, где мы готовимся очертить проблему, охватить ключевой круг реально работающих метафор (глубинных образов), составить «баланс» ресурсов клиента (недостающих и опорных) и т.п. Задача психолога не в том, чтобы что-то узнать о фактах жизни человека, а о том, какова эта жизнь в его представлениях. Кроме того, сказка позволяет вскрыть содержательные и динамические моменты, особенно типичные затруднения и привычные стратегии взаимодействия, способы решения возникающих проблем(3,77).

Ведении войны, обороне и т.д. Таким образом, культура - это класс символизированных предметов и явлений, рассматриваемых в экстрасоматическом контексте. До появления культурологии в процессе расширения сферы наукиi натуралистическое (т.е. немифологическое, нетеологическое) объяснение поведения людей носило биологический, психологический или социологический характер. Соответственно то или иное...

И младших школьников. Анкета для студентов включала в себя два вопроса, один из которых о том, в чем, по их мнению, заключается развитие математических способностей школьников, а второй ¾ для выяснения отношения студентов к проведению внеклассной работы по математике в начальных классах. Анкета для преподавателей имела своей целью выяснить, проводят ли (а если проводят, то как часто) учителя...

Гнезда", "Войны и мира", "Вишневого сада". Важно и то, что главный герой романа как бы открывает целую галерею "лишних людей" в русской литературе: Печорин, Рудин, Обломов. Анализируя роман "Евгений Онегин", Белинский указал, что в начале XIX века образованное дворянство было тем сословием, "в котором почти исключительно выразился прогресс русского общества", и что в "Онегине" Пушкин "решился...

Что затрудняет построение научно обоснованной методики формирования монологической формы речи. 1.3 Психолого-педагогические условия формирования образно-выразительных средств речи у дошкольников с ОНР (III уровень) в процессе обучения монологическому высказыванию Детям с речевым недоразвитием свойственны ослабление и нарушение коммуникативных отношений речи к неречевым структурам на...

Семантическое пространство текста и его анализ

1. Аспекты изучения семантики текста. Понятие семантического пространства текста.

2. Концептуальное пространство текста.

3. Денотативное пространство текста.

3.1. Ситуация – элементарный компонент содержания текста.

3.2. Пространственно-временная организация художественного текста.

4. Эмотивное пространство текста.

4.1. Эмотивные смыслы в структуре образа персонажа.

4.2. Эмотивные смыслы в структуре образа автора.

В художественном тексте заложен смысловой заряд, сила воздействия которого не ограничена местом и временем, ибо содержание художественного текста не замкнуто и относительно бесконечно. Об этом свидетельствует тот факт, что великие произведения искусства не утрачивают актуальности многие годы и в разные времена интерпретируются и воспринимаются по-разному. Очевидно, в этом и заключается основная трудность научного определения объема категории «содержание текста». Имея в виду относительную растяжимость смысла текста, исследователи пытаются выявить хотя бы существенные его составляющие, к которым относят обычно систему образов, тематические мотивы, идейно-образное содержание, авторские интенции и оценки (см., например: Гальперин, 1981; Гак, 1974; Новиков, 1988).

Рассмотрение текста как семантической структуры выдвигает проблему сегментации содержания текста, а для классификации кванта информации текста предлагаются различные термины, в том числе и термин «смысл». И.Р. Гальперин считает целесообразным рассматривать содержание как совокупность смыслов. По его мнению, «смысл нечленим, содержание членимо. Содержание обычно неповторимо…. Смысл может повторяться».

Методика установления степеней значимости семантических компонентов текста, методика определения их иерархии пока еще глубоко и однозначно не разработана. В то же время в концепции семантической структуры текста есть устойчивые представления о значимости отдельных микрокомпонентов содержания текста. Так, по общепринятому мнению, вершину иерархии семантических компонентов содержания текста составляет индивидуально-авторская концепция мира, ибо любое произведение представляет собой субъективный образ объективного мира действительности. Это универсальная черта любой индивидуальной картины мира, которая всегда несет в себе черты своего создателя. В этом заключается парадоксальный секрет художественного текста: отображая действительность, художник обнаруживает себя, и наоборот, выражая свои думы и чаяния, он отображает мир и себя в мире. В результате этого плоть художественного произведения, отторгнутая материаль­но от своего создателя, в то же время несет на себе его печать. Она как двуликий Янус имеет лицо создателя (образ автора) и лик объективной дей­ствительности (образ мира).

Вследствие этого текст понимается как двухмерная структура, образуемая в ре­зультате использования авторами специфической системы кодифицирования, разновидность речевого акта, т. е. акта коммуникации между автором (адресантом) и читателем (адресатом). Подобный подход обусловливает особенность интерпретации семантики текста, которую, как неоднократно подчеркивает А. И. Новиков, «составляет мыслительное образное образование, которое соответствует непосредственному результату понимания. Этот результат существует в виде той информации, которая возбуждается в интеллекте непосредственно под воздействием совокупности языковых средств, составляющих данный текст, а также той информации, которая привлекается для его понимания».

Для обозначения содержательной стороны самого сложного языкового знака - текста стал использоваться термин «семантическое пространство».

Семантическое пространство текста - это ментальное образование, в формировании которого участвует, во-первых, само словесное литературное произведение, содержащее обусловленный интенцией автора набор языковых знаков - слов, предложений, сложных синтаксических целых (виртуальное пространство); во-вторых, интерпретация текста читателем в процессе его восприятия (актуальное семантическое пространство).

Антропоцентризм текста обусловлен эгоцентрической позицией человека,(в облике автора и обликах персонажей) в семантическом пространстве текста. Человек - центр литературного произведения и как субъект повествования, и как объект эстетического художественного познания.

Наряду с текстовой универсалией «человек» в литературном произведе­нии сопряжены не менее важные универсалии «время» и «пространство», которые нерасторжимыми узами связаны между собой (это отражается в тер­мине «хронотоп» ). Человек в тексте изображается во времени и простран­стве: он условно привязан к определенному месту и существует в конкретном текстовом времени.

Сопрягаемые с категорией образа автора текстовые категории «вре­мя» и «пространство» обнаруживают его знания о мире, выполняют коорди­нирующую и моделирующую функции, а соотнесенные с образами персона­жей, они выполняют конкретизирующую и характерологическую функции. Место и время определяют тип и характер героя. Думается, лучшим приме­ром этому положению служат персонажи романа Н. В. Гоголя «Мертвые души» Коробочка, Собакевич, Манилов и др.

Таким образом, можно утверждать, что категории (универсалии) «чело­век», «время», «пространство» являются необходимыми атрибутами семантичес­кого пространства художественного текста, они его организуют, т. е. выполняют текстообразующую функцию. Эта функция обнаруживается в пространствен­но-временной организации художественной реальности как условной, вымыш­ленной или близкой реальному миру, в организации системы образов персо­нажей, в установлении позиции автора по отношению к изображаемому миру.

Итак, семантическое пространство текста целостно и дискретно. Пред­ставление о его организации может быть отражено в следующей схеме, со­стоящей из оппозиций:

Вербальное Ментальное

Виртуальное Актуальное

(денотативно-референциальное) (концептуальное)

Эксплицитное Имплицитно-эксплицитное

Денотативное Концептуальное Эмотивное

Человек Пространство Время Эмотивно-аксиологическое

Универсальные смыслы «человек», «пространство», «время» являются доминантами семантического пространства текста, а соответствующие им текстовые категории выполняют общие текстообразующие функции. К ним относятся моделирующая, координирующая и характерологическая функции. Учитывая значимость этих категорий в формировании семантики художественного текста, считаем необходимым выделить в качестве важнейших следующие сферы семантического пространства , которые требуют специального рассмотрения и лингвистического анализа. Это концептуальное, денотативное и эмотивное пространства текста.

Малахова Н.В. Семантическое пространство телесности // руды НГТУ им. Р.Е. Алексеева. Т. 79. Серия «Управление в социальных системах. Коммуникативные технологии», №4. Н.Новгород, 2009. - 120 с. С. 6 - 12.

НИЖНГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н.И. ЛОБАЧЕВСКОГО

Данная статья посвящена семантическому пространству телесности - одному из концептов философии 20 века. Акцент делается на том, что семантическое пространство телесности обретает свое выражение благодаря учениям феноменологии, в частности учению М. Мерло-Понти, который открыл возможность структурирования феноменального поля. Отмечаются близкие этому идеи и эмпирические находки психотерапии. В частности, эти идеи связаны с историей и реконструкцией этого феноменальногополя неопсихоаналитиками (Ж. Лакан, Н. Шварц-Салант и т.д.). Особое внимание уделяется пониманию телесности как категории, выделяемой в философии языка и связанной с потребностью в выражении человеческой подлинности. Язык признается своеобразным медиатором субъективности, при помощи которого можно найти способы выражения субстанций, несводимых к физическому и природному субстрату. Телесность понимается, как антропо- культурный феномен, который невозможно выразить средствами классической рациональности. Телесность выражается не только в семантике феноменальных значений, но получает язык, на котором тело может восприниматься, как символические конструкции, обладающие экзистенциальным значением, уникальными способами действования и воздействия на окружающих.

This article is devoted to the semantic space of corporality - one of the concepts of philosophy of 20th Century. The emphasis is given to the issue that the semantic space of corporality is discovered it’s expression because of the studies of phenomenology, especially studies of M.Merlo-Ponti, who discovered the possibility of structuring the phenomenal ground. Also there are mentioned close ideas and empiric findings in psychotherapy.
In particular, those ideas are associated with the history and reconstruction of that phenomenal ground by neo-psychoanalysts (Zh. Lakan, N. Shvartz-Salant etc.) Special attention is given to the understanding of corporality as a category, which is separated in philosophy of the language and associated to the need in expression of human identity. The language is confessed a unique mediator of subjectiveness, with the help of which we could find the ways of expressing the subject, not related to the physical and natural essence. Corporality is the anthropo-cultural phenomenon, which can’t be expressed with the classical rationality. Corporality is expressed not only in semantics of phenomenal values but also receives the language with which the body could be understood as symbolic constructions, having the existential meaning, unique ways of action and influence on the others.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: телесность, семантическое пространство телесности, феноменальное поле, отношения, подлинность, «телесные переживания», чувственные конфигурации, «язык тела», словесные образы, акты говорения.

Key words: corporality, semantic space of corporality, phenomenal ground, relations, authentic, “corporal experience”, sensitive configurations, “body language”, verbal characters, instruments of talking

Пространство телесности - это один из концептов философии языка 20 века. Он обсуждается в трудах М. Мерло - Понти и Ж. Лакана. В качестве первоначальной посылки к исследованию телесности берется особая реальность языка и речи.
М. Мерло-Понти говорит именно о семантическом пространстве телесности, в котором действуют особенные закономерности. К их числу можно отнести разделение внутренних формулировок речи и ее внешнего выражения на основе эмпирического языка. Это изначальное формулирование тождественно глубинным пластам субъективности, что придает высоким ценностям внутреннее выражение. Человек обладает способностью к аутентичной речи, тождественной мысли . Поскольку в человеке может говорить его подлинное бытие, то это подлинное бытие обладает статусом телесности, выражающей в языке свою истинную сущность. Здесь «говорит», то есть обладает речью, «тело языка», несводимое к лингвистическому пониманию строения языка. В подлинном бытии находит свое место языковая идеальная сущность, обладающая телесной основой. Человеческая подлинность выражается в телесности так же, как в языке, поэтому тело можно рассматривать в качестве формы выражения глубинных оснований языка, а язык - в качестве телесной репрезентации подлинности.
Телесная основа языка может быть включена в обоснование жизнеспособности человеческих контактов. М. Мерло-Понти пишет, что, «тот, кто слушает, воспринимает мысль от самой речи» . Речь становится дополнительным участником межличностной коммуникации и фокусирует в себе ее интерактивные значения. Язык становится своеобразным медиатором субъективности, так как «учит сам себя и вкладывает свой смысл в сознание слушателя» [там же].
Как медиатор субъективности, язык демонстрирует ее различные телесные репрезентации. Например, тело человека не всегда входит в состав его представлений, так же, как и внешнее пространство, при перемещении тела в нем. Достаточно существования некоторого поля действия, «очерченного вокруг меня» . Точно также, слово не требует знания и произнесения, потому что человеку дано обладание артикуляцией, звуковой сущностью, и возможным способом «употребления тела» [там же].
Семантическое пространство телесности поддается описанию. Принцип описания несет в себе неклассический характер. Традиционно человека рассматривают как психофизического индивида, но при таком подходе следует учитывать неодномерность и неоднородность его природного состава. Считается, что человек имеет прямоходящее тело, речь и самый первый уровень бытия, состоящий в телесном субстрате. В этом случае телесность описывается как низший и внешний уровень субъективного бытия человека. Он укоренен в природу, но из его состава невозможно исключить смысловую направленность на иное, чем он сам. Тело невозможно исключить из человека. В этом парадоксальном случае дух «бродил бы по свету как бесплотный призрак» .
В двадцатом веке телесность как конструкция несводимая к природному субстрату, вызывает интерес таких философов, как А. Уайтхед, Г. Марсель, Ж.-П. Сартр, Х. Ортега-и- Гассет. Общим для них положением является то, что тело не может быть сведено только к физическому уровню, а должно быть описано в качестве интегративной субстанции, так как для него характерно как «расщепление», дефрагментация, так и соединение, собирание отдельных частей. Описание семантического пространства опирается на обзор тех процессов, которые сопровождают бытие телесной интегративной субстанции. Как считает В. Н. Волков, тело является «сложным антропо-культурным феноменом, высвечивающим несколько срезов человеческого бытия в мире» .
Телесность как сложный антропо-культурный феномен, включает в свое семантическое пространство направленность на взаимодействие двух и более людей. В этом взаимодействии раскрываются такие «срезы» как речь (высказывания), словесное воздействие, концептуальное значение этих слов, а также эмоциональная окраска, «экзистенциальная мимика» . Если выражение находит в слушателе внутренний отклик, оно оживляет и одушевляет значение и живет в «сердце текста», в «организме слов», представляется «новым органом чувств», открывающим опыту «новое измерение» [там же, c.239].
Новое измерение не может определяться в классических оппозициях. Оно представляет собой «третье» измерение, заложенное в основание нашего непосредственного опыта. М. Мерло-Понти связывает его с некоторым стилем бытия, в котором человек подхватывает какие-то веяния, производимые не операциями мышления, а «синхронной модуляцией моего существования, преобразованием моего бытия» .
Эта реальность формируется в феноменальном слое действительности с присущей ему условностью и относительностью. Как отмечает М. Мерло-Понти, феноменальный слой действительности обладает самостоятельностью, «"понимает" самое себя в некоем освоении», то есть в «чувственной конфигурации объекта или жеста» с той особенностью, которая исключает постоянство, как пространственно-ременную фиксацию. Условность проявляется в «невыразимости совпадения» включенного человеческого восприятия, когда нечто относительно знакомое получает новый способ выражения знакомый, и не знакомый одновременно. Феноменальная чувственная конфигурация может содержать как изобразительные, так и динамические моменты .
Структуру феноменального поля можно проиллюстрировать в рассмотрении семантического пространства, которое создается в отношениях психотерапевта и клиента. Психотерапевт достигает подлинности в своей работе с помощью экспрессивности, как способности выражать свои чувства и переживания, возникающие в данный момент. Эта подлинность принимает форму чувственной конфигурации объекта или жеста при прочувствовании выражаемых клиентом смыслов. Вне зависимости от того, осознается ли эта конфигуративность самим психотерапевтом, она оказывается целительной, как феноменальная конструкция психотерапевтических отношений. В феноменальном поле психотерапевт может проявлять разнообразные паттерны поведения, но при этом не допускать никакой искусственности.
Феноменальное поле создает условия для самовыражения психотерапевта при помощи следующих чувственных конфигураций: ненавязчивости (различения событий, происходящих в клиенте и самом психотерапевте); внутреннего самонаблюдения, идущей изнутри информации (прислушивания к самому себе); «незамутненной простоты» (ориентации на непосредственность получаемого опыта) .
Феноменальное поле проявляется через «телесные переживания». Это определенные структуры опыта, которые фокусируются не только на уровне психосоматики, но и «в ощущении ситуации, проблемы или определенного аспекта жизни человека» . Следовательно, семантическое пространство телесности складывается из особого типа деятельности - «фокусирование - это форма внимания, обращённого вовнутрь тела» и динамики изменений, имеющих свою логику [там же]. Появление образа требует адекватно выбранной словесной конструкции, которая означивала бы телесные переживания и способствовала рождению некоторого образа, имеющего символическую природу.
Исходя из этого, семантическое пространство телесности создается в непосредственном феноменальном межличностном контакте.
Концепт телесности был введен в научный оборот представителями постмодернистской философии. Введение этого концепта свидетельствует о пересмотре отношения науки к человеческой субъективности.
Ж. Лакан говорит об установлении «нового порядка наук», в котором ведущая роль отводится философской антропологии, создающей собственное феноменальное поле исследования человеческой субъективности. Прежде всего, это поле структурируется особым значением языка, не ограничивающегося лингвистическими конструкциями (фонемы, морфемы и т.д.), но раскрывающимся в его первичных свойствах, обладающих «математизированной формой» и включающих в свой состав экзистенциальные параметры, такие как «присутствие» и «отсутствие» .
Особое место в семантическом пространстве телесности занимает символ (греч. symbolon - признак, примета, пароль, эмблема) и его «инструментальный» характер, именуемый Ж. Лаканом «символической функцией» . Это тот способ, которым символ организует и реорганизует видимость, ощущаемость и переживаемость внутренней природы субъекта. Ж. Лакан утверждает, что символическая функция способна обнаруживать себя свойствами энергоинформационного обмена субъекта и среды. При этом, этот обмен осуществляется двойным движением: превращением действия (переходом переживания) в объект, а затем, возврат, «восстановление» действия (переживания) в качестве основания. Таким образом, происходит чередование действия и познания [там же]. Энергией является движение переживания, а информацией - его состав и содержание.
«Новый порядок наук», о котором говорит Ж. Лакан, основан на эмпирических построениях человеческого опыта и его измерениях. Один из путей построения этого порядка указал психоанализ как классический (З. Фрейд, К.Г. Юнг), так и неклассический (Ж. Лакан, Н. Шварц-Салант, Т. Огден). Наряду с теоретическими построениями исторической теории символа в новую научную действительность входят такие теоретико-эмпирические конструкции, как «интерсубъективная логика», «темпоральность субъекта», маркирующие феноменальное поле межличностных контактов. На их основе строится психотерапевтическая практика, в диапазонах которой апробируются параметры научного знания, где доминирует антропологическое значение самого понятия «наука» .
Изменяется представление о действительности, в которой центральным моментом картины мира поставлен человек. Например, «темпоральность» человеческого бытия противопоставляется «вещи», связываемой с отчужденным, бескачественным, подавляющим временем. Время становится экзистенциально ориентированным, относительным, не имеющим самодовлеющего основания - психологическое время, время жизни и время смерти и т.д.
Антропологическое значение понятия «наука» ведет к пересмотру типов рациональности, на которых она выстроена.
М. Мерло-Понти указывает на различия двух типов рациональности. Классическая рациональность основана на гипотезе постоянства, благодаря которой внутренний мир представлен независимыми и устойчивыми предметами, что отразилось в видении теоретической психологии, где отдельно изучаются такие «предметы» как психические процессы, свойства, отношения и т.д.
Неклассическая рациональность исходит из принципиально иной постановки вопроса, в которой видение внутреннего мира открывает феноменальное поле. М. Мерло- Понти предлагает очертить границы исследования поисками непосредственного (феноменального) опыта, с тем, чтобы иначе, чем в классической рациональности соотнести этот опыт с научным знанием и, следовательно, с психологической и философской рефлексией . Феноменальный слой действительности - это хрупкое и не имеющее однозначного определения образование. В нем язык обретает свою подлинность, не совпадающую с лингвистическими теориями языка.
В центре исследования помещаются феномены - сложносоставные образования, которые сознание распознает в действительности и, затем, создает многочисленные интерпретации. Насколько многомерен мир языка, настолько разнообразными могут быть интерпретации. В подходе к психологическим феноменам исследование (психологическая рефлексия) перестает быть конкретно предметным и «неизменно выходит за свои рамки», то есть формирует опыт, который в классической философии называется трансцендентальным.
Феномен проявляет свое своеобразие в объективном мире, которое исследователь вынужден признать. Феномен становится средством познания.
М. Мерло-Понти пишет, что через феномены «мы и познаем объективный мир» . В психологическом исследовании феномены «присовокупляются» к познаваемому объекту, а исследователь пытается понять, каким образом данный объект конституируется в психологической реальности, если способ его конституирования задается феноменом, как объективной целостностью человеческой природы. Отсюда выводится феномен телесности, который не поддается рациональному объяснению, но становится доступным в признании его феноменальной действительности.
Становится понятным термин «язык тела» или «тело как язык», обозначающий границы феноменальной реальности человека. В таком случае слова и речь перестают быть поверхностной аббревиатурой обозначения мысли или объекта и становятся «присутствием» самой мысли в пронзительно ощутимом мире. Они перестают быть облачением мысли, придают ей телесность и символизм.
Речь приобретает весомость, как утверждает М. Мерло-Понти: «преобладание гласных в одном языке, согласных в другом, словосочетания и синтаксис воспроизводят, должно быть, не произвольные конвенции для выражения одной и той же мысли, но различные способы, какими тело славит мир и, в конечном счете, живет им» . Она признается в качестве жеста, имеющего экзистенциальное значение, выраженное в принятии человеком собственной индивидуализированной позиции в мире феноменов, как значений, отражающих истинную природу глубины человеческой жизни .
В данном случае исследование предполагает погружение в язык и нахождение в проблемном поле владения языком. Здесь обнаруживается сходство с представлениями экзистенциализма о реальности человеческого существования - Dasein, которую М. Хайдеггер определяет как способ полагания человеком своего места в мире .
Для этого полагания необходимо погружение в язык. М. Мерло-Понти придает речевой способности статус «простого действительного существования "словесных образов"», под которыми он понимает «следы», оставленные в человеке «произнесенными или услышанными словами» . Они не относятся к знаниям, а являются достоянием опыта пребывания в коммуникации человека, как с другими людьми, так и с самим собой. Располагаясь в феноменальном слое действительности, они вписывают в эту действительность человеческое сознание. М. Мерло-Понти говорит, что не так уж важно их отношение к психике или к бессознательному. Он отмечает феноменальную ценность словесных образов, состоящую в значимости для опыта говорения как такового.
Акты говорения - это основополагающий феномен, послуживший началом выстраивания процессов психоаналитических процедур. Открыватель психоанализа З. Фрейд столкнулся с непроизвольностью и многомерностью человеческой речи. Натолкнувшись на это явление в практике психоанализа (случай Анны О.), З.Фрейд открыл новое для себя измерение - семантическое пространство, в котором совмещаются и образуют сцепление различные фрагменты человеческого существа. Исследование истерии обернулось другой стороной: в неудовлетворенности человека современной Фрейду цивилизацией, заключен и может быть подвергнут исследованию образный строй и первичный язык символов.
Семантическое пространство телесности открыто З. Фрейдом в качестве своеобразного способа верификации, который связан с «новым порядком наук». Словесная выраженность внутреннего содержания позволила сместить человеческое существо к центру самосознания, который, благодаря слову, не был умозрительным и надуманным кабинетными учеными, а вырисовывался на фоне картины обстоятельств конкретного момента, являющегося «плотью универсального» и, одновременно, выраженного телесностью в понимании М. Мерло-Понти.
В речи обнаруживается тайна человеческой субъективности, ее отношение с высокими ценностями. Ж. Лакан говорит, что в ней заключено даже человеческое прощение. Она полна недоговоренностей, снимая которые, можно выйти на более глубокие слои самой субъективности, пребывающие в ней несоответствия культурным и нравственным формам, но не лишающие ее подлинности в человеческом начале. Более глубокое проникновение в субъективность открывает символический слой: «иероглифы истерии, гербы фобии, лабиринты Zwangsneurosen, прелести бессилия, тайны внутреннего запрета, оракулы страха; говорящие гербы характера, печати самобичевания, маски извращения» . Опираясь на этот символический слой, психоаналитики осуществляют работу с человеческим сознанием в искусстве интерпретации.
Ж. Лакан указывает на особую подвижность феноменальных значений. Так В. Райх обозначает скрытый слой субъективности доспехами характера, а Ж. Лакан считает, что характер, это герб - символическое обозначение рода и один из архетипов, врастающих в человеческую субъективность.
Феноменальные значения имеют источником некоторый первичный язык, который Ж. Лакан называет языком желания . Древняя мифология и культура подтверждают, что семантическое пространство телесности выражается в безотчетности этих желаний. Единственным способом их контроля становится язык и, прежде всего, язык символов.
Проблема языка и речи актуализирует постановку вопроса о семантическом пространстве телесности, например, в ходе психоаналитической сессии. Неопсихоаналитики (Г. Салливанен, К. Хорни, Ф. Александер, Э. Фромм, Х. Хартман, М. Кляйн, Р. Фэрбэрн, Д.В. Винникотт, Х. Кохут) рассматривают личностные конфликты, как символические, в отношении которых возможны феноменальные средства согласования. Анализируемый может не идентифицировать себя как мыслящего субъекта, но постигать себя самого в качестве речи. Данное положение вещей вносит в аналитический процесс онтологические обстоятельства. Речь обладает статусом всеобщности, а слово - уникальной животворящей силой. Ж. Лакан отмечает, что слово вовсе не является простым знаком объектов и значений, так как оно живет в вещах, оно носитель значения . Он говорит о феноменологической значимости слова как животворящего агента, в котором воплощено наличие духовной человеческой силы: «Посредством слова, которое, собственно, уже и есть присутствие, созданное из отсутствия, отсутствие само, в тот начальный момент, постоянное воспроизведение которого различил в игре ребенка ге¬ний Фрейда, начинает именоваться. И вот из этой модулирован¬ной пары отсутствия и присутствия - которую, с таким же успехом, порождают начертанные на песке длинные и короткие штрихи китайских мантических «куа», - и ождается та вселен¬ная языкового смысла, в которой упорядочивается впоследствии вселенная вещей…. Именно мир слов и порождает мир вещей, поначалу смешанных в целом становя¬щегося «здесь и теперь»; порождает, сообщая их сущности свое конкретное бытие, а тому, что пребывает от века (χτήμα ές άεί) - свою вездесущность. Итак, человек говорит, но говорит он благодаря символу, который его человеком сделал» . Внутри слова осуществляется отдельная работа встраивания человека в мир, когда действие «модулированной пары присутствия и отсутствия» создает порядок внутреннего мира человека с откликом на каждое воздействие внешнего мира с присущими этому встраиванию результатами: «Ибо функция языка не информировать, а вызывать представления» .
Это означает, что слово передает не готовую речь, а осуществляет ее в непосредственном (феноменальном), акте говорения. Следовательно, феномен телесности осуществляется при посредничестве слова, как живого движения всего человеческого существа. В этом состоит успех психоанализа и других направлений гуманистической терапии, делающих акцент на словесном проговаривании конфликтов и их действенной символизации.
По словам М. Мерло-Понти «существует подхватывание мысли другого с опорой на речь, рефлексия в другом, способность мыслить согласно другому, обогащающая наши собственные мысли…Всякий язык в итоге учит сам себя и вкладывает свой смысл в сознание слушателя» .
В исследовании телесности язык должен быть специально организован. Именно этому служит термин «семантическое пространство». В этом пространстве два человека вступают в контакт, подхватыванием мыслей с опорой на речь, но также и на жест, и объединение мысли и жеста является средством воздействия одного человека на другого. Семантическое пространство позволяет осуществлять процедуру рефлексии в другом, и этим обогащать собственные мысли.
Вместе с тем, язык не может быть сведен только к внутренним актам рефлексии. Это явление, согласно теории относительности, одновременно внутреннее и внешнее. Его специальная организация исходит не из того, что слово является знаком и объектом значения, а из его «жизни» в вещах, как носителя значения. Человеческая субъективность, сохраняя свою тайну, является в языке, осуществляется в нем и «живет в речи .
Носителями человеческой субъективности являются также тысячи символов, относящихся к человеческому телу, к отношениям родства, жизни, смерти, человеческим взаимоотношениям и многому другому.
В заключении следует сформулировать понимание семантического пространства телесности на том уровне доступности, который определился благодаря исследованной литературе.
Телесность как категория выделяется в философии языка в силу невозможности и, вместе с тем, потребности в выражении человеческой подлинности. Язык признается своеобразным медиатором субъективности, при помощи которого можно найти способы выражения субстанций, несводимых к физическому и природному субстрату. Телесность понимается, как антропо-культурный феномен, который невозможно выразить средствами классической рациональности.
Семантическое пространство телесности обретает свое выражение благодаря учениям феноменологии, в частности М. Мерло-Понти, открывшим возможность структурирования феноменального поля. Его идеи близки эмпирическим находкам психотерапии, в частности, они связаны с историей и реконструкцией этого феноменального поля неопсихоаналитиками (Ж. Лакан, Н. Шварц-Салант и т.д.).
Телесность выражается не только в семантике феноменальных значений, но получает язык, на котором тело может восприниматься, как символические конструкции, обладающие экзистенциальным значением, уникальными способами действования и воздействия на окружающих.

Библиографический список
1. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия (1945) [текст] / М. Мерло-онти // Пер. с фр. Под ред. И.С. Вдовиной, С.Л. Фокина. - СПб.: Ювента, Наука, 1999. - 603 с.
2. Ортега-и-Гассет Х. Человек и люди [Текст] / Х. Ортега-и-Гассет // Избранные труды. - М.: Весь мир, 1997. - 704 с., с. 484 - 492.
3. Волков В.Н. Онтология личности [Текст] / В.Н. Волков//. - Иваново: Ивановский государственный университет, 2001. - 378 с.
4. Психологическое консультирование и психотерапия. Хрестоматия. Т.1.Теория и методология [Текст] /Под редакцией канд. психол. Наук А.Б. Фенько, Н.С. Игнатьевой, М.Ю. Локтева. - М.,1999. - 288 с.
5. Джендлин Ю. Фокусирование: Новый психотерапевтический метод работы с переживаниями [Текст] /Ю. Джендлин// Пер. с англ. А.С. Ригина. - М.: Независимая фирма «Класс», 2000. - 448 с.
6. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе [Текст] / Ж. Лакан //. - М.: Гнозис, 1995. - 101 с.
7. Хайдегер М. - Бытие и время [Текст] / М. Хайдеггер//. - М.: Ad. Marginen, 1997. - 451 c.

Н.В. Малахова, 2009 г.

М.Ф. Панкина

СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ЯЗЫКА И ПОДХОДЫ К ЕГО ИЗУЧЕНИЮ

Изучая семантическое пространство языка, мы получаем достоверные знания о той части кон-цептосферы, которая в нем представлена. Устанавливая строение семантического пространства языка, лингвисты получают сведения о некоторых особенностях когнитивной деятельности человека, поскольку удается конкретизировать содержание и структуры знаний, находящихся в концентосфере людей.

Термин «семантическое пространство языка» прочно вошел в обиход как метафора, связанная с осмыслением и освоением концептуальной значимости «языка пространства» (пространственных объектов, их связей и отношений) в механизмах языковой категоризации мира [Кубряко-ва 1997].

Важнейшей стороной связи когнитивной науки с лингвистикой является исследование семантики, значения языковых форм и выражений. «Семантика - это все содержание, вся информация, передаваемая языком или его единицами» [Степанов 1990: 436].

Современная когнитивная лингвистика принципиально разграничивает концептосферу и семантическое пространство языка.

Семасиология - отдел лингвистики, который изучает значения языковых знаков и разъясняет смысл человеческих высказываний. Ее цель состоит в том, чтобы выявить структуру мысли, скрытую за внешней формой языка. Традиционная семасиология занималась довольно бессистемно то значениями индивидуальных выражений, то изменениями значений. «.. .Ключ к пониманию мыслительных категорий и категорий нашего опыта лежит в анализе языковых данных - ведь именно они отражают и объективируют то, что уже подверглось когнитивной обработке человеческим разумом» [Кубрякова 2000: 84].

Что касается современной семасиологии, то основным предметом ее внимания является семантическое представление: вместо того, чтобы рассуждать о значениях и изменениях значения, она стремится моделировать их и представлять в виде эксплицитных формул.

Ученые, посвятившие свои работы изучению когниции [Гарднер, Демьянков 1992: 39-77], [Демьянков 1994: 17-33] полагают, что наиболее существенные из представлений нашего мозга и имеющихся структур сознания - это те, которые

уже сформировали значения языковых знаков, те, которые репрезентируют структуры сознания с помощью языковых знаков.

Предмет когнитивной лингвистики - анализ семантического пространства языка, репрезентирующего те или иные концепты. Когнитивная лингвистика использует понятие «концепт» для отграничения исследуемого материала, а также для раскрытия внутреннего единства и структурированности значительных участков лексико-фра-зеологической и синтаксической системы языка, объединенных репрезентацией одного концепта в разных его ипостасях.

Понятие «пространство» в терминологии имеет несколько больший семантический потенциал, чем в прямом значении: «пространство» - это организованная среда. Среда в этом случае рассматривается как совокупность природных или иных условий существования.

Психология оперирует понятием «субъективное семантическое пространство», под которым понимается система категорий индивидуального сознания, при помощи которых происходит оценка и классификация различных объектов, понятий путем анализа их значений.

«Семантическое пространство языка - часть национальной концептосферы, обозначенная языковыми средствами, названная в языке и представленная семемами и семами» [Попова, Стер-нин 1999: 28-29].

В семантическом пространстве получаемая извне информация существует в виде лексических и синтаксических значений, которые обрабатываются соответствующим языком. Вся совокупность значений, передаваемых языковыми знаками данного языка, образует семантическое пространство данного языка.

Число лексических значений (семем) как единиц плана содержания языка скорее всего не может быть подсчитано. Число лексем оказывается меньше числа семем, так как большинство

слов многозначны. Необозримость лексико-се-мантической системы в целом побуждает исследователей ограничиваться частными системами. Исследователи выделяют различного рода лекси-ко-семантические группы, классы, поля. В настоящее время известно несколько подходов к структурами семантического пространства языка.

Например, ПС. Щур различает несколько типов членения семантического пространства на поля, используемые в языкознании [Щур 1974]. Два принципа положены в основу объединения поля: парадигматический и синтагматический.

Парадигматический принцип группировки лексических единиц представлен в полях Г. Ип-сена, Й. Трира, JI. Вайсгербера , , . Основой для вычленения этого типа полей служит наличие общих значений у групп слов, составляющих данное поле.

Начало синтагматического исследования полей положено В. Порцигом . Он первым обратил внимание на наличие системных семантических зависимостей, которые существуют между словами типа «лаять» и «собака», «ржать» и «лошадь», «цвести» и «растение». Эти зависимости (wesenhafte Bedeutungsbeziehungen «существенные смысловые связи», по терминологии В. Порцига), обусловленные семантической совместимостью сочетающихся лексем, явились основанием для выделения семантических полей, которые представляют собой минимальные сочетания слов, ядром которых выступает глагол или прилагательное. Однако В. Порциг не принимал во внимание структурного критерия, и ему не удалось показать разнообразия взаимодействий всех элементов лексического состава языка.

Исходя из методических соображений, удобнее начать описание лексико-семанти-ческих систем с лексико-семантического поля.

Понятие поля соотносимо с понятием категория. Категория, как правило замкнута, она насчитывает относительно небольшое и при этом конечное число членов, образующих между собой оппозиции и четко отграничиваемых друг от друга. В поле же объединяются элементы, число которых не обязательно должно быть конечным и неизменным. Внешние границы поля размыты. Точно так же могут быть размыты и границы между элементами поля, хотя отношения между ними

имеют тоже характер оппозиций.

В лексико-семантическом поле группируются слова, семемы которых имеют общие компоненты значения (интегрирующие семы). Между собой семемы различаются не менее чем одним компонентом значения (дифференциальной семой). В лекси-ко-фразеологическом поле объединяются слова и фразеологизмы, семемы которых обладают одной или несколькими тождественными семами.

Лексические оппозиции опираются на различия в семном составе семем. Одна и та же сема может быть в одних случаях интегрирующей, а в других дифференцирующей. Семы представляют собой минимальные элементы, выявляемые при «расщеплении» значений слов. Они выделяются в результате оппозиционных тестов, составляющих так называемый метод компонентного анализа.

Все разновидности концептов были обнаружены путем анализа значений (семем) слов. Сфера концептов в голове человека многомерна и многокрасочна.

Семасиология установила, что семантическое пространство языка - это не набор, не инвентарь семем лексем, а весьма сложная их система, образованная пересечениями и переплетениями многочисленных и разнообразных структур, организующих концепты то в ряды, то в цепочки, то в поля с центром и периферией, то в ветвящиеся деревья, то в серии с перекрестными отсылками и др. [Попова 1996: 65]. В семантическом пространстве языка много разных конфигураций концептов. Вся эта сложная система концептов, образующая семантическое пространство данного языка, требует дальнейшей разработки и детализации. Это пространство открывается лишь тем исследователям, которые ищут системные отношения между языковыми значениями. Устанавливая строение семантического пространства разных языков, лингвисты получают сведения о некоторых особенностях когнитивной деятельности человека, поскольку удается конкретизировать содержание и струкгуры знаний, находящихся в концептосфере людей.

Семантические пространства разных языков могут существенно отличаться друг от друга и по составу концептов, и по принципам их структурной организации. Лингвисты установили эти различия, занимаясь теорией перевода,

типологией языков, контрастивным анализом родного и изучаемого языка. Сопоставление семантических пространств разных языков позволяет увидеть общечеловеческие универсалии в отражении окружающего людей мира и в то же время выявляет специфическое, национальное, а затем и групповое, и индивидуальное в наборе концептов и их структуризации.

Человечество живет на одной планете, однако в разных уголках Земли, в сознание людей попадают не одни и те же впечатления. Это ведет к образованию разных наборов концептов в концептосферах разных языков. Даже при наличии тождественных концептов у разных народов в семантическом пространстве их языков эти концепты могут быть по-разному сгруппированы, объединены по разным признакам.

Сопоставление устройства семантических пространств разных языков позволяет увидеть общечеловеческие закономерности познания и их варьирование, их разнообразие, их национальную специфику. Устройство семантического пространства играет определяющую роль в организации всей системы конкретного языка.

Одним из интереснейших открытий в процессе изучения семантических пространств было обнаружение классификаторов (от лат. classis - разряд, класс и fació - делаю, раскладываю), используемых людьми для «упаковки» близких в каком-нибудь отношении концептов в ту или иную структуру.

Исследование Дж. Лакоффа убедительно показывает, что классификаторы - категория исключительно ментальная, порождаемая мышлением человека. Классификаторы играют важную роль в создании семантического пространства каждого языка, организуя его в те или иные структуры. Семантическое пространство каждого языка существует как стремящееся к бесконечности множество концептов, структурированных с помощью классификаторов разного рода. [Лакофф 1988]. Когнитивные классификаторы, принадлежа концептосфере, выявляются через анализ интегральных сем языковых единиц.

Классификаторы, которые рассматривал Дж. Лакофф, имели формальное, то есть конкретно чувственное выражение. Это были окончания, служебные слова и другие звучащие показатели. Но классификаторы обнаруживаются и в самом семантическом пространстве, в

группировке его концептов путем обозначения таких концептов одним и тем же звуковым сигналом (одной и той же лексемой или группой взаимосвязанных в ряды и последовательности лексем). Такого рода классификаторы не лежат на поверхности системы языка и выявляются только при семантическом анализе лексики и фразеологии.

Классификаторы играют важную роль в организации семантического пространства каждого языка, организуя его в те или иные структуры. Следовательно, семантическое пространство языка существует как стремящееся к бесконечности множество концептов, связанных классификаторами в разнообразные группы, классы, ряды и поля, составляющие в конечном итоге определяющее начало устройства системы любого языка.

Познание человеком окружающего мира безгранично и беспредельно. Семантическое пространство развивается одновременно с процессом познания человеком окружающего мира. Поэтому можно говорить о безграничности и беспредельности развития как концептосферы, так и семантического пространства языка.

Список литературы

Гарднер Г., Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория //Язык и структуры представления знаний. - М.: ИНИОН РАН, 1992.

Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода //Вопросы языкознания. - 1994. № 4.

Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка: К постановке проблемы //Изв. РАН. Серия лит. и яз. - 1997. Т. 56. № 3.

Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства //Логика языка. Языки пространств. - М., 2000.

Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов //Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1988.

Попова З.Д. Семантическое пространство языка как категория когнитивной лингвистики. // Вестник Воронежского гос. ун-та. Сер.1. Гуманитарные науки, 1996. - № 2.

Попова З.Д., Стернин H.A. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1999.

Степанов Ю.С. Семантика. //Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: ИЯ АН СССР, 1990.

Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. - М.: Наука, 1974.

Ipsen G. Der alte Orient und die Indogerma-nen. - Stand und Aufgaben der Sprachwissenschaft. -Heidelberg, 1924.

Porzig W. Wesenhafte Bedeutungs-beziehun-gen // Beiträge zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur, 1934. - Bd.58.

Trier J. Deutsche Bedeutungsforschung Germanische Philologie. - Heidelberg, 1934.

Vom Weltbild der deutschen Sprache. l.HB.-Düsseldorf, 1953.

THE SEMANTIC SPACE OF A LANGUAGE AND APPROACHES TO ITS STUDY

Studying the semantic space of a language, we obtain true knowledge about that part, of the conception-sphere, which is presented in it. Determining the semantic structure of a language space, linguists get information about some peculiarities of a cognitive activity of a person, because they succeed in specifying the content and the structure of the knowledge presented in the conceptionsphere of people.